Борис Штоколов, 1930 — 2005. Его называли советским Шаляпиным
Имя Бориса Штоколова заставило меня по окончании Московской консерватории поехать в Свердловский оперный театр, в котором он тогда пел. Борис Штоколов был уже хорошо известен — арии и романсы в его исполнении всегда передавали по радио. Сам театр тогда имел очень хорошую репутацию, и у меня сложилось впечатление, что он возвысился прежде всего благодаря славе Штоколова. Будучи москвичкой, никого не зная в Свердловске, я отправилась туда в конце 1955 года только потому, что там был Штоколов. Девять месяцев я работала в Свердловском оперном театре. Это очень важно — девять месяцев активной работы. После этого меня сразу перевели в Большой. Так Борис Штоколов сыграл значительную роль в моей творческой судьбе, сам об этом не зная.
Первый раз я услышала его в концерте и сразу стала свидетелем его огромного успеха у зрителей. Было очень интересно, он пел великолепно. И до сих пор Борис Штоколов ассоциируется у меня больше с концертным залом, чем с оперной сценой. Собственно говоря, у него был «теплый» тембр голоса — красивый и богатый, но менее звучный, чем у многих оперных басов. Принято считать, что такой тембр сильнее работает в концертном зале, чем в опере.
В то же время голос Штоколова отличался тончайшей нюансировкой, это была целая гамма разнообразных оттенков, задушевных голосовых высказываний. Его голос был очень «летучим» — он охватывал и пиано, и пианиссимо, и многое другое, и все это доходило до слушателя. Градация нюансов у него была бесконечная. Он всегда «добивался своего», производил великолепное впечатление. В его репертуар входили партии Бориса в «Борисе Годунове», Досифея в «Хованщине», Мельника в «Русалке», Ивана Сусанина.
Особенно сильной стороной Бориса Штоколова были концерты, где ему не было равных. Он пел удивительно проникновенно, имел огромный концертный репертуар, включающий оперные арии, старинные русские романсы, народные песни. Репертуар он подбирал себе сам, и в этом репертуаре он был король. Такие культовые романсы, как «Гори, гори, моя звезда...» или «Сомнение» Глинки, для нескольких поколений российского слушателя ассоциируются в первую очередь с именем Штоколова.
Его неоднократно сравнивали с Шаляпиным — такое же обилие красок, столь же богатый и разнообразный материал. Конечно, Штоколов спел практически весь шаляпинский репертуар и многие другие традиционные басовые партии — например, серенады Мефистофеля. Ритмически он всегда вносил что-то свое, и это тоже входило в его индивидуальную, неповторимую манеру.
Его успех длился до самых последних дней жизни. Концерты с участием Штоколова неизменно имели аншлаг. Года два назад мы ездили в Пензу, там был концерт на открытом воздухе в парке, и публика принимала его с огромным энтузиазмом.
Выражение «петь с душой» как нельзя лучше подходит именно к нему. Он пел с душой, с огромной душой, превосходно чувствуя зрителя, непревзойденно общаясь с залом. Он умел воздействовать на него, задевая какие-то особенно важные человеческие струны. Борис Штоколов — одна из очень ярких символических фигур нашей истории. Он донес дух 50 — 60-х годов до XXI века. Трудно говорить о «школе Штоколова». В некотором смысле он единичен, самодостаточен. И с ним уходит целая эпоха.
Ирина АРХИПОВА
певица, народная артистка СССР