Только она пока что выпускает по-настоящему качественный фестивальный товар. Потому на Лазурный Берег стараются приехать и лучшие кинорежиссеры, и зеваки-киноманы
ФИРМА «КАНН»
КАНН ОФИЦИАЛЬНЫЙ
— город (а надо бы написать «набережная», поскольку настоящий Канн начинается и заканчивается на Круазетт) дорогих костюмов, сумочек, причесок, украшений. Тут даже бикини иногда носят из золота. Официальный Канн допускает и даже приветствует фривольность нарядов — но только женских. Канн свято и с оружием в руках оберегает свою главную лестницу и своих звезд (рука перед Умой Турман, она же Термен, отгоняет надоедливых журналистов). Сами звезды, впрочем, стараются вести себя демократично. И Мелани Гриффит (на закрытии), и особенно Николь Кидман (на открытии) бросались с лестницы в толпу пожимать руки и раздавать автографы.
На фотографиях:
- БИКИНИ ЭТОЙ МОДЕЛИ СТОИТ 7,5 МИЛЛИОНА ФРАНКОВ (ПОТОМУ КАК ИЗ ЗОЛОТА И БРИЛЛИАНТОВ) И ВЕСИТ 4,7 КГ
- «СВАДЕБНЫЕ ГЕНЕРАЛЫ» КАННА, КОЧУЮЩИЕ С ТУСОВКИ НА ТУСОВКУ, — ПЬЕР РИШАР, ЖАН ПОЛЬ БЕЛЬМОНДО С СУПРУГАМИ И ЖЕРАР ДЕПАРДЬЕ
- В ЭТИ ДНИ КЛИЕНТЫ САЛОНОВ КРАСОТЫ ПОРАЖАЮТ СВОИМ РАЗНООБРАЗИЕМ — ОТ КАРЛИКОВЫХ ПУДЕЛЕЙ ДО МЕЛАНИ ГРИФФИТ С БАНДЕРАСОМ
- ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ УМЫ ТУРМАН И НАТАШИ РИЧАРДСОН
- ЭТА, УВЫ, НЕВЕДОМАЯ НАМ ЖЕНЩИНА ПООБЕЩАЛА, ЧТО СПИД НЕ ПРОЙДЕТ. НА АКЦИИ «ЗВЕЗДЫ ПРОТИВ СПИДА»
КАНН ДНЕВНОЙ
— в это время зеваки-папарацци в ожидании явления звезды собираются у главных отелей, а профессиональные фотографы (в ожидании все того же) отправляются на закрытые пляжи. Но звезды капризны. Приходится довольствоваться чем Канн послал. Фотографы ждали на пляже Люка Бессона — но пока довольствуются девушкой, которую кто-то из своих же и привел. Туристы-папарацци вместо реального Брэда Питта довольствуются фанерным. Ладно: близится вечер. В поисках звезд толпы перебираются к фестивальному Дворцу (а уж стремянки, чтобы лучше видеть, были принесены заранее).
На фотографиях:
- ЗУЛЯ, ФОТОМОДЕЛЬ ИЗ БАКУ, В ОКРУЖЕНИИ СТРАЖЕЙ ЗАКОНА
- ЧТОБЫ РАЗГЛЯДЕТЬ ЗВЕЗД В ДЕТАЛЯХ, ПРИХОДИТСЯ ПО НЕСКОЛЬКУ ЧАСОВ ВЫСИЖИВАТЬ НА ТРОТУАРЕ
- ЧЛЕН ЖЮРИ, АКТРИСА И ДОЧЬ СЕРЖА ГИНЗБУРА ШАРЛОТТА
- ГЕОРГИЙ КАПРАЛОВ, КИНОКРИТИК. ВЕТЕРАН КАННСКОГО ДВИЖЕНИЯ — 34-Й ГОД НА ФЕСТИВАЛЕ!
КАНН ВЕЧЕРНИЙ
(и ночной, после официальных просмотров) — это уже время не для туристов, а для своих. Для вечеринок, куда посторонним вход воспрещен. Приемы устраиваются по поводу абсолютно каждого фильма — не только по поводу таких дорогостоящих, как «Мулен Руж». Иначе не принято. Кроме того, приемы дают различные кинофестивали, использующие «старшего брата» (Канн), чтобы и фильмы отобрать, и себя раскрутить. На парти по поводу фестиваля Московского — на сказочно богатой яхте — Никита Михалков зазвал многих важных гостей, включая главу жюри Лив Ульман. Всех удивило обилие черной икры: даже осталось. Это Канн для своих, но профессиональные тусовщики проникают везде, посещая по десять приемов за ночь.
