БЕЗУСЛОВНО

Накануне рождения вождя пролетариата В.И. Ленина мы не могли не поинтересоваться у последнего натруженного и преданного большевика нашей страны перспективами развития коммунистической экономики.

Егор Кузьмич, а Америка к коммунизму придет?

БЕЗУСЛОВНО

Человек, попавший в кабинет старейшего депутата Государственной думы Егора Лигачева, начинает чувствовать себя в машине времени. Все в этом кабинете старое и типично советское: потрепанный письменный стол с облезшей лакировкой, обои с выцветшим рисунком на стенах, массивная угловатая люстра на потолке, красный дисковый телефон на столе, потрепанный исхоженный ковер на полу. Вся обстановка кабинета выдает в его хозяине человека скромного и консервативного. Единственная относительно современная деталь — компьютер — позорно изгнана с рабочего стола в дальний угол кабинета, и потому общую «музейную» гармонию обстановки не нарушает.

Да и сам хозяин своему кабинету под стать. По-брежневски густые брови, по-андроповски выставленный вперед подбородок, по-ленински прищуренные глаза... Костюм кроя фабрики «Большевичка». Оно и понятно, ведь Егор Лигачев последний из той обоймы политбюро образца 80-х, кто по-прежнему находится в действующем политическом строю, а не отчислен к резервистам. И он по-прежнему свято верит в светлые коммунистические идеалы.

СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ

— Егор Кузьмич, признайтесь, в будущем мы коммунизм когда-нибудь построим?

— Безусловно. Но у нас сейчас произошла путаница. Нас всех обвиняют, что мы строили коммунизм. Мы не строили коммунизм! Мы социализм строили, это первая ступенька, это принципиально важно. И нам до коммунизма было шагать еще целые десятилетия, а может, столетие.

Социализм — это общество, где нет полной социальной справедливости, где только ее зачатки. Это общество, где еще не очень развиты производительные силы. Где еще нет возможности, чтобы все жили хорошо и богато. А коммунизм, как я сейчас понимаю, это социальная справедливость. Ну скажите, разве может человечество мириться с тем, что нас ограбили, нашу собственность схватили и на ней жируют? Мы же не можем с этим мириться! Поэтому коммунизм рано или поздно будет.

Вот сейчас в Европе есть цивилизованное общество, которое стремится к единому хозяйственному организму.

Я недавно был в Китае. До этого 43 года там не был. И когда прилетел, меня первый секретарь тамошнего обкома по-русски спросил: «Как вы себя чувствуете?» Я ему сгоряча шарахнул: «Я расстроен. Очень. Я 43 года не был у вас и в Шанхае не нашел ни одного места, которое не было бы перестроено. Причем перестроено ради человека. Вы оставили только дворец императора». Гигантский взрыв, колоссальный. И после этого разве я могу сомневаться, что можно вперед идти по пути коммунизма?

Я был в Америке, выступал в семи университетах. И когда я им говорил, что они живут за счет Африки, Азии и Латинской Америки, никто не возражал. Да, это талантливый народ, они хорошо работают. Но живут, в основном, за счет остального мира.

— Егор Кузьмич, а Америка к коммунизму придет?

— Безусловно. Если с точки зрения развития производительных сил, то сейчас они к нему ближе всех. А с точки зрения социальной... Пожили бы они, если бы не эксплуатировали весь мир!

— Но ведь социальная справедливость, равенство убивают конкуренцию, стремление к развитию. Все равно все дадут, зачем к чему-то стремиться?

— Давайте вернемся к Советской власти. Я вот сын крестьянина. Бедняка. Отец у меня был малограмотный, четыре класса, мать неграмотная. Брат мой погиб в годы Великой Отечественной. Я окончил до войны Московский авиационный институт и в годы войны работал на авиационном заводе имени Чкалова в Новосибирске. Кстати, в первые месяцы войны мы выпускали в три дня один самолет. Потом Сталин прислал телеграмму, нас собрали на заводской площади, зачитали: «Вы работаете так, что вы помогаете Гитлеру». В конце войны мы выпускали 21 самолет в сутки.

