По данным созданной в октябре специальной комиссии грузинского парламента, помимо 5 тысяч депортированных из России в последние месяцы еще 2 тысячи грузин вернулись добровольно. Уезжают те, кто способен найти себе применение по обе стороны закрытой границы: грузинская интеллигенция — граждане России с легальными документами, но с неправильными фамилиями.
БИЗНЕС И ВОЗДУХ
С Давидом Бериташвили, биологом, проработавшим всю жизнь в московском академическом институте, и членом правления Московского грузинского землячества, мы познакомились три месяца назад, в самый разгар антигрузинской кампании. У Давида, который прожил в Москве последние 45 лет, были и российский паспорт, и столичная прописка, поэтому он облав не боялся. Он только собирал передачи для тех, кто неделями ждал депортации, и при каждой встрече неизменно спокойно сообщал последние новости.
В середине января мы встретились с ним в Тбилиси. Я приехала в гости, он — домой. «У меня дети, — объяснил Давид. — Я не хочу, чтобы им тыкали в нос мою фамилию».
Давид не одинок. Его тезка, Давид Табагари, уехал еще до осеннего обострения. Приехав в конце 70-х и окончив здесь ординатуру, он занимался в Москве наукой — в онкоцентре им. Блохина и бизнесом — в качестве акционера небольшого фармпредприятия под Москвой. И с наукой, и особенно с бизнесом в последние несколько лет стало тяжело. Пару лет назад у него был выбор: или стать частью «хорошо крышуемой большой конторы», или продать все и уехать. Он выбрал второе. Теперь в Тбилиси у него частная клиника, специализирующаяся на онкологии: наука и бизнес в одном флаконе.
— В Грузии более привлекательное законодательство в отношении частной медицины, — говорит Давид. — И вообще, в отношении частного бизнеса климат куда благоприятнее. В Москве на решение вопроса в госорганах уходит в среднем три месяца, здесь — три недели.
— Что значит — не собираются? Уже собрались, — отвечает Давид Табагари на вопрос, не собираются ли последовать его примеру московские знакомые. — Когда я приезжал последний раз перед Новым годом, все разговоры были о том, как купить квартиру и какие шансы найти работу. Это не связано напрямую с облавами и обострением — у моих друзей документы в порядке, хотя и это никакая не гарантия, как известно. Но мы прожили в России 10 лет в другой атмосфере, привыкли к ней и не хотим отвыкать. В Грузии есть возможность дышать и делать дело.
В марте в Тбилиси должна открыться новая кардиологическая клиника с современным оснащением. Руководить ею пригласили грузина из Америки, а штат набирают по всему миру, в том числе и в России. Кардиолог Ираклий Беридзе — один из многочисленных грузинских учеников Лео Бокерия, с января живет в Тбилиси. Он пока не уволился с прежнего места работы, но сделает это почти со стопроцентной вероятностью. Помимо привлекательных условий, предложенных грузинской стороной (зарплата у него будет не меньше московской), в Тбилиси Ираклия держит еще одно обстоятельство: невеста, с которой они третий месяц не могут расписаться, потому что российское консульство в Тбилиси с октября не функционирует и не может выдать ему справку о том, что у него нет жены в России.
ПО НЕМЕЦКИМ СЛЕДАМ
Отец Ираклия Зураб Беридзе — финансовый директор крупной московской компании, название которой он попросил не упоминать, — собирается вслед за сыном. В душу ему сильно запала картина, увиденная на Киевском вокзале, откуда он в середине октября уезжал в украинскую столицу, чтобы оттуда попасть по делам в столицу грузинскую.
— Состав был оцеплен, милиция ходила по вагонам и проверяла документы у всех. Я почувствовал себя евреем, на которого ведется охота.
