Это тот случай, когда мода обязывает нижнее белье быть заметным. До этого додумались дизайнеры ХХ века. И считают, что они первые. А фигушки: было это все уже, было!
BELLЁ. ЧТО? ГДЕ? КОГДА?
Веками белье пыталось оформиться в отдельный жанр. Но оформилось только недавно, в прошлом веке. А дело было так.
Детство мое (хоть не вся жизнь, и то хорошо) прошло в Советском Союзе. Среди многих психологических травм, полученных вследствие этого обстоятельства, было удушье стыда. Стыдились все мы понемногу, а то и помногу, собственного тела. Точнее, не столько тела, сколько белья. Регулярно разоблачаясь в раздевалках перед «физ-рой» или на приемах у врача, мы, дети, в сущности, малые, неловко демонстрируя уродливые изделия советской легкой промышленности, осознавали убогость собственного вида и заливались краской. И все старались переодеться в темном закоулке этой самой раздевалки, скрючившись на низенькой скамейке, незаметно. Самые проворные умели ловко влезть в спортивки и только потом снять форменное платье, а уж совсем дальновидные еще дома умудрялись надеть поддевку — спортивную майку; помните, такие жуткие, со спортивным вымпелом или футбольным мячом. Правда, эта затея была наказуемой — приходилось носить мокрую майку под всегда тесноватой в подмышках школьной формой. Я же всегда была дурой и забывала о грядущем уроке физкультуры, о необходимости загодя надеть майку, о мучительной экзекуции, когда нужно предъявить ЭТО всей женской половине класса и успеть при этом, на случай войны компроматов, рассмотреть ЭТО чужое. Чтобы знать: все мы уравнены в своей обреченности. На ЭТО. На белье.
БЕЛЬЕ КАК КАРАТЕЛЬНЫЙ ИНСТРУМЕНТ
В Советском Союзе белье играло роль карательного института. Это была даже не бедность, в которую все без исключения были погружены, а скорее инструментарий тоталитарного принуждения. Оно было неизбежным, как партсобрания и колбаса за два двадцать.
Фактура и конструкция советского белья вырастала из чисто советской мудрости — нужно утепляться, то есть носить панталоны. Это было практически ленинским заветом. Казалось бы, с таким культом заботы о тазовых органах страна должна была навсегда забыть о гинекологических заболеваниях и размножаться с бешеной скоростью. Летом еще можно было перекантоваться в трусах — язык не поворачивается назвать трусиками эту конструкцию с оставляющими палаческий след на ногах и животе резинками, простирающуюся выше пупка и ниже линии бедра, с крупной ластовицей и мощными проступающими сквозь любой плотности юбку швами, похожими на шрам. А вот с наступлением осенних сквозняков из комода угрожающе высовывались шерстяные панталоны двух подвидов — укороченные шорты и длинные, настоящие «понтюхи». Длинные — это и было вселенским злом. Во-первых, их носили на трусы, а как же иначе, если они зачастую были шерстяными, с начесом. А на всю эту красоту сверху для полного утепления надевались колготы — с крупной вермишелевой вязкой, плохо тянущиеся, коричневого цвета, а на них — рейтузы с отвисшими коленями и вечно сползающие. До сих пор с содроганием вспоминаю эту экипировку. Для полных женщин советская промышленность разработала модель для утяжки, как недавно стало ясно, целлюлита: этот резиновый панцирь прекращал всяческий доступ кислорода. Женское тело вело двойную жизнь: верху еще было туда-сюда, а вот низ, извините, парился по полной программе. И от этого низ — стыдливо упрятанный, скрытый, темный и тайный — всегда присутствовал, бил горячечной жилкой стыда в сознании советской женщины. Раздеться на свету перед мужчиной было невозможно, страшно, немыслимо. И в то же время, парадоксально, но факт: загорали и купались женщины часто в этом самом стыдном белье. На балконах развешивали белье, не стесняясь соседей. И белье при этом — почти одушевленные панталоны, похожие на обрубленные женские ноги, — гордо развевалось на ветру, как кумачовые полотна, или в тухлом коридоре коммуналки, развешанное на всеобщее обозрение. С одной стороны, гомо советикус стыдился, а с другой стороны, нарочито выставлял напоказ: уродливое белье настолько обезличивало человека, что он переставал бояться собственного страха. Когда я один, мне стыдно, но когда в миллионной стае, в коллективе, плечом к плечу — тогда можно, даже нужно.