— А если мы будем развивать не производительные силы, а улучшать моральный облик людей, так, может, быстрее светлое будущее построим?

— Надо делать и то и другое! Экономика — только часть этого комплекса, но, я думаю, это первооснова. Как людей воспитывать на голом месте? Надо создать целую среду — из образования, культуры, науки. Без экономики это невозможно. Но, конечно, надо обязательно воспитывать нравственность, чтобы не было этого вот духовного одичания. Надо развивать науку. Вот недавно я читал, какой хороший у нас президент — беседует с учеными. Он семь раз уже с ними встречался! А толку никакого нет.

ТЕМНОЕ ПРОШЛОЕ

— Егор Кузьмич, а если бы в том далеком 1985 году по-иному сложилась судьба генерального секретаря... Могли стать вы, мог стать Романов, мог стать Гришин...

— Да не было у нас большого выбора. Один за одним тогда умирали генеральные секретари. Все были престарелые. Умирает Брежнев. Андропов — через год с небольшим. Черненко — через полтора. Партия и народ очень хотели молодого человека. В нем была потребность. Появился такой молодой человек. Сейчас все говорят, что он появился вдруг, неожиданно. Да ничего подобного, он семь лет был первым секретарем Ставропольского крайкома партии. Этого достаточно для того, чтобы приобрести опыт. Член ЦК, первый секретарь. Избираем молодого человека!

Потом наши пути разошлись. Идея перестройки была абсолютно правильной идеей. Рано или поздно любое государство реформирует себя, очищает от устаревшего, идет вперед. А мы очень серьезно отставали в то время в области научно-технического прогресса от Запада. Настолько отставали, что это было опасно. И чтобы наверстывать это все упущенное, была задумана перестройка. Но мы и они понимали ее по-разному. Лигачева называли консерватором, потому что он считал, что система должна быть улучшена, реформирована, но сохранена. А господин Горбачев пришел со своими соратниками (Яковлевым, Медведевым, Шеварднадзе) к другому выводу — что систему надо сломать. А систем-то всего две! Сломали старую, социалистическую, — получили сейчас чистейшей воды капитализм.

— А можно было иначе?

— Можно. Я глубоко в этом уверен. Но все уже случилось, и теперь не повернешь ее, эту историю...

— А больше вам ничего не хотелось бы «переписать»? Антиалкогольную кампанию, вырубку виноградников?

— Это ложь насчет вырубки винограда! Я вам сейчас докажу! Я на цифрах докажу! (Е.К. сильно волнуется и активно размахивает руками.) Если взять период за пять лет до антиалкогольной кампании и три года активной алкогольной кампании, то окажется, что мы собирали в среднем пять-шесть миллионов тонн винограда. И до этого, и после этого. И никакого сокращения производства винограда не было. А так называемые вырубки — это были обычные работы, связанные с улучшением виноградников.

А о чем я сожалею — что не использовал все свои возможности для того, чтобы ход замены нашего строя предотвратить. Я не могу сказать, что ничего не делал, но я не все сделал как член политбюро и как коммунист. Мог бы больше.

— А что вы могли сделать? Ведь полки магазинов были голые. И этого коммунистам никогда не простят. Демократы при всех их недостатках заполнили полки.

— Вы затронули очень интересный и очень важный вопрос. К сожалению, люди просто не очень сведущи в этом деле. Что произошло? Полки действительно были голые. Хотя каждый год, хочу вам напомнить, миллион россиян добавлялся. Сейчас полки переполнены, но ежегодно в России численность уменьшается от 700 до 900 тысяч. Значит, дело не в полках.

Что произошло? Наступает 1988 год. Политбюро утверждает проект плана на этот год. Мы всегда годовые планы утверждали... Мы договорились переходить на свободные цены. Но, учитывая, что это для нас новое, я предложил: дадим предприятиям право отпускать цены на 5 — 10%. Категорически против выступила целая группа людей во главе с Горбачевым. Сказали, что это оппортунизм, ревизионизм и надо отпускать на 30 — 40%. И отпустили. А так как у нас, вы хорошо это помните, были монополии в ряде производств, то эти предприятия начали диктовать цены. Цены поднялись, доходы возросли, все мы возрадовались. Все мы думали, что эти доходы пойдут на производство. Черта с два! Они пошли в зарплату! Выросла огромная денежная масса, а в производстве ТНП прибавка была 3 — 4%. Вот с чего началось.

