РОССИЯ — СТРАНА, ВЫДУМАННАЯ ЛИТЕРАТОРАМИ

Акунин снова у всех на устах. В феврале у скрывающегося под этим псевдонимом Григория Чхартишвили вышли сразу три романа и блокбастер «Турецкий гамбит». Специально для «Огонька» филолог и писатель вывел интеллектуальную формулу русского человека ближайших 20 лет

РОССИЯ — СТРАНА, ВЫДУМАННАЯ ЛИТЕРАТОРАМИ

Считаете ли вы себя интеллектуальным и нравственным авторитетом для соотечественников? И вообще, кто в России сегодня может претендовать на это звание?

Не будучи законченным надутым индюком, таким авторитетом я себя не считаю. А кто претендует на звание авторитета, таковым заведомо не является, — это ответ на второй вопрос. На мой взгляд, людей, которые могли бы если не для всех, то хотя бы для многих выполнять функцию нравственного камертона, в нашем сегодняшнем обществе нет. С одной стороны, это грустно. С другой стороны, пора и свою голову иметь — у каждого человека есть внутренний камертон, встроенный Господом Богом, его и надо слушать. Подробности — у Канта.

Во второй половине XX века один отдельно взятый интеллигент мог реально влиять на умы. Аверинцев, например, ввел массовую моду на культуру Византии, Эйдельман сделал популярной эпоху декабристов. Сегодня таких людей практически нет, хотя можно сказать, что благодаря вам возникла ностальгия по эпохе русского капитализма конца XIX — начала ХХ века.

Общество повзрослело и переходит к эпохе упования на собственные мозги и усилия, а не на авторитетов. Это, по-моему, главный позитивный результат минувшего десятилетия. Моральный и интеллектуальный авторитет-гуру-аятолла (назовите, как хотите) — это все-таки атрибут коллективистского общества, а у нас, кажется, впервые со времен Александра Освободителя произошла переориентация на индивидуалистические ценности.

Судя по вашим книгам, вы считаете время русского капитализма начала ХХ века своего рода потерянным раем, недостижимым золотым веком нашей страны.

Не совсем так. Никакой идеализации дореволюционной России и ее капитализма в моих романах нет и в помине. Там есть ностальгия по эпохе, когда людям казалось, пусть и совершенно ошибочно, что мир устроен рационально и все существующие проблемы можно решить волевым усилием.

В чем, по-вашему, состоит ключевое различие между тогдашним и теперешним русским капитализмом?

Нынешний на тот вообще не похож. Скорее, если речь идет о крупном капитале, сегодня в России мы можем наблюдать что-то дэнсяопиновское, когда чиновникам и породненным с ними лицам передается в собственность бывшее госдостояние. Поэтому я как-то больше уповаю на капитализм мелкий, пробивающий себе дорогу снизу.

А чем, собственно, так уж плоха дэнсяопиновская схема?

Я считаю ее порочной и для России неприменимой. Она и в Китае-то не так гладко работает, как кажется некоторым нашим экономистам. Есть несколько «витрин» вроде Шанхая для демонстрации достижений коммунистически-капиталистического хозяйства, но подавляющее население страны живет в состоянии бедности и несвободы. Бог с ним, с Китаем, это традиционно азиатская, коллективистская система, в которой интересы общины всегда были важнее интересов отдельных людей. У нас же в России хоть тело (то бишь территория) на две трети и азиатское, но ментальное устройство все-таки европейское, спасибо Пушкину, Толстому, Чехову, Бердяеву.

Опять же, если судить по вашим романам, вы похожи на сторонника сильной государственной власти. Это в самом деле так?

Не стоит так уж полностью смешивать авторскую точку зрения с точкой зрения его персонажей. Я не государственник, я сторонник приватных, личных ценностей. И я верю, что правильное государство может быть построено, только когда большинство жителей страны достигает определенного качественного уровня.

Который у нас, очевидно, еще не достигнут? И что это за уровень такой, чем его измеряют?

