Руслан Аушев вчера заявил, что намерен провести проверку законности действий военных на территории Ингушетии, и потребовал от президента и правительства скорейшего решения проблемы беженцев из Чечни. Вчера же на Кавказ прибыла миссия управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев. В ближайшие дни к ним присоединятся наблюдатели ОБСЕ. Все это означает, что теперь политические приоритеты в регионе изменятся: Владимиру Путину предстоит доказать избирателям и мировому сообществу, что он умеет не только воевать, но и решать гуманитарные проблемы.
"На территории Ингушетии без ведома республиканских органов власти действуют вооруженные формирования. Я хочу выяснить, на каком основании?" — возмутился генерал Аушев. Его гнев понятен. Он, разумеется, прекрасно знает, что войска имеют полное право действовать на территории его республики так, как они действуют, даже без введения чрезвычайного или военного положения — на основании федерального закона "О борьбе с терроризмом в РФ". Но у Аушева нет выбора: на 300 тыс. жителей Ингушетии приходится более 220 тыс. беженцев (около 50 тыс. из Северной Осетии и более 170 тыс. — из Чечни). К тому же Аушев практически лишен властных полномочий на собственной территории — наученные горьким опытом первой чеченской войны и недавними событиями в Дагестане, военные больше не доверяют местным органам внутренних дел и де-факто взяли республику под свой контроль.
Поэтому президент Ингушетии делает все, чтобы привлечь внимание Москвы и, по возможности, мирового сообщества, к своим проблемам. Надо сказать, он выбрал весьма удачное время для столь резких заявлений. Всего два дня назад Владимир Путин и глава МИД Игорь Иванов на саммите в Осло, уступив давлению Запада, согласились допустить в район конфликта наблюдателей ОБСЕ. А вчера на Северный Кавказ прибыла миссия ООН по делам беженцев. Эти на первый взгляд не слишком значительные (по сравнению с боевыми действиями в Чечне) события на самом деле означают: политический фон того, что происходит сейчас на Кавказе, серьезно меняется.
До сих пор главными для Москвы в целом и инициатора начала новой полномасштабной войны Владимира Путина в частности были сугубо военные цели. Премьер был просто обязан продемонстрировать жесткость и бескомпромиссность в борьбе с терроризмом — иной возможности стать сильной политической фигурой у Путина не было. Причем он сделал это с минимальными потерями: почти половину территории Чечни федеральные войска заняли, потеряв гораздо меньше людей, чем в 1994-1995 годах. И хотя самое трудное в военном отношении еще впереди (боевиков придется выбивать из крупных городов и горных расщелин), российские избиратели да и Запад с этой войной уже морально смирились. А ежедневные рапорты об очередных успехах на полях сражений и количестве уничтоженных террористов и в дальнейшем будут создавать благоприятный информационный фон, во всяком случае в России.
Однако очевидно, что быстро завершить вторую чеченскую войну Путину не удастся. Хотя бы потому, что это просто физически невозможно: на полное уничтожение непримиримых боевиков уйдут годы, а договориться с ними о капитуляции вряд ли удастся. Но если войну и ее жертвы Путину простят, то гуманитарную катастрофу, в которую грозит превратиться исход сотен тысяч мирных жителей из Чечни, не заметить будет просто невозможно. Российским северокавказским республикам это грозит ростом преступности, резким ухудшением экономической ситуации и дестабилизацией обстановки в целом. Запад промолчать тоже не сможет: война в Югославии показала, что за рубежом общественное мнение сейчас особенно чувствительно реагирует именно на страдания беженцев.
Решить проблему будет непросто: правительство изначально настолько увлеклось войной, что о таких мелочах, как расселение и создание временных жилищ для вынужденных переселенцев, особо не позаботилось.
В результате вчера, едва вернувшись из Осло, Путин вызвал из поездки по стране главу МЧС Сергея Шойгу. Ему поручено срочно заняться решением проблем, связанных с пропуском и размещением беженцев из Чечни. Вчера же глава Федеральной миграционной службы Владимир Каламанов заявил о готовности расселить по временным базам и арендованным помещениям в различных регионах страны до 50 тыс. человек, а остальных — накормить и обеспечить теплой одеждой в Ингушетии.
Сколько на это потребуется средств, российские власти не сообщают. По расчетам международных гуманитарных организаций, на обустройство и содержание одного беженца необходимо тратить не меньше $45 в месяц. Поскольку общее число беженцев из Чечни даже по официальным данным составляет почти 200 тыс. человек, то правительству придется тратить на них около $9 млн. ежемесячно. И Путину придется эти деньги найти — потому что его политическое будущее зависит уже не от военных, а от сугубо гуманитарных успехов.
ИЛЬЯ Ъ-БУЛАВИНОВ