Превышение зарплат над тратами обычно было 12 миллиардов, и это легко компенсировали за счет импорта. А в тот год оказалось 40 миллиардов! А через год — 100 миллиардов! А потом 250 миллиардов! Колоссальный избыток денежных средств и недостаток товаров. Все пошло вразнос, и в конце остались одни голые полки.

УЖАСНОЕ НАСТОЯЩЕЕ

— Егор Кузьмич, а что было бы, если бы коммунисты опять пришли к власти?

— Первое, за что мы бы взялись, восстановили бы роль государства в регулировании экономических и социальных процессов! Сейчас государство из сферы экономики уходит стремительно. Вы найдите мне хоть одну развитую страну, где государство владело бы всего 16% крупной собственности. Вы не найдете. Минимум — 33%. Максимум — 56%. У нас осталась энергетика, транспорт и топливная промышленность. И то газовая только. Скоро и ее продадут. Сейчас в Думе уже лежит 20 проектов по этому поводу. В этом году начнется распродажа электростанций, в следующем — распродажа локомотивного парка и т.д.

Второе — наше государство стремительно уходит из коммунальной сферы. Но разве можно так сразу все перекладывать на наши с вами плечи? Не повышая зарплаты. Отменили же 42 пункта социальных гарантий вместе с бюджетом на этот год.

— Ну так не от хорошей же жизни отменяют!

— Правильно, нам говорят: «Денег нет». А мы говорим: «Ничего подобного!» Почему 1,5 — 2 миллиарда долларов каждый месяц уходят за границу? Почему нельзя прекратить отток?! При Советской власти на это потребовалось бы 24 часа. Максимум.

Второе — винная монополия. Все цари и генсеки имели монополию. Теперь там такая мафия, что мы пытаемся-пытаемся, а ни черта не получается! Потому что в правительстве сидят люди, которые в этом заинтересованы.

Третье — плата за пользование недрами, рента. У нас самое дешевое недропользование. Ученые (беспартийные!) считают, что мы теряем на этом минимум 400 миллиардов рублей в год.

Следующее — зарплата. Вот мне приходилось несколько раз бывать за рубежом. Вот Швеция, дважды был. Соотношение между максимальной и минимальной зарплатой 1:6. Министр и рабочий — 1:4. У нас была самая высокая зарплата у рабочего — 1200 рублей, у члена политбюро — 1000 — 1100, у академиков — около 1000. А средняя была 220, то есть 1:5. А сейчас? Трудно сосчитать! Недавно Кудрин заявил, что у него есть друг, вице-президент нефтяной компании, который получает в 300 раз больше, чем он. Разве так можно?! А нам говорят «нет денег». Есть деньги! Надо справедливо распределять национальный доход.

— И кто же его будет справедливо распределять?

— Государство. Оно регулирует соотношение зарплат. Не надо регулировать все цены, но основные можно и нужно.

— Егор Кузьмич, а в чем у вас на сегодня главное расхождение с госвластью?

— Недавно правительство Касьянова приняло концепцию по демографическому развитию. И главное, что предложило правительство, — воссоединение с соотечественниками! То есть надо миллионы людей из республик переселить сюда, в Россию, и тем самым восполнить потерю!

— Неплохая идея, по-моему...

— Мы категорически против! Почему? Во-первых, у нас свои миллионы безработных. Во-вторых, мы не можем предоставить жилье. В-третьих, мы придерживаемся другой линии. Линии воссоединения на добровольной основе союзного государства братских народов. Мы глубоко уверены, что ни Россия, ни другие государства не вылезут из этой ямы в одиночку. И в конечном счете в каком виде и когда — это вопрос другой. Но обязательно будет единое союзное государство! Поэтому мы считаем, что надо не перетягивать людей оттуда, а укреплять союз России и Белоруссии. Если мы будем хорошо его укреплять и развивать, к нам будут подходить другие народы, и будет воссоединение...

Дмитрий АКСЕНОВ