НЕ БРОШУ КУРИТЬ
Я пишу именно вам, потому что хочу, чтобы прочли это письмо мои родители и все старшее поколение. Я хочу получить от взрослых аргументированный ответ. А вопрос мой, точнее факт, такой: я курю и отказываться от этой «вредной» привычки не собираюсь.
Родители нашли у меня сигареты и учинили допрос: мои ли это сигареты? Я отпираться не стала и честно призналась, что курю. Разгорелся жуткий скандал: папа хватался за сердце, маман капала валокордин, причитала — вот до чего дожили, вырастили исчадие ада. А все потому, что я честно призналась. Почему я должна врать и изворачиваться? Почему должна бросать, если те аргументы, которые мне приводят взрослые, не выдерживают никакой критики?
Я учусь в школе и подрабатываю немного (иногда сижу с соседским ребенком), на «привычку» хватает. Думаете, что пишет вам очередной трудный подросток-недоучка? Ошибаетесь. Я хорошо и даже отлично учусь, проблем с родителями до сего момента не возникало, не скандалю с ними, как многие мои сверстники, других вредных привычек не имею. Говорят, что курить вредно, но я лежала в больнице и видела, как многие врачи и медсестры курили. Уж они-то все знают о болезнях, они же не самоубийцы? Значит, это не так вредно, как толкуют. Если на то пошло, Макдоналдс, кока-кола и спрайт, кофе, спиртное, свинина и т.д., и т.п. тоже вредны, но почему-то наши родители не встают в позу и не говорят, что «это нельзя», и табличку «до восемнадцати» не вешают. Еще говорят, курение приводит к раку легких, но в городах такой загрязненный воздух, что пара сигарет погоды не сделает. Мама говорит, что курить некрасиво и немодно, а я не согласна. Сама она курит, да и многие артисты и политики курят, а на них вся страна смотрит. Говорит еще, что курящих девчонок не любят, но папа же ее любит. Человека надо принимать таким, какой он есть, со всеми недостатками. Папа говорит, что из-за сигарет я не буду расти. А бабушка рассказывала, что папа начал курить в 12 лет, и это не помешало ему вымахать под 1 м 90см. Вокруг меня курят все взрослые. И мне нравится сам процесс. Думаю, достаточно веских аргументов мне никто не приведет. Так почему я должна бросать курить, если мне это нравится?
Даша БОРЕЦКАЯ
13 лет, Москва
ОНИ РЕБЯТА СВОБОДНЫЕ И СИЛЬНЫЕ
Необычайно интересно следить в рубрике «Глас народа», как разделились мнения по поводу спора А. Минкина и А. Никонова. Ведь поставлен вопрос соотношения двух мировоззрений, двух видов морали — традиционно-коллективистской и новой, я бы назвал ее ультраиндивидуалистической. Не буду повторять уже сказанное. Но вот мои наблюдения.
Я уже несколько лет преподаю в колледже и на примере своих студентов замечаю, какие разительные перемены происходят с современной молодежью. Сегодняшние 17 — 18-летние сильно отличаются от нас, 25-летних, видевших последние годы социализма и его закат. И отличие это в поразительной внутренней свободе. Свободе от всего — от чужого мнения, от нравственных запретов, от веры во что-либо и кому-либо, от традиций и предрассудков. Они руководствуются одним критерием — что нужно лично ему (ей) и как этого достичь. Они не утруждают себя изучением бесполезных наук, зато прекрасно ориентируются в жизни и могут по-взрослому решать самые неразрешимые проблемы. Конечно, иногда страшат эти безверие и ничем не прикрытая корысть, эта механистическая эффективность. Но, с другой стороны, понимаешь, что они сильные ребята и переборют в итоге и мое и более старшие поколения, установят в обществе новую систему отношений, построенную на эффективности и целесообразности. Это, думаю, нормально. Вот только боюсь, что они отбросят, как ненужный балласт, благородство, жертвенность, сострадание и прочие атавизмы уходящего времени, что однозначно плохо.
Руслан ТЛЕУЖ
24 года, Краснодар
НАУЧИТЬ ЛЮБВИ НЕЛЬЗЯ
Те, кому адресовалась в первую очередь статья «Отец ребенка», наверное, перелистнули эту страницу. Советы давать бесполезно: умный сам все знает, а дурак не воспользуется. Бесполезно советы раздавать и равнодушным. Одна женщина, будучи беременной, приучала к мысли об отцовстве своего гражданского супруга: на этой стадии формируются кости, на этой глазки. Все это — артель «напрасный труд». К сожалению, научить любить, быть добрым невозможно. Мужчина, который любит ребенка уже в момент зачатия, не нуждается в разговорах, напоминающих лекции по педиатрии.