На фотографиях:
- ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЖЮРИ КАННСКОГО КИНОФЕСТИВАЛЯ ЛИВ УЛЬМАН БЛАГОДАРИТ НИКИТУ МИХАЛКОВА ЗА УСПЕШНО ПРОВЕДЕННОЕ МЕРОПРИЯТИЕ
- СТРОИТЕЛЬСТВО ДЕРЕВНИ ДЛЯ ВЕЧЕРИНКИ «МУЛЕН РУЖ» ВЕЛОСЬ ДНЕМ И НОЧЬЮ
- В РОЛИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ГЕРОИНИ МАРИАННЫ — ЛЕТИЦИЯ КАСТА. ВОТ ТАКОЕ ЛИЦО ТЕПЕРЬ У ФРАНЦИИ
- РЕКЛАМНАЯ ПАУЗА. ФИРМА, СДАЮЩАЯ НАПРОКАТ УКРАШЕНИЯ ЗНАМЕНИТОСТЯМ, ВЫСТАВИЛА ТОВАР ЛИЦОМ НА СУММУ 25 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ
- ЭТО НЕ ЗАВЕДЕНИЕ НА «УЛИЦЕ КРАСНЫХ ФОНАРЕЙ». ЭТО ВЕЧЕРИНКА ФИРМЫ «ШОПАР» В ОТЕЛЕ «МАЖЕСТИК», ПРОХОДИВШАЯ ПРИ ТАКОМ СПЕЦИФИЧЕСКОМ ОСВЕЩЕНИИ
ПРО ЗАГАДКИ КАННА
Каннский кинофестиваль чудной. Особенно для тех, кто в Канне первый раз и не знает, что даже недостатки там тщательно планируются. Идут год за годом, фестиваль обрастает площадями, но и в 2001-м некоторые заведомо скандальные фильмы показывали прессе в малюсеньком зальчике, куда многие попасть не могли. «Безобразие!» — говорила мировая пресса. Зато дополнительный ажиотаж.
Точнее всего, используя клише мезозойской эры, написать, что «Канн — город контрастов». Еще лучше употребить для описания Канна принцип построения мезозойского анекдота: «Планы выполняются, но в холодильниках ничего нет. В них ничего нет, но у всех все есть. У всех все есть, но все недовольны» и т. д.
Этот фестиваль (безусловно, № 1 в мире) самый буржуазный на свете. В один из вечеров, числа этак 17 мая, пытаясь обогнуть непроходимую толпу зевак у красной лестницы Дворца фестивалей (спешил на просмотр в зале по соседству), я шмыгнул было в свободный коридор, оставленный для звездно-гостевых лимузинов, и тут же был остановлен парой жандармов при полном параде. Не разглядев цвета аккредитации, они сказали (весьма вежливо), что, хоть я и фотокорреспондент, но обязан быть в смокинге с бабочкой. Я ответил, что никакой я не фото, что у меня иной цвет и что вообще иду по своим делам, и все же был вынужден избрать другой маршрут, сквозь надоедливую толпу: никто вечером — ни звездный гость, ни телеоператор, ни прохожий — не смеет приблизиться к знаменитой лестнице, строя из себя по одежке демократа, тем более анархиста.
Это самый буржуазный фестиваль на свете, но уже лет пятнадцать благодаря своему главному идеологу Жилю Жакобу он занимает антиголливудскую позицию и поддерживает только радикальное кино. Вот вам список каннских триумфаторов 90-х: это Линч, братья Коэны, Чен Кайге, Тарантино, Кустурица, Майк Ли (ладно уж с ним), Аббас Киаростами, братья Дарденны, наконец, самый модный киноавтор десятилетия Ларс фон Триер. Каждый из них на момент каннской победы считался самым-самым. Или был сделан в Канне таковым. По истории Канна в отличие от других фестивалей можно судить, как менялась синефильская мода. Канн всегда стремился не награждать за прошлые заслуги, а моделировать кинематограф будущего. Добавлю, что большинства фильмов конкурсной программы 2001 года (как всегда качественной) типичный «массовый зритель» не выдержал бы и до середины. Александр Сокуров может не обольщаться: он не один в мире такой художник, есть и другие. Рядом с некоторыми японскими картинами его «Телец» — просто образец голливудского мейнстрима.