АВОСЬКА ДЛЯ КАПУСТЫ, ПРИБАЛТИЙСКИЙ КОМПРОМИСС И «НЕДЕЛЬКА»
Бюстгальтеры в детстве мы называли не иначе, как лифонами: а как иначе можно окрестить их, похожие на авоськи для переноски арбузов или капусты, с широченными, как подтяжки, бретелями. Мальчишки-однокашники, эти гоблины с задержками умственного развития, всегда опознавали по выступающему рельефу, кто из девочек уже носит «лифон». В этом было что-то от унизительной метки.
Впрочем, существовала и темная сторона луны — прибалтийское и импортное белье. Прибалтийское — это был некий компромисс, полутон, полутень: помню веселеньких расцветок вискозные майки с красным или синим кантом, чуть более узкие в бедрах, чем обычно, трусы, синтетический легкий бюстгальтер с клубничкой-бабочкой на левой груди. Такой диабетический сахарок: искусственная, ненатуральная сладость. А вот импорт — это уже было подсудное практически дело. С одной стороны, его везли мужья из загранкомандировок или добывали на охоте в центральных магазинах. Помню радость мамы, ухватившей после многочасового бдения в ГУМе импортный бюстгальтер с застежкой спереди и боксерскими бретелями сзади. Вся семья вечером собралась расшифровать тайну застежки и обсудить рациональность конструкции, а я на следующий день, напялив добытую реликвию, даром что не по размеру, нарочито долго шастала по раздевалке без майки как бы что-то ища. Инфаркт одноклассниц был моим вознаграждением.
Да что говорить! А трусы «неделька» чего стоят? Были, были лучи света в темном царстве дефицита и конвейера. Народ оказывал какое-то сопротивление системе, что-то шил, перелицовывал, склонившись над «Зингером», темными вечерами. На уроках труда, помню, сооружали мы дивной красоты трусы — все из цветастого ситчика, даром что не шибко удобные, но зато яркие! Индивидуальные! Это было самовыражением. Впрочем, я-то ладно, я все-таки дожила до светлого будущего, до того момента, когда смогла купить — уж не обессудьте за понты-ромашки — свой первый комплект от «Живанши», а ведь миллионы не дожили! Миллионы жили в мучительной рассогласованности со своим телом, в вынужденном симбиозе с этим навязанным посредником. Хотя многие до эры развитого социализма жили и без этого посредничества.
ДЫРКА ОТ ШТАНОВ
Если можно часами разглагольствовать, как эволюционировали мужской костюм или женское платье, то с бельем разговор короткий. Казалось бы, самая сексуальная деталь одежды должна быть самой древней, но на протяжении веков человечество не связывало свои чувственные импульсы с каким-то, простите, исподним. В Древней Греции женщины были ходячими совершенствами, тела имели тренированные, поэтому небольшие кожаные или матерчатые полоски под названием страфион легко поддерживали их упругую грудь. Римлянки носили под туникой набедренную повязку, но так, без фанатизма, не всегда.
В Европе человечеству было не до гигиены, после того как растащили территорию на государства да зажили, выяснилось, что своих достижений в моде негусто, всю продвинутую одежду позаимствовали у восточных соседей или у кочевников. В частности, штаны. Каких только конструкций штанов на Востоке не было, все перетащили в Европу. Вот, к примеру, во времена тамплиерских походов король Балдуин, когда боролся с маврами, прямо в бою захворал дизентерией, так его только дыра в штанах и спасла. Нельзя было от битвы отвлекаться. Теперь имеем в мужских трусах и трико аналогичную конструкцию, весьма, говорят, удобную. А все потому, что штаны на Востоке были и остаются бестселлером. Потому как восточный человек с гигиеной дружил: особенное внимание к телу проявлял, омовения регулярно совершал. Штаны носили и мужчины и женщины: самой архаичной, наверное, была конструкция штанов с прорезью, так называемых ноговиц, когда к поясу крепились две штанины и между собой не соединялись. Если вам когда-нибудь приходилось просматривать ретропорнографию, то можно заметить, что у томных кокоток начала ХХ века наблюдаются именно такие панталончики с прорезью. Имени короля Балдуина. Японцы в качестве белья носили фундоси — древнюю набедренную повязку, которую пропускали между ногами и закрепляли на поясе, а японки — футано, короткую юбку.