Градусом ЧСД (чувства собственного достоинства). В этом смысле мы пока еще невысоко поднялись, но все-таки проделали уже очень большой путь, если сравнивать с низшей точкой (март 1953 года). Так я закончу про государственников. Еще одно заблуждение, что они всегда обязаны поддерживать власть. Но государственник и приспособленец — не синонимы. Даже не подхалим, а добросовестный чиновник, твердящий про лояльность президенту как высшую ценность, тоже никакой не государственник — он вассал. А если власть идет неверным путем, если действует во вред государству?

Но кажется, что по крайней мере на декларативном уровне цели и методы сегодняшней власти были бы очень близки вашему персонажу Фандорину, если не вам лично. Или я не права?

Мой Эраст Петрович — конфуцианец, сторонник игры по правилам. А наша нынешняя власть по правилам не играет. Что, Российское государство станет сильнее от того, что в нем больше нет самостоятельного парламента, независимой судебной власти и многополярных СМИ?

В позапрошлом веке Россия экспортировала великую русскую литературу. В прошлом веке — пыталась экспортировать идеалы коммунизма. Как вам кажется, что страна сегодня может предложить миру, кроме якутских алмазов и тюменской нефти?

Свою культуру. Страна у нас большая, талантливых людей много, да и традиции, слава богу, тоже есть. А еще у нас свежие, изворотливые мозги — от многолетней привычки к двойному стандарту мышления.

Будет ли остальное человечество нам благодарно за такой экспортный товар, как изворотливые мозги?

Мозги — это не товар, это главное достояние всякого общества. Не надо их экспортировать и не надо создавать ситуацию, при которой они утекают. Надо их питать и использовать по прямому назначению. Надо вкладывать львиную долю бюджета не в бездонную прореху нашей малоэффективной армии и милиции, а в образование, науку и культуру. Извините, что говорю такие скучные банальности — сами спросили. Может, лучше поговорим на темы, более близкие моей профессии?

С удовольствием. Вы упорно и успешно осваиваете нишу «проектной» литературы. Означает ли это, что вы не верите в возможность успешного существования литературы «настоящей»?

Нет, не означает. Но мне кажется, что беллетристике, то есть профессиональному досуговому сочинительству, лучше развиваться по просчитанной линии. Этот род занятий становится все более сложным, требующим глубокого знания предмета и всевозможных ноу-хау.

А что вы думаете о сегодняшней российской литературе вообще? Она конкурентоспособна на рынке прочих видов развлечений?

По-моему, все у нас в этом смысле неплохо. Кто что хочет, то и пишет. И ведь много пишут. И издают много — пускай в интернете. Когда в литературоцентричной стране много молодых и немолодых людей пишут, рано или поздно количество должно перерасти в качество.

Какими вы видите основные слагаемые интеллектуальной жизни человека следующих одного-двух десятилетий? Из каких информационных потоков она будет формироваться?

Если говорить про интеллектуальную формулу русского человека, я полагаю, она будет слагаться из художественной начитанности и профессиональной информированности со все более возрастающим содержанием визуальных компонентов. То есть: книга, компьютер, «ящик» и всевозможные комбинации этих трех сред.

Пока что в мире больше профессиональной информированности, чем художественной начитанности.

В России, по-моему, литературная образованность никогда окончательно не обесценится. В конце концов мы самая литературная страна на свете. Не в том смысле, что больше всех читаем или обладаем самым безупречным литературным вкусом, а в том смысле, что Россия — такая, какая она есть, — вся сформирована чтением книг. Да это же страна, выдуманная литераторами. Один бородатый мужчина написал заумный трактат Das Kapital, и мы выстроили под эту книгу целую социальную систему. Потом другой бородатый мужчина написал «Архипелаг ГУЛАГ» — и мы эту систему к чертовой матери развалили. Возможно, это сугубо литераторская точка зрения, но мне она близка.

Согласно Акунину, интеллектуал начала XXI века активно использует три типа информации — художественную, профессиональную и визуальную. Наибольшей ценностью обладают СМИ, которые сочетают три в одном. Это именно то, что мы делаем для вас в «Огоньке».

Галина ЮЗЕФОВИЧ