Это самый радикальный фестиваль на свете, сориентированный на актуальное киноискусство, но фасады главных отелей всегда увешаны гигантскими постерами боевиков категории «Б». В этот раз фасад отеля «Карлтон» был почти закрыт рекламными щитами с Ван Даммом из фильма «Монах». Кому сейчас нужен Ван Дамм? Он так и не стал коммерческой звездой первого ряда и уже, учитывая возраст, не станет. «Монах» не соберет в мире и десятой доли тех денег, какие зарабатывает картина с каким-нибудь Марком Уолбергом. А приехал Ван Дамм, и все-все профессиональные папарацци вкупе с самодеятельными (туристами) понеслись за ним, словно за дармовым угощением.
Это фестиваль рекламных щитов и позерских выходок звезд (еще раз см. фоторепортаж «Огонька»), но самые дорогостоящие фильмы рекламируют тут прячась. В 2001-м наиболее соблазнительным и труднодоступным для журналистов пресс-джанкетом (это когда тебя допускают на узкую пресс-конференцию, по итогам которой ты печатаешь словно бы эксклюзивное интервью со звездой) был этот самый «джанкет» (в изначальном смысле слова — пирушка, пикник, увеселительная поездка на халяву) по поводу «Властелина колец», трилогии по Толкиену, которая скоро постепенно начнет выходить на экраны. Избранных счастливчиков посадили на автобусы и повезли в горы незнамо куда. Счастливчики нервничали, поскольку в Канне всегда цейтнот. Разговоры с актерами из фильма мало что дали, так как Элайя Вуд держался скучно, а Лив Тайлер оказалась (или притворилась) дурочкой, а времени на все про все ушло часов пять. Но куда денешься: фильм заранее сравнивают со «Звездными войнами», да и режиссер хороший Питер Джексон, сделавший (кто знает) «Живую мертвечину», «Забытые негативы» (этот невероятный фильм уж точно мало кто видел), «Небесных созданий» и «Страшил». Вечеринка по поводу «Властелина» в одном из окрестных замков оказалась в Канне-2001 самой богатой и получила высшую, редкую оценку в «пять мартини» по шкале американской деловой киногазеты «Голливуд репортер», рецензирующей во время фестиваля все основные парти.
Это фестиваль роскошных рекламных парти, где на столах горы лобстеров и устриц, но именно он позволяет легко заявить о себе без всяких «джанкетов». В один из дней два шведа, режиссер и продюсер, желавшие привлечь внимание к своему фильму с названием типа «Неожиданно голые», выскочили все из того же «Карлтона», живехонько скинули одежду и неожиданно голыми понеслись по набережной Круазетт. У Дворца их повязала полиция, но под взглядами фото- и видеокамер (по числу аккредитованной прессы Канн уступает только Олимпийским играм. Каждый третий встречный тут журналист) ребята своего добились: информация об их выходке вместе с названием картины соседствовала в прессе с отчетом о парти в честь «Властелина колец».
ПРО ЛЮБИМЦЕВ СИНЕФИЛОВ.
Современный синефил (не тот, который киноман в себе и со спецобразованием, а новоявленный вид синефила массового) обожает на самом деле кино американское, жанровое, но которое придуманное и искусное. Для таковых (я тоже в меру такой) Канн-2001 подарил сразу три картины.
№ 1 — мюзикл «Мулен Руж» Бэза Лурманна, именно тот фильм, в котором Николь Кидман и Эван Макгрегор поют своими голосами. Задним числом кто-то теперь говорит, что Кидман в отличие от Макгрегора поет так себе. Не знаю, мне показалось, нормально (я тем более объективен, что весь фильм полагал, будто голливудцы на съемках только рот открывали, а пели за них другие, профи). В фильме «Ромео и Джульетта Уильяма Шекспира» режиссер Лурманн заставил Ромео — Ди Каприо носить джинсы и палить из парабеллума. Теперь он наполнил якобы «Мулен Руж» будто бы 1900 года песнями «Битлз», «Квин», Элтона Джона, Мадонны etc. и вообще показал его этаким техноклубом. Плюсов несколько. Прежде всего это дикая режиссерская фантазия (хотя от сверхбыстрого монтажа, перед которым спасовал бы даже канал MTV, иногда рябит в глазах). Две-три сцены сконструированы просто потрясающе, особенно изумляет кусок, когда герои в момент трагической любовной кульминации исполняют Show Must Go On группы «Квин». Минусов тоже довольно: сюжета почти нет, эмоции часто чрезмерны, а Кидман холодновата. Она хорошо играет трагедию, но куда хуже фарс и любовь.