Если на Востоке штаны носили с соблюдением гендерного равноправия, то в Европе мракобесы-догматики женщинам тут же штаны запретили. Даже в качестве исподнего. Только в ХVI веке итальянские куртизанки воспротивились и стали носить панталоны. Сначала из гигиенических соображений, а потом, заметив какую-то неадекватную мужскую реакцию, специально использовали как инструмент обольщения. Церковники, разумеется, заклеймили.
Но инициатива не потому не была замечена широкими массами. Даже в галантном веке панталоны были все еще не актуальны. И вот почему. Появились широкие юбки на обручах панье, в диаметре достигали они нескольких метров, при движении они качались, задирались, опять же сами жеманные мамзели их поднимали, «замерев в глубоком пардоне». Открывалась некая панорама. К тому же выручало обилие винтовых лестниц, спутник идет чуть ниже, за дамой, и возникает пикантная ситуация. И дамы, не будь они совсем круглыми идиотками, всячески использовали свои подвижные юбки для заведения опасных и неопасных связей. Невыгодна, короче, была им мода на совсем нижнее белье.
Однако в этом географическом значении (верхнее) белье — все, что не трусы, в смысле — появляется уже в Средние века с развитием торговли: как только появились тонкие заморские ткани, тут же начали носить нательные сорочки, камизы. До того платья пялили прямо на голое тело, спали вообще в верхней одежде или голыми, а пышные воротники и манжеты были попросту бутафорией — крепились шнурками.
ПОХОРОННЫЕ РУБАШКИ
На первый план эта самая рубашка выходит во времена Великой французской революции. Дамочки пали жертвой пропаганды всяких руссо: мол, вернемся к истокам, к античности, будем носить туники. Пококетничали в полупрозрачных рубашках без корсетов, с панорамными такими декольте, в результате чего модниц в нежном возрасте десятками свезли на кладбища. Вот что будет с каждым, кто будет в одном белье по улицам разгуливать!
А трусов, заметим, все нет и нет! Помню, врезался мне в детское сознание эпизод из романа «Жерминаль» Золя: девушка в шахте работает, а тут у нее, извините за подробности, критические дни начинаются. Но она совсем не волнуется, так в рубашке своей и трудится с киркой дальше, хотя критические дни все заметнее и заметнее ее коллеге мужского пола. Так вот, к чему это я: даже при советской власти уже, в первой половине ХХ века, в деревнях белье не было популярным. И связано это было с общинным характером отношений. Все в деревне должно быть на виду: и личная жизнь всякой женщины, в том числе ее физиологический статус — девственница ли, беременная ли. Все должно быть под контролем. Народная мудрость.
Трусы получают распространение только в ХIХ веке. Даже ближе к ХХ! Приобретая забавные формы: существовали, к примеру, панталоны для танго, страстного алого цвета. На мужика охотились, как тореадоры на быка: если показывать тряпку, то сразу красную.
Бюстгальтер тоже непросто развивался. Вот если в XVI веке бургундская мода всячески приветствовала пышную грудь в кружавчиках и накрахмаленных лифах, то в Испании, напротив, на девочек надевали специальные утягивающие корсеты с металлическими плитками, нивелирующими грудь. Собственно, с этого времени корсет победоносно шагает во времени и в пространстве и доживает до века ХХ. Корсеты делают из металлических пластин, деревянных палочек, китового уса. Не брезговали этим средством утягивания талии и мужчины. Несомненная вредность этой конструкции — корсет уменьшал талию до 50 сантиметров, удерживая толстую складку кожи, жира, мышц (у кого из дам чего было), давил на внутренние органы, на позвоночник, вызывая обмороки, недомогания и всяческие хронические хвори. И в начале позапрошлого века корсет сдает свои позиции под натиском массового движения за здоровый образ жизни дам. Оплотом корсетоношения выступают известные кокотки. Они — последняя зримая красота бель эпок, с укоризной глядящая на нас с дивных, подсвеченных розовым и лазурным сиянием фотокарточек. Прощайте, женщины-цветки, долой запутанную шнуровку, да здравствуют гимнастика и просвещенный дух!
