Поколение тридцатилетних хочет начать историю России с нуля. История сопротивляется

Поколение тридцатилетних хочет начать историю России с нуля. История сопротивляется

ЛЕГКО ЛИ БЫТЬ ПОЖИЛЫМ?

Все мы немножечко Дорианы Греи

В революционные эпохи уже дети терроризируют родителей. И учат их уму-разуму. И вся правда жизни на их стороне. А сила — тем более

На следующий день после юбилейного торжества Виктор Шкловский (ему тогда было 80) встретил меня словами: «Посмотрел сегодня Брокгауза и Ефрона на слово «старость», а там написано: «см. смерть». Ну я и не стал смотреть».

«Хорошо придумал», — мелькнула тогда мысль. Но проверять старика не стал.

«Живу, — говаривал он, — из любопытства».

Запомнился его 88-й день рождения. Я позвонил, чтобы поздравить. Он пошутил: «Если положить обе цифры на бок, получится две бесконечности».

Было понятно, что он думает о том, на что ему намекнули авторитетные энциклопедисты.

Я видел, как вокруг него пустела и скучнела жизнь. Иногда он звонил просто так. «Звоню, — говорил он,— чтобы удостовериться, что жив».

Я общался с ним, потому что мне было интересно. Он это делал по другой причине.

Человеку, видимо, эхо надобно, как и зеркало. Не для самолюбования, для самоощущения.

Другой человек — зеркало более достоверное, чем само зеркало. До определенной поры об этом не догадываешься.

Пока взбираешься в гору своего возраста. Вверх карабкаешься, а вниз летишь. Туда, когда лезешь, нужны воля, усилия, а вниз, с горы, — мастерство и навыки. Вдруг в какой-то момент замечаешь, что это не ты куда-то двигаешься, а от тебя уехал перрон, и мимо тебя все понеслось: твои дни рождения — как верстовые столбы; юбилеи друзей, похороны и поминки близких людей — как пригородные станции.

Когда начинаешь чувствовать возраст? Не с одышкой. Когда видишь, что артисты-небожители обоих полов, чье призвание — молодость, стареют так же, как и ты. И никакого в этом злорадства — только обида и сожаление. Причем если я правильно разобрался в своих чувствах, не за них, и не к ним, а в первую очередь — обида за себя и сострадание к себе.

Видеть сегодня старушку Бардо тем, кто помнит ее Бабеттой, идущей на войну, горько. А понять Грету Гарбо, рано ушедшую из публичной реальности, переставшую сниматься не только в кино, но и на фото, легко.

Сергей Владимирович Михалков в документальном фильме своего сына-кинорежиссера Никиты «Отец» назвал две вещи, которые он терпеть не может: а) детей; б) стариков.

Сын развеселился. В самом деле, смешно это слышать из уст прославленного и очень пожилого детского писателя.

То, что делает время с нами, простыми смертными, в порядке вещей. Но их-то зачем оно трогает? Все мы, конечно, немножечко Дорианы Греи. Но они в первую очередь. Они — генетический фонд человечества. И именно им приходится прибегать к унизительным уловкам — таить возраст, подвергать себя пластике.

Есть такой документальный фильм-ужас «Ножи Голливуда». Это про то, как стареющие кинозвезды с помощью пластической хирургии отчаянно борются за свою неморщинистую наружность. В результате несколько обрюзгший красавец-мужчина или сильно сдавшая женщина-красотка встают с операционного стола на три с половиной года моложе.

Впрочем, возможен и немедицинский путь в борьбе за свою молодость — правовой. Несколько лет назад в одном из судов США рассматривался иск ветеранов Голливуда к его менеджерам. Последним вменялось в вину то, что они дискриминируют заслуженных артистов Америки по возрастному признаку — обходят их вниманием в кастинге, не дают им зарабатывать их миллионы. И что любопытно: истцами выступили не пенсионеры, а те, кому едва перевалило за 40. Короче говоря, конфликт поколений в рыночной Америке на рыночной почве налицо.

Конечно, человек в возрасте в какой-то момент начинает чувствовать себя гостем на этом празднике жизни. Но неизбежно некоторое время обольщается на тот счет, что он желанный гость. Когда иллюзии рассеиваются, поневоле становишься философом и утешаешься естественностью и логичностью всемирно-природного цикла, с которым борись не борись, все равно надо смириться.

