Оперное диво

Композитор Роман Львович добивается успехов в жанре, в котором, кроме него, практически нет молодых, — он пишет оперы. В Петербурге идет его «Хоббит», в Москве состоялась премьера «Марбургского счета»

ОПЕРНОЕ ДИВО

Когда на сцену к поющему Михаилу Ломоносову выходит исполнять арию Борис Пастернак, поначалу кажется — он не из той оперы. Но выясняется, что из той: в одной опере Пастернака и Ломоносова смог объединить Роман Львович. Дело в том, что оба русских гения в разные века были студентами университета в Марбурге. Премьера оперы «Марбургский счет» состоялась на днях в Российском молодежном театре под занавес Года Германии в России (2003-й — Год России в Германии — закончился премьерой этого же спектакля в Марбурге).

О своих музыкальных произведениях и о том, почему его ровесники не создают опер, 32-летний Роман ЛЬВОВИЧ рассказал «Огоньку»:

— Идея оперы возникла в Марбурге. Когда мне предложили написать музыку, я испытал ужас, поняв, что должен создать чуть ли не первую в истории документальную оперу. Ведь в основе «Марбургского счета» — не драматургическое произведение, а реальные факты. Поэт Евгений Фридман сочинил либретто, и в течение полутора лет я писал оперу.

— Кто-нибудь из ваших бывших однокурсников по Московской консерватории создает оперы?

— Нет. Надо быть одержимым, фанатично заниматься этим на протяжении многих лет, а результат не гарантирован — ни финансовый, ни общественный (в смысле признания). Поэтому многие идут по пути наименьшего сопротивления — работают в ресторанах, пишут музыку для рекламных роликов и телесериалов. Хотя у меня тоже есть проекты в других жанрах...

— Да и опера у вас — с элементами мюзикла.

— Потому что сегодня трудно определить, что такое современная опера и как она должна звучать. «Хоббит», которого я начал писать еще на первом курсе консерватории и писал четыре года, — это тоже опера-мюзикл, она уже несколько лет идет в театре «Зазеркалье» в Санкт-Петербурге. Мои оперы доступны достаточно широкому кругу слушателей. Для меня всегда идеалом являлись композиторы, называвшие себя «третьим направлением», — Геннадий Гладков, Алексей Рыбников, Андрей Петров... Их музыка находится между радикально серьезной и радикально развлекательной. Они сочиняли музыку для кино, пока существовала мощная советская система проката. Она уже развалилась, когда я окончил консерваторию. Какой у меня был выбор? В большом кино мы проиграли Америке, телевизионные фильмы — это мелькание от рекламы до рекламы, где качество не так важно, академическая музыка — на отшибе (раз в год на фестивале композиторы слушают произведения друг друга), бардовское движение ушло в блатной шансон, эстрада скатилась в пошлятину... То, что сейчас поют на эстраде, я даже музыкой назвать не могу — какой-то звуковой терроризм.

— Но, как и всякий терроризм, он неплохо оплачивается. А на опере можно заработать?

— Оперные театры предпочитают ставить классику, известные хиты, которые можно прокатывать по всему миру. Если кто-то и осмелится сегодня написать камерную оперу и принести ее в какой-нибудь театр, скорее всего, он не то что не получит гонорара, а еще сам должен будет заплатить за постановку. Я стараюсь, чтобы хоть какая-то отдача была. Хотя приходилось и собственные деньги тратить — заплатил, к примеру, переводчику оперы. Не смогли уложиться в бюджет, и мне сказали: либо у тебя будет премьера, либо — гонорар. Я выбрал премьеру. Поэтому если удается получить несколько тысяч долларов за двухлетний труд, то уже хорошо, хотя, разделив сумму по месяцам, понимаешь, что уборщица бутика получает больше. Но это делается не ради денег, а ради идеи, ради биографии и оправдания собственного существования.

— И благодаря чему это существование удается поддерживать?

— Я уже десять лет — музыкальный руководитель и концертмейстер ансамбля «Генофонд» Гильдии актеров кино России. Кроме того, делал электронные аранжировки в домашней мини-студии для «Кривого зеркала» Петросяна, а сейчас создаю музыкальные заставки для одного западного телеканала. Делал также оркестровую редакцию мюзикла «Норд-Ост». Но я — сумасшедший: чуть-чуть подкормлюсь — и опять за оперу. Занимаясь организацией премьер своих опер, я понял интересную вещь. С одной стороны, чиновники и бизнесмены могут сказать тебе, что классическая музыка умерла, что нет смысла в нее вкладываться. Но с другой стороны, немало людей говорят: какое счастье, что это есть, мы придем, потратим любые деньги на билеты... Теперь моя задача — замкнуть эти две группы людей друг на друга. Хотя это должно быть задачей государства.

Юлия ЛАРИНА