Мощи и люди

250-летие Серафима Саровского - крупнейшее событие в религиозной России. Вместе с паломниками в провинциальное Дивеево и атомоград Саров отправилась наш корреспондент

Мощи и люди

Паломничество к месту хранения мощей Серафима Саровского началось два года назад.

За эти два года жизнь в селе Дивееве изменилась полностью. Деревенский уклад, сельские нравы, посиделки у ворот - все в прошлом. По селу ходят бесчисленные паломники - женщины в платках и длинных юбках, мужчины с рыжими, черными, коричневыми бородами-метелками. Они читают вслух молитвы, смотрят сурово. А местные жители боятся гулять по ночам и отпускать далеко от дома детей и живут с ощущением того, что они здесь - случайные гости.

Монастырские храмы - красивые. Вокруг разбиты клумбы с красными и белыми лилиями, яблоневый сад. Под яблонями - укроп и капуста. Монахини в черных одеяниях ходят парами. При желании можно купить сувениры в церковных лавках.

Здесь есть все: специальные освященные сухарики, засушенные цветы с могилы Серафима, земля со Святой Канавки, чашки с ликом Серафима и даже кожаные мужские пояса со священной символикой. У строящегося храма надпись на картонке: «Сухарики и масло выдают в игуменском корпусе». За монастырской оградой еще стоит памятник Ленину, правда, руки он не простирает, они у него опущены. Ленин покрашен белой краской и похож на состарившегося снеговика.

Мы - группа журналистов из Москвы, и нас ведет по монастырю сестра Пелагея. С глазами орехового цвета и звонким голосом. От такого голоса наворачиваются слезы, и уже не важно, о чем она говорит.

Я не могу сдержать улыбки, когда вижу самые настоящие микрофоны, подвешенные под потолком в храме - чтобы лучше слышать. За спиной у батюшки - модный рюкзак фирмы Polar, правда, черного цвета.

Нам показывают вещи преподобного Серафима - его рубаху, камень, на котором он молился, и кожаные ботинки. Ботинки впечатляют всех: они огромные, размера сорок шестого.

Завтра мощи святого полетят в Курск - на родину Серафима. А пока мы отправляемся в монастырскую трапезную. Кормят вкусно: суп, гречневая каша, творог, лечо, шоколад, два вида хлеба, сыр, пряники и компот. В монастырь вкладывают очень большие средства, матушка Сергия на пресс-конференции говорит, что некоторые личные вклады переваливают за миллион. Спонсорами выступают и крупные компании - к примеру, «Вимм-Билль-Данн» и «Базовый элемент».

Вечером я сижу в гостях у местной жительницы Валентины. Вале 38 лет, но выглядит она старше. Полная женщина в пестром ситцевом халате, держит на руках свою младшую дочку - двухлетнюю Катю. У Кати огромные голубые глазища, ими она разглядывает меня. В семье четверо детей и еще внучка. Валя улыбается: «Спасибо, что зашли. А то поговорить теперь не с кем, а хочется так. Разве что с Нинкой из магазина, да ей тоже всего не скажешь. У нас ведь сплетничать любят».

Ее дом стоит напротив нашей гостиницы. Обычно в гостинице останавливаются паломники, и цены здесь немаленькие. 1800 рублей за номер-люкс на одного человека.

Валя - техничка на заправке, получает 600 рублей в месяц. Муж работает на заводе, ему платят 1200. В доме - бедно. Палас на полу с огромной дырой в центре, покосившаяся печь, телевизор советских времен показывает сериал «Клон» в коричневых тонах. «Жди... Саид!» - выговаривает телевизор, слегка потрескивая.

Единственное развлечение для Валиных детей, кроме просмотра телевизора, - прогулки по большой асфальтированной дороге. По ней время от времени проезжают джипы зажиточных паломников.

Раньше в деревне была детская площадка. Но она оказалась на территории восстановленного монастыря, и ее забрали.

Как и клуб. Как и школу. Планируется также забрать для церкви интернат. Правда, под дискотеку переделали бывший магазин на краю села, но вместо трех раз в неделю теперь дискотеки только по субботам, да и внутри там никому не нравится - какая в магазине дискотека. Школу тоже сделали в другом здании, но местные говорят - к сентябрю открыть не успеют и дети будут сидеть дома.

Ее мать продала квартиру и все вещи, когда Юля жила с сестрой. Дочери об этом узнали только через неделю. «Это был страшный сюрприз, - рассказывает мне семнадцатилетняя одесситка Юля. - Из Одессы пришлось ехать сюда, в Дивеево. Мама уверовала, сказала, будем теперь жить в святом месте. А я жду не дождусь, когда смогу уехать».

Юля рассказывает, как пришла в первый раз на субботнюю сельскую дискотеку: «У нас в Одессе было все, а тут - елочные игрушки развешаны и голые стены». Мимо нас проходит женщина, ее голова полностью замотана тряпками и покрыта тюлем. «Сумасшедшая. Здесь много таких», - вздыхает Юля.

Как рассказала Валя, паломники бывают разные. Одна женщина из Питера (у нее была эпилепсия) помогала многодетной семье с одеждой, приносила крупу. А другая поселилась в соседнем доме, и с тех пор Вале с семьей туго пришлось: «Мимо своего дома ходить запрещала, приходилось в обход за водой отправляться. А то выйдет - и на детей кричит: не прыгайте, не бегайте, грех великий!».