Впрочем, в эмиграцию-репатриацию он собирается не торопясь и настаивает, что это прагматичный выбор, а не результат обострения российско-грузинских отношений:
— Я не убегаю. Я в Москве прожил 30 лет, для меня Россия — вторая родина. Но в Грузии сейчас больше перспектив. Раньше уезжали оттуда, чтобы у детей было будущее. А теперь уезжают туда, потому что такого будущего, которое светит детям с нашими фамилиями в Москве, врагу не пожелаешь.
Бадри, владелец и директор средних размеров рекламной фирмы, просит не называть ни фирму, ни фамилию, потому что его отъезд дело хоть и решенное, но отложенное во времени: сначала надо разобраться с бизнесом. Он приехал в Москву в 1987-м, отучившись на инженера в Берлине и отслужив в Советской армии. Приехал из-за ссоры с родителями: те были недовольны, что сын женился на русской. Устроиться на работу в Москве помог тесть, и к концу советской власти Бадри зарабатывал в Москве вдвое больше своего отца в Тбилиси, заведующего кафедрой. Потом наступил капитализм, и, поделив надвое все сбережения — 250 долларов (половину отправил родителям), Бадри открыл собственное дело. И все у него было хорошо, «пока не пришли они».
«Они» показали корочки УБЭПа и выразили желание произвести обыск в офисе. На вопрос Бадри: «На каком основании?» — ухмыльнулись: «На основании твоей фамилии. В Москве проходят «грузинские недели», не слышал?» Обыск длился семь часов — до половины двенадцатого ночи — и завершился изъятием компьютера. Потом «они» — из самых разных организаций, от налоговой до противопожарной службы, — приходили еще не раз. Правда, уносить больше ничего не стали, но и изъятый компьютер до сих пор не вернули. В общем, «гости» даже не нанесли особого ущерба бизнесу. Но все же Бадри готовится к отъезду.
— Я несколько лет прожил в Германии и неплохо изучил историю. И не хочу быть подопытным в этом эксперименте.
В марте он летит в Тбилиси на конференцию и заодно на разведку. Если бизнес-проект, который он задумал для реализации в Грузии, окажется выполним, продажа московского бизнеса станет делом ближайшей перспективы. Независимо от полученных разведданных, в семье уже решено, что сын Саша с сентября пойдет в школу в Тбилиси.
ПРОРОССИЙСКИЕ НАСТРОЕНИЯ
Зураб Беридзе говорит, что по результатам последнего предновогоднего обзвона московских друзей и знакомых выбор в пользу Грузии совершили примерно треть из них. Такую же цифру — одна треть — называет отец Максимэ, священник единственной грузинской церкви в Москве — храма Святого Георгия, когда я спрашиваю о масштабах добровольного отъезда среди его паствы.
— Кто уехал? Вот моя жена с детьми уехала, — рассказывает священник. — Никто их не депортировал, но осенью здесь было опасно, и нам пришлось расстаться.
Из нескольких сотен постоянных прихожан после осенней кампании в храме остались несколько десятков. Впрочем, паства уменьшилась не только из-за отъезда и депортаций: в октябре милиция устраивала поголовные проверки документов прямо во дворе церкви и засады на дальних подступах к ней, так что многие просто до сих пор боятся высовываться. В октябре даже всегда улыбчивый отец Максимэ смеялся не так заразительно. «Я считал себя мужественным человеком. Но когда ко мне приходили журналисты и задавали вопросы, я чувствовал, что боюсь говорить всю правду (отец Максимэ и дьякон этого же храма отец Мирон были единственными людьми, которых пускали в приемник-распределитель к задержанным в ходе облав. — А Р.). Наверное, это Господь послал мне страх, чтобы я понял, что испытывает моя паства».
О том, что еще испытывает паства, рассказывает один из ее представителей, пресс-атташе грузинского посольства Вахтанг Татунашвили, пришедший на воскресную службу:
— Я не знаю, какую цель преследовали российские власти, но результатом их действий стала консолидация грузин как внутри Грузии, так и за ее пределами, прежде всего в Москве.