Я и смирился, но тут со мной произошел казус: меня вызвал главный редактор издания, в котором я трудился, и попросил подать заявление. Очень хотелось увидеть в этом «политическую составляющую». Сейчас она так престижна, так льстит самолюбию... Но нет. Уволен я был по двум причинам: ввиду сокращения штата и — по возрасту.

Сегодня, похоже, пятым пунктом стал именно возраст. Сегодня человек в летах и есть еврей. К тому же беспартийный.

...Пора стабильного деспотизма и притерпевшегося к нему населения неизбежно сопровождается гнетом со стороны отцов. Семейные предания русских самодержцев в этом отношении показательны. Там детоубийства — одно на другом. У кого-то мальчики кровавые в глазах. Кому-то во сне являются погубленные родители.

В революционные эпохи, когда мир становится с ног на голову, уже дети терроризируют родителей. И учат их уму-разуму. И вся правда жизни на их стороне. А сила — тем более. Советские фильмы про юных героев Гражданской войны («Красные дьяволята» и «Неуловимые мстители») замешаны именно на «павликовом комплексе». Как, впрочем, и вся культурная революция в Китае.

Однажды я поинтересовался у знакомого китаиста: как это нашим соседям по соцлагерю удалось сделать такой резкий прыжок в рынок? Чуть ли не на следующий день после кончины Мао. Ответ для меня был несколько неожиданным: благодаря поколению хунвэйбинов, которое забило палками среднее поколение партбюрократов.

С другой стороны, а что в этом неожиданного? Примерно таким же манером крестьянская Совдепия стала индустриальной державой. Видимо, каждый «большой скачок» сопровождается обострением отношений между детьми и отцами. И еще: ему сопутствуют жертвоприношения с той или другой стороны — в зависимости от того, куда поворачивается колесо истории.

Вот и подумаешь: как бы Россия рванула в рынок, если бы обкомовская бюрократия не путалась под ногами у комсомольцев-предпринимателей...

...Дописываю текст, сидя спиной к телевизору, на экране которого Андрей Малахов в своей авторской программе показывает 104-летнего Бориса Ефимова. Поживший свое карикатурист помнит Сталина, может громко разговаривать и даже танцевать. Ему аплодирует племя молодое, незнакомое.

Старость как аттракцион?..

Все-таки я заглянул в Брокгауза и Ефрона на слово «смерть». Там есть несколько общих фраз. В конце приписано: «См. старость».

Круг замкнулся?

Я бы от себя приписал: «Старость — это такая интересная оптика».

Юрий БОГОМОЛОВ

Нельзя быть немного молодым

Мы не обязаны любить поколение, которое приходит на смену нам. Но если одно поколение в свое время не сметает предыдущее, значит, что-то не так

Перво-наперво хочу оговориться, что не мне, еще в детстве читавшему ваши статьи в журнале «Советский экран», утешать либо упрекать лично вас в чем-либо, Юрий Александрович. Кстати, статью про феномен всесоветской любви к Штирлицу я помню чуть ли не до-слов-но. Сто тысяч статей с тех пор прочитано и забыто в момент, а ваша — помнится. Это важный момент, но речь не об этом.

Классический конфликт между поколением отцов (условно говоря, вами) и детей (условно говоря, этими самыми 30-летними — воротилами шоу-бизнеса, олигархами, менеджерами и редакторами), десятикратно усугубившийся изменениями социально-экономическими и политическими, — вещь тем не менее совершенно естественная. Попутно, кстати, позвольте парадоксальный пируэт: не вы ли ТОГДА, в 80-е, когда писали свои статьи, мечтали об изменениях, которые наступили СЕЙЧАС? Не вы ли жгли глаголом тогдашних юнцов, а нынешних 30 — 35-летних, в надежде на то, что они вырастут и сметут на фиг весь совок, под которым мы, конечно же, понимаем не физическое пространство, а тип мышления?.. Я тоже был тогда мал, но все же помню, помню прекрасно: каждая вторая статья в перестроечной прессе заканчивалась покаянием и молитвой: «одна надежда на будущие поколения — тех, кто вырастет в свободной стране».

Ну вот. Они и выросли. Они получили — в том числе и от ваших статей — этот импульс свободы, этот эмоциональный заряд в юности, а потом, как и полагается, приступили к практическому воплощению светлых идеалов свободы. И теперь, по прошествии полутора десятков лет, они указывают вам на дверь — «в связи с неактуальностью», читай — старостью.