БОЛЬШАЯ И МАЛАЯ ГРУДЬ
Платье-реформа, предложенное парижским революционером от моды Пуаре, было несимпатичным и расплывчатым, как, впрочем, и сама женская фигура, освободившаяся от корсета. Век джаза приносит моду на женщину-гарсон с фигурой угловатого подростка и плоской грудью. Лифчики опять на страже равнинного ландшафта: они минималистичны, лишены кружев. В пятидесятых Кристиан Диор вводит революционный стиль ньюлук с культом женственности и роскоши — снова в фаворе большая грудь и, соответственно, бюстгальтеры с накладными деталями. С этого момента бельевая промышленность следит за тем, чтобы новые технологии и конструкции выгодно открывали грудь.
С мужским бельем как-то было поспокойнее: его никто не запрещал. Короткие подштанники сильная половина носит с XI века. В 20-х годах у мужчин появилась майка без рукавов, в которой мы и до сих пор видим на лавочке во дворе соседа, считающего, что это одежда верхняя. После Первой мировой войны американцы из-за удобства переходят к более коротким трусам, наконец, к плавкам. А трусы с прорезью впереди появились в 1934 году. Не так давно Ralph Lauren и Guess снова обратились к старому, доброму, полностью закрытому трико. Многие мужчины охотно носят так называемое все-в-одном, но только если оно снабжено пуговицами либо застежкой Y-Front, в просторечии называемой гульфиком. Иначе в городской уборной можно этого самого дизайнера нехорошим словом вспомнить. И не одним.
У современной женщины выбор куда больше. Советский миф об исключительной полезности хлопчатобумажного белья был отодвинут в закоулки сознания: хлопок быстро приходит в упадочное состояние. Элитное, люксовое белье делают из микрофибры, лайкры, изобретенной Дюпоном, тактеля, тюля, дорогостоящих кружев. Естественно, трудозатраты плюс известность лейбла приводят к образованию высокой цены. Но, с другой стороны, это белье, не в пример рыночному корейско-китайскому, носится долго, под одеждой не проступает, эстетично и удобно.
Как и в определенные эпохи в истории, белье в ХХ веке существует для того, чтобы быть увиденным. Помните этот расхожий стереотип, уходящий корнями в конец ХIХ века: если с тебя упадут все сто пятьдесят юбок, ты должна быть гордой и невозмутимой, потому как белье на тебе хорошее. После сексуальной революции 60-х и бунта, устроенного Вивьен Вествуд, белье начинает выполнять функцию одежды, носится поверх нее: сейчас эта тенденция возвращается с усталостью бумеранга. В итоге бельевые марки вырабатывают новый жанр — дессю-дессу (под-над) — это бюстье, которые могут носиться как самостоятельно, под одеждой, так и выглядывать, например, из декольте пиджака.
Революций в белье за последнее время было немного: ну разве что Гальяно придумал белье в стиле милитари, камуфляжной расцветочки. Открытые трусики-стринги — это локальный прорыв. Обладательницам запредельных размеров необязательно заковывать себя в латы: специальные конструкции на тонких бретелях удержат любой вес. А желающим увеличить объем дизайнеры предлагают поролоновые, силиконовые и воздушные вставные подушечки. Силиконовые бретели позволяют носить открытые платья без угрызений совести. Словом, изощряются капиталисты. Белье продолжают делать по принципу панталон для танго: если уж показывать, то что-то манящее и зовущее. А не такое, чтобы было мучительно больно в темном углу раздевалки.
Саша ДЕНИСОВА
В материале использованы фотографии: East NEWS, Reuters