ИВАН ВЫРЫПАЕВ: МНЕ ТОЖЕ ХОЧЕТСЯ НЕМНОЖКО ПОИГРАТЬ…

Заострив в театре религиозный вопрос, известный драматург и актер намерен впасть в «эйфорию» на поприще кинорежиссуры

ИВАН ВЫРЫПАЕВ: МНЕ ТОЖЕ ХОЧЕТСЯ НЕМНОЖКО ПОИГРАТЬ...

В Москве заканчивается очередной международный фестиваль NET («Новый европейский театр»). 13 декабря любознательные театралы еще имеют шанс попасть на спектакль «Нора», а 13-го или 14-го — увидеть «Концерт по заявкам». То и другое привез в столицу 35-летний главреж знаменитого берлинского «Шаубюне» Томас Остермайер.

Помимо европейских деликатесов, в рамках фестиваля состоялась премьера проекта наших соотечественников Ивана Вырыпаева и Виктора Рыжакова «Бытие № 2». Главные действующие лица этого спектакля — Бог и жена Лота, которая по легенде превратилась в соляной столб, оглянувшись на гибнущие Содом и Гоморру. Автор пьесы Антонина Великанова позволяет Богу (он же некто Аркадий Ильич) уверять жену Лота (она же Антонина), что Бога нет. Жена Лота вообще-то в Бога не верит, но подозревает, будто «что-то все же есть». И время от времени посылает Аркадия Ильича на энное количество букв, куда тот идти отказывается. А сам Иван Вырыпаев, назвавшись пророком Иоанном, перемежает их полемику озорными, не совсем приличными куплетами. Что не отменяет некоторой вселенской печали, постигающей зрителя ввиду неразрешимости поставленного в пьесе вопроса.

Спектакль сделан для Штутгартского фестиваля «Театр мира». Любимец как московской, так уже и европейской продвинутой публики Вырыпаев останавливаться на достигнутом не предполагает. О чем и проговорился в интервью корреспонденту «Огонька».

ОГОНЕК: На каких условиях немцы заказали вам спектакль «Бытие № 2», который вы только что обкатали в рамках NETа?

— Во время гастролей нашего «Кислорода» в Вене Мария Циммерман, директор Штутгартского и Венского фестивалей, предложила сделать что-нибудь для «Театра мира». (Он потому так и называется, что предоставляет сцену творческим людям из разных стран. На сей раз выбрали меня.) Текста пьесы заказчики до сих пор не видели, но идея им понравилась, так что летом сыграем в Штутгарте мировую премьеру. А до этого будем время от времени показывать «Бытие № 2» в России: пока что запланировано два спектакля в Центре Мейерхольда --19 и 26 декабря. Зарубежные гастроли тоже не исключаются. Не имеем права привозить «Бытие» только в немецкоговорящие страны.

ОГОНЕК: Больше никаких ограничений?

— Абсолютно. Нам перевели на проект некую сумму денег, но спектакль является моей творческой собственностью. Кстати, у него есть и другие официальные «соучастники»: театр.doc и фестиваль NET.

ОГОНЕК: Как-то слабо верится, что автор пьесы не вы, а некая Антонина Великанова, пребывающая в «доме скорби» ввиду острой шизофрении. Похоже, мистифицируете публику?

— Вы были на прогоне и, сами того не подозревая, видели автора: она сидела в четвертом ряду справа. Если и можно меня в чем-то уличить, так это не в мистификации, а только в том, что, не меняя ее фраз, я кое-где все же стянул их ритмически. Поэтому не исключено, что чужой текст стал немного напоминать мою собственную манеру.

ОГОНЕК: Окончательные смыслы хочется все же прояснить: считаете ли вы сами, что человек вправе оборвать нить своей жизни и, выражаясь языком героев Великановой, отправиться на Солнце, где живет Бог?

— Автор пьесы очень конкретно и четко высказала свою позицию по поводу взаимоотношений человека и мироздания. Мы старались эту позицию сохранить и ни в коем случае не привносить собственных интерпретаций на этот счет. Хотя, конечно же, у нас есть и своя точка зрения.