Многие отцы любят ребенка слепо, инстинктивно, страстно. Кто-то, поддавшись страху из-за неумения обращаться с новорожденным (этот страх присущ и матери), отгораживается от ребенка, наблюдает ситуацию как бы со стороны. Но если ребенок заболеет, заплачет, уверена — он схватит свое чадо без всякого позволения со стороны матери. Настоящим отцам не требуется разрешение любить.
Ситуация развода многое меняет. Не знаю, мучатся ли мужчины вдали от своих детей так же, как матери. Иной раз мать сама обрезает между бывшим супругом и ребенком психологическую пуповину. А моя подруга ломает сына: «Сынок, не играй с ребятами. Видишь, они так к тебе относятся, потому что у тебя папы нет». Какая жестокость. Детей калечат искусственно.
Помните, как пришел отец к двадцатилетней дочери в фильме «Москва слезам не верит»? Не нужны такие отцы. Максимум, что дети захотят сделать для них — дать денег на похороны.
Валерия ОЛЮНИНА
Москва
НАС НЕ ЗАЖАРЯТ
Затеяв дискуссию о вере и неверии, «Огонек» доказал, что у журнала есть чутье. Не в том дело, что при Путине политическая жизнь стала скучной и спорить можно только о Господе («Он-то не объявит информационного предупреждения», — снисходительно думают иные, ну-ну). Просто сейчас, когда окончательно обнаружилась моральная нищета политических течений, снова с нуля приходится решать вопрос о мировоззренческих установках. Потому что без них жить невозможно. А мировоззрение все равно упирается в вопрос о Боге. Нельзя вечно отвечать на него стоянием в храмах со свечой в руке. Нельзя привлекать Бога к решению своих имиджевых проблем и ничего о Нем не знать. Нельзя жить, под собою не чуя страны и за собою не чуя моральной правоты. Надо наконец выяснить, какова возможная роль религии в жизни государства и роль ценностей в мировоззрении человека. Честертон однажды заметил: мы все время говорим о погоде и футболе, тогда как интересно только о Боге. Но о Нем мы почему-то говорить стесняемся. Хватит стесняться. Давайте разговаривать.
Но ведь слова о Боге еще не скажешь — глядь, а ты уже душитель свободы. Не успел Быков возразить Никонову, как тут же возмутился историк Евгений Понасенков. И потащил череду расхожих глупостей, которые постоянно тычут в лицо христианству. И, призывая к борьбе с невежеством и предрассудками, опять вооружился невежеством и предрассудками. Вот, например, он утверждает: христианство всегда заставляло людей усердно работать и хорошо себя вести из страха загробных мучений, а кто в них не верил, того мучила инквизиция. Ну, во-первых, не стоит отождествлять инквизиторское католичество с христианством вообще. Во-вторых, инквизиция занималась не столько неверующими, сколько оккультистами: отмежевываться от них — прямая задача церкви. Другое дело — методы. Но даже католичество давно признало эту страницу своей истории страшной ошибкой. Правда, об этом молчит школьный курс, к которому неустанно апеллирует г-н Понасенков, так что он и поныне считает христиан инквизиторами.
Попадают в гонимые и русские писатели: «А что делать с преданным анафеме Львом Толстым, с Пушкиным, называвшим себя учеником Байрона, с высмеивавшими религию и попов Гоголем, Некрасовым, Щедриным, с эпохой советских писателей?» Скажите уж мне, как историк филологу, что делать с Гоголем, автором «Рассуждения о Божественной литургии»? С Пушкиным, написавшим «Отцы пустынники и жены непорочны...» и «Пророка»? Может, «Пророк» о социальных задачах писателя? С евангельскими мотивами в щедринских «Господах Головлевых»? С Некрасовым с его незабвенным «А Пров сказал — попу»? Или, может, Ломоносов, Державин, Аксаков, Алексей К. Толстой смогут убедить нашего атеиста, что православная культура не поповская выдумка?
