Куплю идею. Дорого

Говорят: «Народ устал от политики, он включает телевизор, чтобы отвлечься, отдохнуть от работы...» Однако статистика свидетельствует об обратном: по результатам опроса, проведенного недавно ВЦИОМ, только 46% россиян за то, чтобы сократить объем аналитических телепрограмм, и столько же - против

Куплю идею. Дорого

Так нужно ли и можно ли размышлять на телевидении и какая от этого польза? Об этом я решил побеседовать со своим именитым однофамильцем, ведущим аналитической публицистической программы «Тем временем» (канал «Культура») Александром Архангельским. Кстати, его программа по итогам сезона номинирована на главную телевизионную награду ТЭФИ

- Александр, возможно ли умное телевидение, рождающее идеи, или это - наследие советского прошлого?

- Любое телевидение не порождает никаких идей - оно их только транслирует. Журналист, который этого не понимает, - неважно, аналитик он или новостной диктор - неизбежно, выражаясь церковным языком, «впадает в прелесть», то есть ощущает себя производителем, а не отразителем. Моя задача - с одной стороны, искать выразителей и носителей новых идей, а с другой - отфильтровывать то, что я считаю недопустимым или неактуальным. Еще в программе я стараюсь избегать монологичности - эта форма у нас часто подменяет дискуссию. Мыслей у наших людей хватает, но в России никто никогда не воспитывал в людях дискуссионную культуру - поскольку у нас красноречие никогда не приносило дивидендов. В отличие от Америки, где если вы переспорили оппонента - получили голоса избирателей или отсудили себе что-нибудь. Задача нашей программы состоит в том, чтобы вытягивать в эфир людей, способных дискутировать. Я никогда не позову в программу фашистов, расистов, террористов. Людей, не умеющих остановиться. Все. Других ограничений нет. Чеченец, оппонирующий России, может появиться в моем эфире. Террорист, требующий мести по отношению к России, - нет.

- Общественно-политические, аналитические программы на нашем ТВ можно пересчитать по пальцам. Условный обыватель говорит: «Ну зачем мне это «высокое», какая мне польза от этой абстракщины?» И вправду - какая польза человеку от идей? Что он с этого будет иметь?

- Ну давайте я тоже перейду на экономический язык. Вложения в бизнесе бывают краткосрочные и долгосрочные. Хотя выгоду от долгосрочных вложений и нельзя ощутить сразу, однако без них мало-мальски серьезного бизнеса не бывает. Идеи - это те же долгосрочные вложения. Причем зависимость материальных выгод от наличия новых идей - самая прямая. Когда в XIX веке формировались крупные капиталы? Когда в обществе возникали новые идеи. В основе буржуазных ли, научно-технических ли революций лежат новые идеи. Не экономические - они лишь следствие, - а именно основополагающие, базовые принципы человеческого общежития. Сегодня мировая экономика опять в тупике - потому очень многие принципы, на которых стоял мир десятилетиями, вдруг в очередной раз сильно изменились. А сформулировать и объяснить в доступной форме эти принципы пока никто не может. Например, за прошедший век принципиально изменилась природа богатства. Еще в XIX веке богатство - это золото, земли. Сегодня - это виртуальные объекты. В моих руках акции стоят 1 рубль, в руках экономиста-профессионала - 10 рублей, в руках финансового гения - миллион. Все войны переместились туда, где борются между собой идеи. И пока мы не поймем, что мировоззренческие идеи лежат в основе экономических, мы заранее можем проститься с надеждами на благополучие.

- Да, но мне кажется, что никогда еще понятие «идеи» - то есть поиска идеального - не было так скомпрометировано в массовом сознании. Хотя бы потому, что XX век тоже начинался с поиска «хороших» идей, а закончилось все ГУЛАГом и Освенцимом...

- Парадокс в том, что внятные идеи не всегда бывают светлыми, но без идеи все равно никуда. И главная проблема современной России, я считаю, как раз в том, что до сих пор не сформулировано - на каких ценностях она, как государство, строится? Речь даже не о политических формациях - демократии, авторитаризме - а шире: ради чего Россия существует? То есть какова идея? Разбуди нас ночью и спроси, в чем заключается французская идея, мы ответим: «Свобода. Равенство. Братство». Очень простые слова. Двести лет им уже. Но для того чтобы они появились, надо было вначале написать пятьдесят томов энциклопедии. Пошли дальше. Америка: индивидуализм, американская мечта и - «в бога мы веруем».

- То есть вы хотите сказать, что в России так никто до сих пор и не сформулировал внятно формулы счастья - из трех слов...

- Да. Из трех. Или из пяти. При том, что сразу появятся люди, которые бросятся оспаривать эту формулу, но им она точно так же необходима - чтобы было от чего отталкиваться. Например, нам давно пора определиться, как Россия относится к личности. Индивидуализм или коллективизм будет одним из главных принципов нашего общества? Общая ответственность или индивидуальный риск? В Америке вся идеология, вся система ориентированы на четыре процента населения - индивидуалистов, которые движут общество вперед. А в Скандинавии - наоборот: коллективизм и справедливость. Идеология опирается на 67 процентов населения, а индивидуалисты из страны уезжают. Вы понимаете, каждая система имеет свои плюсы и минусы - но важно, что и там они между собой ДОГОВОРИЛИСЬ: идем туда-то. Нам тоже пора с этим определяться и в соответствии с этим решением уже выстраивать всю государственную и экономическую политику.