ОГОНЕК: Для одного из вариантов концовки вы написали было собственный монолог, где ваш лирический герой замечает, что пытался убить Бога в себе, не понимая, что Бог — это твое внутреннее «Я», и другого не существует. А какими способами вы сами это делали в жизни?

— Не могу ответить, к сожалению. Это очень интимный вопрос, а мое дело — предъявить результат творческой работы. Зритель не должен соотносить свои впечатления с моими личными суждениями и убеждениями.

ОГОНЕК: Хорошо. Тогда скажите, почему вы играете в собственных пьесах? Актерам не доверяете?

— Я тоже актер, мне хочется немножко поиграть. Да и спектакли так придумываются, что ту или иную роль могу исполнить только я сам. Думаю, вы понимаете, что «Кислород» в Москве был бы невозможен, если бы я не был в нем занят. Но в «Бытии № 2» у меня второстепенная функция — основные роли исполняют другие актеры.

ОГОНЕК: В свое время я смотрела ваш «Кислород» с интересом и изумлением, а в финале испытала сострадание к герою: какой-то он беззащитный, зависший между религиозной моралью и простодушным имморализмом. Но сегодня вспомнить подробности сюжета уже не могу. Похоже, из-за монотонного рэпа, в ритме которого произносился текст. Этот стиль исключает эмоциональные акценты. Вы собираетесь искать новые формы исполнения? Или беспафосное «пробалтывание» — ваша принципиальная позиция?

— В «Кислороде» есть только один маленький кусочек, где я читаю рэп про грибы из Ленинграда. Остальное не имеет к этой поэтической форме никакого отношения. (Рэп — это все-таки стихи с параллельной и перекрестной рифмой.) «Бытие № 2» и вовсе не похоже по стилистике ни на рэп, ни на «Кислород». Другое дело, что «Кислород» — спектакль непростой, он сильно зависит от акустики, от настроения. Вот иногда и съезжаешь, тогда действительно получается некая рэповая говорильня. (Ну не рэповая — ее так только называют... На самом деле «Кислород», конечно, больше похож на шекспировский театр, где человек читает монологи со сцены под музыку.)

ОГОНЕК: В своих попытках опровергнуть христианские заповеди герой этого спектакля немного напоминает мольеровского Дон Жуана, который таким способом провоцирует небо. К вам Командор еще не стучался? Мистических сигналов не поступало?

— Персонаж «Кислорода» совсем не стремится что-либо опровергать, он хочет всего лишь сопоставить. Есть ведь божественная истина, которая непреложна, а есть реальная жизнь. И вопрос в том, как соотнести две эти данности. Одно дело — «не убивай», а другое — непонятно, как жить, не убивая, если реальность такова, какова она есть. Мой герой не дает оценок, не утверждает, будто убивать — хорошо. Он лишь недоумевает. По-моему, никаких особенно ужасных вещей я там не произношу, я, в общем, достаточно богопослушный человек.

ОГОНЕК: Вы не служите в репертуарном театре, и поэтому вас, наверное, не очень волнует буча, поднявшаяся вокруг будущей театральной реформы. Как, по-вашему: может, отсутствие открытых сценических площадок, способных принять тот или иной независимый проект, — это единственная серьезная проблема отечественного театра?

— Я не считаю, что в результате реформы со стационарными репертуарными театрами произойдут какие-то жуткие метаморфозы. Это выглядит порядочным лицемерием, когда директора театров вопиют, будто из-за реформы вымрет театральная культура. В 90% подведомственных им театров ее давным-давно не существует. Как правило, в них аккумулирован балласт никчемных актеров, которые за счет государства и на деньги налогоплательщиков делают вид, будто занимаются высоким искусством. По-моему, финансировать такие театры государство не обязано. Было бы неплохо, если хотя бы часть таких театров была преобразована в свободные площадки, а директора таких площадок озаботились бы проблемой привлечения зрителей, поиска спонсоров и оплаты труда актеров, приглашенных на контракт.

Отсутствие открытых площадок — это действительно одна из главных проблем. Если б у меня была возможность осуществить собственный проект на пристойно оборудованной сцене, то финансирование я нашел бы и сам. Но пока таких свободных площадок для реализации независимых проектов просто нет. А аренда «несвободных» стоит безумных денег.

ОГОНЕК: Вы как-то обмолвились, что собираетесь работать над фильмом в качестве режиссера. Как продвигается дело?