Нет, давайте лучше о замученном инквизицией Льве Толстом. Как школа вдолбила «закоренелому либералу» в голову, что тупые попы прокляли зеркало русской революции за срывание всех и всяческих масок, так он и поныне верит. Ну прочитайте же дневники Толстого, посмотрите на его религиозные поиски, разглядите духовную трагедию, которая и кончилась отлучением от церкви. Посмотрите, как его проза теряет живую силу, могучее дыхание, становится сухой социальной проповедью и тотальным обличением: ложь, всюду ложь. Толстому будто в глаза и сердце попали осколки кривого зеркала, и жизнь потеряла всякое волшебство и счастье, и остались только гадость, притворство и ложь. Описание литургии в «Воскресении» — это как если бы кто вашу маму описывал: на щеках морщины и пигментные пятна, веки нависшие, нижние зубы стертые... Может, пожилая женщина так и выглядит, но это же не художественная правда о маме, а медицинское заключение. И в толстовской правде прячется ложь, которая смыкается с кощунством. Но не за это его отлучили от церкви и не за обличение государства, а за толстовское евангелие. Богословы специально сверяли учение графа с православным. Но православен ли человек, который на пасхальное «Христос воскрес» отвечает «не воскрес»? И не обязана ли церковь предупредить паству, что его проповедь не православная? Кстати, никаких репрессий после толстовского отлучения не последовало.
С эпохой советских писателей разбирайтесь сами, мне интересны наименее советские из них. Но ведь даже безбожная литература той эпохи до конца не утратила этической мощи, сформированной веками жизни в парадигме христианских ценностей. Но вернемся к началу: христиане «работали как раз не за совесть, а из боязни, что им это «там» припомнят», пишет Понасенков. Г-н Никонов формулирует проще: у меня есть внутренний закон, чтобы хорошо себя вести, а у вас его нет, вы люди слабые, вам нужна палка. Но гораздо раньше Никонова моральный закон внутри себя обнаружил христианин Иммануил Кант, который, правда, не считал себя единственным его носителем. Давайте вслед за Кантом спросим: откуда у нас этот моральный закон? Кто еще не вполне заигрался в постмодернизм и солипсизм, просто ответит: так мама воспитала. Но откуда взялась этика, передаваемая внутри семьи? Тут можно и точку зрения Канта напомнить, да вряд ли это убедит наших твердокаменных, что можно делать что-то хорошее не из боязни воздаяния, а по любви.
Образ христианства в современном общественном сознании по-прежнему многим обязан бредням безбожников двадцатых годов. Даже серьезные ученые уверены, будто православие утверждает, что: Бог с бородой сидит на облаке; мир был создан за шесть календарных дней; Адама и Еву изгнали из рая за съеденное яблоко; крещение полезно для здоровья; в раю праведники будут лежать в саду и слушать, как ангелы, играя на арфах, поют гимны... Что говорит православие на самом деле, узнать легко, но никто не хочет. Господа атеисты усвоили эти выдумки еще в школе и теперь не хотят, чтобы их детям в курсе православной культуры рассказывали всякую чушь. Я тоже не хочу: к православной культуре чушь отношения не имеет.
Об «Истории православной культуры» долго стоял визг в прессе и в Сети: попы хотят промывать мозги нашим детям. Я прочитала план промывки мозгов на сайте Минобра, теперь думаю взять его за основу для ликвидации пробелов в самообразовании. Нам предложили деликатно и грамотно оформленный свод важнейших знаний, и оказалось, что его никто не может осилить. Мы отказываемся от наследства, не желая даже слегка с ним ознакомиться. Это блистательно продемонстрировал г-н Понасенков в своем невежественном письме, полном идеологических штампов и подтасовок. И, самое обидное, все это только ради того, чтобы увязать православие с бездарным «Единством» и лишний раз лягнуть обоих. Наши либералы любят постращать: вот как объединится церковь с государством, ка-ак начнет преследовать за убеждения! Так мы в пионерлагере боялись: придет злая вожатка и запретит беситься после отбоя. У нас, увы, часто за либеральные ценности выдают желание беспрепятственно беситься после отбоя. Ибо понятие «свобода» крайне редко связывается с понятием «ответственность», которое в христианской системе ценностей обязательно, а в атеистической — факультативно.
Впрочем, атеизм отнюдь не синоним либерализма, как бы ни сводил их г-н Понасенков. Да и гуманизм с глобализмом соотносятся не так, как «зеленое и квадратное», их связь очевидна. Гуманизм поставил человека в центр мироздания и со временем привел к отказу от надличностных ценностей во имя личной независимости и комфорта. Человеческая жизнь оказалась высшей ценностью и стремительно обесценилась. Моральный релятивизм, всемирное отречение от иерархий и оппозиций, постмодернистская, горизонтальная идеология отказа от сверхценностей (ведь они сулят нам кровопролитие и рознь!) открыли дорогу пещерности, расчеловечили мир и привели его к пропасти.
Не торопитесь отождествлять христианство с тоталитаризмом. Мы никому ничего не навязываем, просто кто не понимает — тому не прикажешь понимать. Ничего с вами уже не сделаешь. Кощунствуйте сколько влезет — это право и воля каждого. Но не называйте свою богооставленность свободой, а невежество — либерализмом.
Ирина ЛУКЬЯНОВА