«Странно (пауза), но приятно видеть себя в бронзе», — сказал когда-то в телевизоре (рассказывают) на открытии собственного бюста Леонид Ильич. Примерно такие же чувства (приятно, странно и словно бы заслужил право стать памятником) ощущал и я, когда, найдя случайное место на банкете по случаю «Мулен Руж» (потом еще была менее официальная гулянка с канканом), увидел в пяти метрах по одну руку от себя Шарлотту Ремплинг, а по другую — Николь Кидман. С тем и все про светскую хронику. Хватит ее и в фотографиях.
Фильм № 2 — «Человек, которого там не было» братьев Коэнов. После раскритикованной (по-моему, зря) псевдоэкранизации «Одиссеи»: «О, брат, где ты?» — Коэны опять выдали публике свое фирменное блюдо: черный фильм, «фильм нуар» о простом человеке (в данном случае парикмахере), который пытается вырваться из обыденности, идет на шантаж и, понятно, нечаянно губит себя, жену и всех, кто попадется на пути. Картина, действие которой происходит в 1949-м, стилизована под классические голливудские «фильмы нуар» конца 40-х и даже снята на черно-белую пленку. Как всегда у Коэнов, фильм полон занятных смыслов. Один из них в том, что американцы, которых принято считать сухими прагматиками, на самом деле склонны к иллюзиям. Они вечно себе что-то фантазируют. Не зря именно в Америке возникла «фабрика иллюзий» — Голливуд. Как всегда у Коэнов, в фильме много внутрикиношной игры. Там обыгрываются и пародируются мотивы набоковской «Лолиты» — тоже своего рода «фильма нуар». Там городок назван Санта-Розой, как в классическом фильме Хичкока «Тень сомнения» (1943 год). Говорят, это все холодные игры бесстрастного ума, все фильмы Коэнов вместе взятые не стоят одного триллера Хичкока! Слишком все искусственно! А мне нравится.
Фильм № 3 (лучший) — «Малхолленд драйв» Дэвида Линча, попытка другого классика киноигр вернуться в счастливые времена «Твин Пикса». Параллельные миры Зла а-ля «Твин Пикс» соседствуют тут, впрочем, с забавнейшими экшн-сценами а-ля Тарантино, а-ля те же Коэны или Такеси Китано. Поначалу фильм нравится страшно (при том что и впрямь иногда страшно), причем, кажется, всем. Последние минут сорок, безусловно, разочаровывают, вдруг начинается Линч Линчевич (с двойниками, провалами сознания в какие-то колодцы), и непонятно ничего. Некоторые утверждают, будто Линч сам не знал, как выпутаться из истории. Он-де снимал пилот для нового телесериала, телесериал закрыли, и максимум, что ему удалось, с грехом пополам переделать пилот в большое кино. Знал-знал он, как выпутаться! Через день после просмотра поклонники Линча (я в их числе), поспорив между собой о фильме, пришли к консенсусу, что он на самом деле очень простой и логичный. Весь фокус в том, что его вторая часть, та, которая кажется глюковой и бзиковой, на самом деле правдивая: она объясняет, что происходило на самом деле. А вся первая (ясная и красивая) часть — это преображающий (и скрывающий) правду вымысел, который возник в больном преступном сознании одной из героинь.
ПРО СУДЬБУ СОКУРОВА.
Канн любит сенсации, обожает открывать новые имена и награждать картины, которые нравятся не всем и даже вызывают ропот. Поэтому казалось, что у сокуровского «Тельца» (второго после «Молоха» фильма Сокурова, отобранного на каннский конкурс) хорошие шансы. Сокуров — имя, с одной стороны, известное (глава Канна Жиль Жакоб, говоря перед фестивалем, что в программе есть фильмы «великих авторов», включил в их круг и Сокурова, а вот Линча, например, не включил), а с другой — не вполне раскрученное: больших призов он не получал.