И вполне объяснимая обида возникает тогда у вас. Разве о таких «новых, передовых людях» вы мечтали и писали? Вы мечтали о благородном, светлом, богатом и духовно, и материально человеке, который возьмет все лучшее от того, что было, и прибавит к этому все лучшее от себя. А ОНИ, как выяснилось, в ВАШЕМ «лучшем» не нуждаются. Даже не то что бы «не нуждаются» — не видят смысла. В чем же дело? Где тут ошибка в программе?

А нет никакой ошибки. Все совершенно нормально.

Просто в 80-х, когда только рухнули идеологические вериги, у всех была сильна такая утопическая надежда — что достаточно ЧУТЬ--ЧУТЬ улучшить условия жизни, как наш забитый совок превратится в прекрасного лебедя. Это при наших-то талантах! При наших-то ресурсах! И душе! Да что там говорить!..

Революция (в том числе и буржуазная) никогда не делается в белых перчатках, это известно из классики. Тем не менее всем казалось, что достаточно отменить указом социализм и ввести капитализм, как все сразу станет «как на Западе». Оказалось, не получается «отменить». Мозги советские не отменишь, вот это самое «мышление». Его ломать надо. Долго и мучительно.

И именно они, 30-летние — которые действительно крайне расчетливы, практичны, циничны, при слове «духовность» хватаются за ноутбук и полагают деньги мерилом всего, — именно они тем не менее осуществили на практике... вашу мечту! Грубо, жестко, коряво — но тем не менее. Как могли. «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги» — помните?.. Но именно они, 30-летние, в себе, в своем поколении этот самый совок задушили. И продолжают его душить сегодня — в окружающих, что очень тяжело. Это вообще тяжело — сперва остановить огромный ржавый маховик плановой экономики, зафиксировать его в нейтральном положении, и затем, на ходу меняя головные детали на новые, раскрутить его в противоположном направлении. В направлении частной собственности. Тем не менее им, 30-летним, это удалось. И именно они сделали корневое, главное и грязное дело — запустили новый экономический маховик. В столице это более заметно, в провинции — менее, но все же. Он — РАБОТАЕТ. Благодаря тому, что десять лет назад эти 30-летние циники поставили крест на своих пристрастиях и пошли зарабатывать начальные капиталы. И упрекать первых капиталистов в том, что они не остались добросердечными, уважительными, бескорыстными и нежными, как-то глупо. Все равно что упрекать фронтовиков, спасших страну, в недостаточной образованности.

Ужас, может быть, заключается как раз в том, что им не удалось быть циничными до конца — то есть сломать эту самую систему, этот самый совок окончательно. Не получилась у нас с вами «революционная эпоха» — получилась недореволюция. И правда жизни опять же сейчас не на стороне 30-летних, а на стороне тех, кто вновь предлагает разделить и раздать нефтяные скважины всем поровну. О том, что будет ПОТОМ, они, эти добряки, как правило, не задумываются. Не они ли по-настоящему до конца циничны и жестоки, а? — вот какой вопрос меня гложет...

Парадокс, но чем решительнее они, 30-летние, будут сегодня крушить совковое сознание, тем скорее поколение их родителей сможет зажить по-человечески. Позволить себе, скажем, путешествовать по заграницам и тратить вот эти смешные зеленые бумажки на отдых (как на зависть нам делают их заграничные сверстники). Много чего смогут себе позволить. Настоящий врач — не тот, кто скрывает диагноз и прописывает успокаивающие травки. Настоящий врач режет, зашивает, потрошит вас, причиняя боль, но зато потом вы будете ему обязаны кое-каким количеством дополнительно прожитых лет.

Мы не обязаны любить врачей. Мы не обязаны любить менеджеров, которые лишают нас иллюзий. Мы не обязаны любить поколение, которое приходит на смену нам. Но мы должны помнить: это нормально. А если одно поколение в свое время не сметает предыдущее, значит, что-то не так, какая-то в державе датской гниль. Судя по вашему эмоциональному тексту, гнили нет ни в ваших гонителях, ни в вас — и слава богу. Надеюсь, вы с нами еще повоюете.

Андрей АРХАНГЕЛЬСКИЙ

В материале использованы фотографии: ВИВИФН ДЕЛЬ РИО