- В истории России хоть когда-то были внятно сформулированы эти принципы?

- «Православие, самодержавие, народность». Не самая удачная - просто единственная формула. Если бы в XIX веке существовала публичная сфера, были бы рано или поздно нащупаны более гибкие принципы, чем эти. Но обсуждение этой идеи, с одной стороны, загнали в подвал, а с другой - отлили в бронзе и таким образом лишили малейшей жизненности. И как только Российская империя пересекла свою внутреннюю границу (у всякой империи есть свой естественный предел) - то есть двинулась в Среднюю Азию, эта формула перестала работать. Хотя бы потому, что православие для Азии не могло быть объединяющей идеей. И никто не предложил новой, с учетом новых территорий. Была неплохая идея в начале XVI века, знаменитая фраза старца Филофея: «Москва - Третий Рим, два Рима падоша, третий стоит, а четвертому не бывать» - эта формула на тот момент очень ясно определяла наши ценности и приоритеты: объединение городов вокруг Москвы, мистическое обоснование единства русской нации, наследницы Византии. У Ленина была понятная идея (которую он, правда, украл у эсеров): «Землю - крестьянам, фабрики - рабочим, мир - народам». Своего рода бизнес-план, который помог перевести постреволюционную ситуацию в государственное строительство.

- Хорошо, а чем тогда плоха идея удвоения ВВП? Стабильности?

- Стабильность - это не идея. Это состояние. Удвоение ВВП - это опять же подмога, но ДЛЯ ЧЕГО? Если Путин объяснит - тогда я «за», двумя руками. Но мы как-то не с того начинаем. Вот у нас сейчас идет тяжкий спор - одиннадцать классов или двенадцать? ЕГЭ или экзамены? А нужно прежде ответить на вопрос: какого ученика мы хотим получить на выходе? Тот же бизнес-план: формулируем задачу, цель на выходе, считаем затраты и доходы. Доходы с расходами сходятся - все, завертелись колесики. Но сформулируйте выход, идею - для чего? Вот этого-то в России и нет. То, что Ельцин под конец срока начал говорить о национальной идее - пусть коряво, пусть наивно - нельзя ее, конечно, за год, за полгода придумать, - но он чуял нутром своим медвежьим, что чего-то в России не хватает главного. И сегодня, мне кажется, это время как раз и наступило - необходимо наконец понять и договориться, чего мы хотим.

- И каков механизм выработки? И куда дует ветер, какая общая идея вырисовывается?

- Есть общая площадка для обсуждения: Россия. И консенсус, как выясняется, возможен: как показали опросы, даже среди коммунистов уже 30 процентов тех, кто выступает за приватизацию земли. В принципе такое обсуждение должно было бы случиться сразу после перестройки, но тогда людям очень быстро стало не до того, надо было выживать. Сегодня этот вопрос решен, и нужно понять, что делать дальше. Какие приоритеты развития страны? Вот в Китае, каким бы он ни был, очень четко сформулированы приоритеты: так они решили, что сейчас важнейшим для их страны является образование; ведь XXI век - это век образованных людей. И государство делает на этом пути внятные, логичные шаги: так, любой профессор в Китае гарантированно получает 4-комнатную квартиру - за минимальную плату, выплачивая долгосрочный кредит. Средняя зарплата библиотекаря в Китае - около 450 долларов. Студенты рыщут по Пекину в поисках европейцев - чтобы поговорить с ними по-английски, попрактиковаться! А с другой стороны, те, кто не хочет получать образование, оказываются на обочине общества. А вот у нас государство так и не сформулировало своих приоритетов, в том числе культурных.

- Ну почему у нас все, даже вы, либерал, обязательно заканчивают словами - «государство должно»? Ведь по логике капитализма люди сами должны определяться, что для них важнее, а государство всего лишь выступает в роли арбитра.

- Как говорится, другой интеллигенции и других либералов у меня для вас нет. Что до либерализма и государства, то я не вижу тут противоречия. Либерализм нуждается в государстве так же, как и государство в либерализме. Вопрос только в том, где заканчиваются полномочия одного и начинаются полномочия другого. Потому что и государство, и бизнес - как раковые клетки: если их не ограничивать, они начинают безудержно размножаться, уничтожать все вокруг себя. И до поры до времени это хорошо, и государство - благо, и бизнес - благо, и даже конфликты между тем и другим общество может использовать себе в пользу. Но на каком-то этапе между государством и бизнесом должен возникать буфер. Таким буфером является гражданское общество, которого у нас пока нет. В принципе его возникновение является следствием насыщения желудка. В 90-е годы в этом смысле надеяться было не на что. Сейчас у людей должно появиться свободное время и желание заниматься чем-то, выходящим за пределы сиюминутных интересов. А там, глядишь, и до новых идей дело дойдет...

Андрей АРХАНГЕЛЬСКИЙ