Впрочем, судя по настроениям московских отъезжающих, в Грузию прибудут не обиженные Россией соотечественники, а настоящая пятая колонна. Таких пророссийских настроений, как среди московских грузин, корреспонденту «Огонька» не доводилось наблюдать ни в одной аудитории уже давно.
— Мы не настолько утратили разум от обиды, чтобы не продолжать молиться за Россию, — сказал мне священник отец Максимэ.
— Пусть наши президенты пожмут друг другу руки, и это будет самым счастливым днем для всех грузин и в Москве, и в Тбилиси! — говорили его прихожане. — Нам не нужна Америка, у нас ближе России никого нет, мы братья, а не враги.
— Если мы уедем, мы уедем не со злобой, а с болью за русских, — сказал Зураб Беридзе, чей сын уже сделал этот выбор.
***
С Давидом Бериташвили, бывшим москвичом с 45-летним стажем, мы разговаривали в тбилисской хинкальной. Я спросила, в какой из столиц его дом.
— Как-то так сложилось, что мой дом там, где людям хуже всего, — сказал Давид. — Сейчас мой дом в Сухуми.
Он приезжал туда каждое лето, пока учился в школе в Тбилиси, и каждое лето, пока учился в институте в Москве. Во время войны Московское грузинское землячество отправило в осажденный Сухуми пять самолетов с гуманитарной помощью. Но даже уехав из России, вернуться домой Давид пока не может.
Он вглядывается в лица официанток, пытаясь вспомнить ту, которая должна принести нам счет. Я подсказываю, но неправильно.
— Эти русские все на одно лицо, да? — хитро улыбается он. Когда в ноябре один из российских телеканалов показал фильм «Мимино», из которого вырезали эту фразу еще советские цензоры, Давид обзвонил пол-Москвы, чтобы удостовериться, что у него не галлюцинация.
Работу он уже нашел: будет научным консультантом одной небедной организации. Кому из них больше повезло друг с другом — трудно сказать. Зато легко сказать, кому не повезло. В Москве без Давида будет скучно.
ЧТО ИХ ТАМ ЖДЕТ
Уровень жизни в Тбилиси много ниже, чем в Москве, но темпы роста экономики — выше
Рост ВВП Грузии в 2006 году составил 8 процентов (в России — 6). По итогам 2006 года Грузия заняла первое место в рейтинге Всемирного банка среди стран СНГ по количеству проведенных реформ в сфере регулирования бизнеса.
Объем экспорта вырос на 20 процентов по сравнению с прошлым годом, несмотря на российское эмбарго. В Тбилиси растут цены на жилье — в два раза за два года. Стоимость квадратного метра сейчас колеблется от 500 до 1500 долларов.
Выросли зарплаты: на сегодняшний день, к примеру, у рабочего на стройке выходит 180 долларов в месяц. В престижных сферах доходы наемных специалистов могут составлять от 250 до 400 долларов. Примерно столько же получают сотрудники госструктур. Но несмотря на экономический рост, количество безработных не уменьшается. Одна из причин — непрекращающиеся сокращения кадров в госструктурах. В одной только полиции в 2004 году было уволено почти 40 процентов сотрудников, около 15 тысяч человек. Количество безработных растет в городах и в результате упорядочения уличной торговли: сотни палаток были безжалостно снесены городскими властями.
По словам премьер-министра Грузии Зураба Ногаидели, в 2006 году было создано 80 тысяч рабочих мест, но их едва хватает на то, чтобы покрыть «новых» безработных.
Средняя зарплата растет, но растет и инфляция, которая в 2006 году составляла 13 процентов.
ПОДГОТОВИЛИ ОЛЬГА ГОРЕЛОВА, ТЕНГИЗ АБЛОТИЯ, ТБИЛИСИ
Фото JUSTYNA MIELNICKIEWICZ