— У меня есть идея, готов очень хороший, как мне кажется, сценарий, но сейчас невозможно его запустить, и это катастрофа. А все потому, что мой проект — некоммерческий. Кроме всего прочего, в тексте сценария имеется ненормативная лексика, которую я не могу убрать по принципиальным соображениям.

ОГОНЕК: Но снимаются же фильмы по сценариям Сорокина. В чем проблема?

— Знаете, у моего друга Ильи Хржановского, режиссера фильма «Четыре» по сорокинскому сценарию, огромные проблемы с прокатом: он долгое время не может получить прокатное удостоверение. Что касается меня, то я обращался ко многим продюсерам. Большинству из них моя «Эйфория» безумно нравится, но они опасаются рисковать деньгами: вдруг прокатчики не возьмут этот фильм из-за той же ненормативной лексики. И потом — я хочу сам выбирать оператора, сам утверждать актеров, сам формировать творческую группу. Но поскольку в кино я — человек новый и вообще не кинорежиссер, то мало кто мог бы мне такое позволить. А на других условиях я не согласен.

ОГОНЕК: Намекните хотя бы, о чем сценарий?

— Это очень красивая современная история с шекспировской интонацией про страсть, красоту и любовь. Действие происходит на Дону.

ОГОНЕК: Шекспировские страсти на Дону? Надеюсь, со смертельным исходом?

— И даже не с одним.

ОГОНЕК: Я так понимаю, что другую историю про любовь — пьесу «Валентинов день» (продолжение хита тридцатилетней давности «Валентин и Валентина» Михаила Рощина) — вы написали по заказу режиссера Кирилла Серебренникова. Почему постановка не состоялась? Кто кого отверг?

— Этот вопрос надо задать Кириллу. Может быть, ему пьеса не понравилась, не знаю. Так или иначе, заняться «Валентиновым днем» он не собрался. Но спектакль все же поставил Виктор Рыжаков.

ОГОНЕК: Модного Серебренникова многие не принимают. Если после этой истории не цените и вы, то каких молодых режиссеров считаете перспективными и серьезными?

— К сожалению, в последние два года я выпал из театрального процесса и не видел ни постановок Серебренникова, ни спектаклей Чусовой. Это мой минус. Но, к примеру, «Психоз» Валюса Тертелиса по пьесе Сары Кейн, поставленный в Каунасе, мне невероятно понравился. Валюс — ученик Петра Фоменко, но, к сожалению, москвичам его имя ни о чем не говорит, хотя я знаю первоклассных актеров, готовых с ним работать.

ОГОНЕК: Я слышала, у вас сложились романтические отношения с актрисой Полиной Агуреевой. Не собираетесь делать совместный проект?

— Отношения давно не романтические, а вполне супружеские. Вернее, они, конечно, сохраняют некий романтизм, но живем мы вместе, нашему маленькому сыну месяц от роду. Полина — актриса Театра Фоменко. Из-за того, что она сейчас в декретном отпуске, не идут многие спектакли, и ее торопят с возвращением в театр. Поэтому пока не знаю, возможен ли вообще совместный проект. Если и возможен, то непонятно, когда он мог бы состояться. Мне бы очень хотелось поработать с Полиной: по-моему, она выдающаяся актриса. Правда, если прочтет эти слова, то, скорее всего, на меня рассердится...

Из жизни ВЫРЫПАЕВА

Драматург, актер и режиссер Иван Вырыпаев родился в 1974 году в Иркутске. Окончил Иркутское театральное училище. Работал актером в Магадане и на Камчатке. Преподавал актерское мастерство. Заочно учился на режиссера в Щукинском училище (увы, обучение не завершил). Сразил Москву спектаклем «Кислород» по собственной пьесе, где сам же и играет. (Премия «Золотая маска» в категории «Новация».) Примыкает к театру.doc, хотя и не пишет пьес в технике verbatim, предполагающей сюжеты, выстроенные на основе реальных опросов ни в чем не повинных граждан на заданную тему (к примеру, «суицид» или «утрата невинности»). Пишет сценарии телесериалов, в том числе и некоммерческих. Один из последних скоро выйдет на канале ТНТ.

Татьяна РАССКАЗОВА