В это трудно поверить, но Кубанский хор пережил пятерых российских царей, всех советских генсеков и одного российского президента. Хор был создан за год до наполеоновского нашествия, в 1811 году, при Александре I: попутно казаки участвовали во всех российских войнах и революциях — и всякий раз яростно, с присущей им страстностью. За строптивость хор дважды распускали — в 1921-м советское правительство, в 1961-м — Хрущев. Ничего не вышло: коллектив продолжал существовать, а с октября 1996 года Государственный академический Кубанский казачий хор официально признан историческим преемником Войскового певческого хора Кубанского казачьего войска (1811 года). «К юбилею сделаем несколько исторических программ, — говорит худрук хора Виктор Захарченко. — Потом поедем по стране с концертами наших народных песен, записанных (их более 10 тысяч) в станицах Краснодарского края».
Место постоянного базирования коллектива — город Краснодар. Хор устроен по принципу театра-дома: здесь не работают — здесь живут. Художественный руководитель Виктор Захарченко — в роли отца, все остальные — в роли более или менее послушных детей. Захарченко (это подчеркивают все) человек чрезвычайно эмоциональный и ультрапатриот — и Родины, и дела: на особенно удачной репетиции может растрогаться до слез. Всего в коллективе — 120 человек: хор, танцоры, оркестр. Средний возраст — 20 — 30 лет. Иногородним хористам предоставляется общежитие — оно располагается почти напротив репетиционной базы: четыре блока по четыре комнаты, на каждый блок — одна кухня. Большинство хористов — семейные, причем муж и жена, как правило, оба участники хора. Дети хористов также постепенно втягиваются в работу: особенно все умиляются, когда на пятилетнего карапуза шьют настоящую казацкую форму, к которой полагается даже маленькая, по размерам, шашечка.
Кубанские казаки, или казачки, как они ласково сами себя называют, только за последние 30 лет побывали с гастролями за границей раз 200. Поскольку они, в отличие от других коллективов, отнюдь не стремятся свое творчество осовременивать, в Европе и Америке они конечно же вызывают неподдельный восторг — в мире немного такого осталось. Известный французский музыкальный продюсер Паскаль Легро и режиссер Жан-Люк Моро недавно предложили Кубанскому хору разработать совместную программу, рассчитанную на европейского зрителя. «Предлагают нам международное турне: Франция, Бельгия, Швейцария, Голландия, Америка, затем Мексика, Бразилия… — гордо сообщает Захарченко. — Ваш хор, troupe, говорят они, просто… какое-то феноменальное чудо!»
Недавно хор побывал на гастролях в Канне. «А, Канн… Это была просто выставка российская, — снисходительно объясняет Захарченко. — Это я даже за гастроли не считаю. На нас в той же Европе просто набрасываются, просят музыки. Поскольку мы им тоже хотим угодить, у нас в репертуаре есть четыре японские песни, песни китайские, индийские, американские, французские — в общем, на языке стран, куда мы ездим часто. Вообще за рубежом падают в обморок, когда видят настоящие, подлинные боевые сабли. У нас ведь постоянный номер — танец с саблями. Эти танцы — вещь очень техничная, и фехтование там просто виртуозное, как в цирке».
В перерывах между заграничными гастролями бывают гастроли местные, как в этот раз: на несколько дней казачки поехали выступать с концертами в Адыгею, в поселок Яблоновский. «В поддержку какого-то депутата, только вы об этом не пишите», — попросили нас. У ансамбля по краснодарским меркам богатый «передвижной фонд» — два автобуса, разукрашенные изображениями пляшущих и поющих казаков. Милиция им чуть ли не честь отдает: уважает.
Официально сухой закон в коллективе не вводился, но пьющих не видно. К тому же сейчас пост. Тем не менее и государственные праздники здесь отмечают, например 8 Марта, где, по традиции, кричат женщинам «любо!» и пьют стоя. Кроме самих казаков в Кубанском хоре есть армяне, евреи, адыги, ингуши. Худрук не видит в этом никакого противоречия, политкорректно уточняя: «Раньше, до революции, действительно у нас жило в основном кубанское население. Сейчас у нас население различное».