Реакция на «Тельца» оказалась, однако, противоречивой и, в общем, ожидаемой. «Телец» однозначно привел в восторг критиков из бывших соцстран и братских республик, знающих, кто есть Ленин и что с чем в коммунизме едят. Но вот большей части западной прессы он не приглянулся (хотя и получил положительные отзывы в английских киножурналах и французских газетах). Главная претензия — непонятно где и что происходит, нет исторического контекста и пр. Западные критики любят, чтобы им все разъясняли. Я тоже иногда люблю, но «Телец»-то, по мне, как раз картина ясная. Однако даже отчетливую сокуровскую идею о том, что вождями-диктаторами (и вообще крупными политиками) становятся только несчастные в личной жизни, ущербные душой люди, и ту не уразумел никто.
Мы предъявляем Сокурову одни претензии, Запад — другие. Куда бедному художнику податься? Оценки, выставленные «Тельцу» десятками критиков в ежедневных фестивальных изданиях, оказались низкими. В английском журнале «Мувинг пикчерз» у Коэнов в среднем 13,9 балла из двадцати, у Линча — 12,1, у победителя фестиваля Нанни Моретти и вовсе 15, у Сокурова — 9,7. В «Ле фильм Франсе» средняя оценка у Моретти 4,5 балла из пяти, у Коэнов — 4, у Линча — 3,4, у Сокурова — 1,8. Призов «Тельцу» не досталось тоже.
А и черт с ними, с призами. В Канне главное — участие (особенно если фильм в конкурсе). Это не формула утешения. Это правда. Если твой фильм в конкурсе да еще второй раз подряд, значит, ты в мировой киноэлите.
ОСНОВНЫЕ ПРИЗЫ 54-ГО КАННСКОГО КИНОФЕСТИВАЛЯ:
ПЕРВЫЙ ПРИЗ ПРОГРАММЫ МОЛОДОГО КИНО CINEFONDATION
18-минутный «Портрет» Сергея Лучишина (Россия — Украина, производство ВГИК).
ПРИЗ ЗА СЦЕНАРИЙ
Данис Танович, «Земля не для людей» (No Mans Land, Франция — Словения и др. страны, режиссер он же).
ПРИЗ ЗА РЕЖИССУРУ
Джоэл Коэн, «Человек, которого там не было» (The Man Who Wasn't There, США) и Дэвид Линч, «Малхолленд драйв» (Mulholland Drive, США — Франция).
ПРИЗ ЗА ЛУЧШУЮ МУЖСКУЮ РОЛЬ
Бенуа Мажимель, «Пианистка» (La pianiste, Австрия — Франция).
ПРИЗ ЗА ЛУЧШУЮ ЖЕНСКУЮ РОЛЬ
Изабель Юппер, «Пианистка».
ГРАН-ПРИ (второй по значению приз)
«Пианистка» (режиссер Михаэль Ханеке).
«ЗОЛОТАЯ ПАЛЬМОВАЯ ВЕТВЬ»
«Комната сына» (La stanza del figlio, Италия, режиссер Нанни Моретти).
ПРИМЕЧАНИЕ.
«Пианистка» — фильм каннского любимца и главного киномизантропа современности австрийца Михаэля Ханеке. Он постоянно исследует жестокость, порождаемую обществом. На сей раз систему подавления личности (прежде всего личности женщины), которую в Австрии именуют классическим музыкальным воспитанием. Это воспитание, по Ханеке, порождает женщин, склонных к садомазохизму. «Пианистка» не так жестока, как прежний фильм Ханеке «Забавные игры», когда даже я выскочил из зала, не в силах смотреть на происходящее, но все же получила в каннской программке особое предуведомление, что она не для слабонервных.
«Комната сына» — фильм итальянского Вуди Аллена (тоже всегда снимает сам себя в роли почти самого себя) Нанни Моретти. Эта картина о возрождении семьи после гибели сына, была, безусловно (в отличие от «Тельца»), понятна всем и получила наивысшие баллы в фестивальной кинопрессе, но показалась мне чуточку искусственной, выжимающей эмоции. Свою роль сыграло и то, что Моретти очень моден во Франции, и то, что он был моложе большинства других мэтров, чьи фильмы сражались в этот раз за призы. Хоть ему и 47, а все же вышло так, будто Канн наградил перспективного режиссера, а не классика ушедших времен.
Юрий ГЛАДИЛЬЩИКОВ
специально для «Огонька»