Коренные дивеевцы норовят дом продать и уехать. Валентина улыбается мечтательно: ей бы хотелось домик в соседней деревеньке купить и, главное, - корову. Но только на приватизацию дома в Дивееве нужно 1200 рублей. Это значит - год копить.

Хотя вот на новые обои Валя накопила: «Я тайком от детишек откладывала по десяточке, вот за полгода скопила, обои мы поклеили. Теперь светло, уютно». Красоты в обоях мало: белые, шершавые, с большими серыми квадратами и ромбами.

Поздно ночью по Дивееву ходить опасаются. Как-то Валя возвращалась из гостей, шла одна по дороге. «И тут вижу, - Валя делает большие глаза, - идет мне навстречу не то мужик, не то баба. В черном одеянии, глаза красные, к лицу крест прижал... а из-за креста усы торчат! Так и идет на меня, я и дар речи потеряла. Ладно, сосед проезжал на велосипеде - тот как его увидел, сразу в лес бросился бежать!» Таких историй ходит по селу много. Местные рассказывают, что в Дивеево под видом паломников едут разные люди - многие из них скрывающиеся преступники. Дочку Валентины даже заманивали в секту «Белые ангелы» - раздали листовки и проспекты, которые ее мать сразу сожгла в печи. Валентина верующая и сект боится.

Мощи Серафима Саровского взлетают ввысь. Рясы батюшек колышутся на ветру, фотографы щелкают затворами. Самолет с мощами отправился в полет: Саров - Курск. Рыжебородый сотрудник ФСБ ведет нас от аэродрома к автобусу.

Саров - родина атомной бомбы, закрытый город. Теперь тут восстановлен храм Серафима Саровского, и город вновь обрел священный дореволюционный ореол.

Ядерный музей сильно напоминает храм. Ольга Александровна работает здесь 12 лет, со дня основания. Рассказывая про бомбы, экскурсовод светится любовью: «Эта бомба - наша, она просто уникальная! Врут, когда говорят, что она - такая же, как американская, та, что на Хиросиму сбросили. Пусть она такая же пузатая... но тут столько своего! Нельзя приуменьшать достоинства нашей бомбы». Рядом стоят в рядок боеголовки - совсем как палатки из городка паломников. «Взрывомагнитный импульсный нейтронный источник в разрезе», лежащий в ящике под стеклом, - местный аналог мощей.

Я спрашиваю Ольгу Александровну: «Как так - город был всегда центром советской науки, а теперь он - центр религиозного паломничества?» Она отвечает сразу, с пылом, почти таким же, с каким говорила о бомбах: «Все, что ни делается, делается не без десницы божьей. Град этот был еще издревле провозглашен щитом России, подчеркните, что щитом!».

Редактор газеты «Саров», Татьяна, рассказала, что жители города - по большей части все-таки атеисты. «Моя мама - химик, папа - физик, я сама окончила МИФИ. Мы люди науки, и к паломникам относимся с подозрением». Хотя сокурсник Татьяны, Герман, увлекся религией и стал отцом Германом в саровском храме Всех Святых. А игуменья Сергия рассказала нам на пресс-конференции, что она по образованию - хирург-стоматолог.

Канавка заворачивается колечком вокруг монастыря в Дивееве, по ней проходит мостик. По мостику идут друг за другом молчаливые люди, шепчут молитвы - считается, что, прочитав молитву 150 раз, можно получить счастье.

В отличие от молящихся, которые по большей части молчат, жители Дивеева говорят. Баба Нина жалуется, что из-за паломничества поставили заслон на дорогу в село - и в прошлом году ее собственного мужа не пускали домой, когда он хотел въехать в село на машине. Ее подруга Валя рассказывает, что здесь в прошлом году «маньяк ходил, извращенец - коз ловил, и мало ли что, может, детей начнут ловить». А еще - страшную историю о том, как какие-то сектанты распяли мальчика в лесу. Истории переходят из уст в уста, обрастая кровавыми подробностями.

Учитель математики, Пухов Юрий Павлович, больше озабочен вопросами практическими. Монастырь жителям Дивеева перекрыл дорогу - теперь на работу нужно отправляться далекими путями, в обход. «Люди изменились у нас, - говорит мне он. - Появились большие деньги, и тут же начались раздоры и недоверие. Кто-то норовит как-то заработать, а потом гордится перед другими. Посмотрите - много заборов в деревне?» Я смотрю. Много. «То-то. А дивеевские никогда заборов не ставили, это все - приезжие».

Я вспомнила, как жительница Сарова Татьяна говорила: «Раньше в городе не запирали двери. А теперь, когда город рассекретили, все стали бояться. Появилась преступность и мусор на улицах. И город стал немного меньше нашим домом, и тайна, объединяющая всех, сердца не греет».

Монастырь в Дивееве растет на глазах. Посидев на скамейке под яблоневыми ветками, вдохнув аромат амбры, посмотрев на истово молящихся, можно испытать счастье и очищение. Через пару лет Дивеево станет крупнейшим религиозным центром, и паломническая тропа укрепится и станет шире.

А самого Дивеева не станет.

И местные, деревенские, найдут себе другое жилище - потеряв Дом.

Елена РОДИНА