ИЗ «ИСПАНСКОГО ДНЕВНИКА»,
Михаил Кольцов, № 19 за 1938 год
Командировка главного редактора «Огонька» Михаила Кольцова на гражданскую войну в Испанию осталась в истории книгой, главы из которой публиковал «Огонек».
Кольцов писал с фронта под баскским Бильбао без пафоса. Обстоятельно рассказывал, что «по позициям здесь надо лазить с посошком, еще лучше — в альпийских ботинках». Узнав о смерти интернационалиста — генерала Лукача, вспоминал свою последнюю встречу с ним: когда «юнкерсы» бомбили — «пытаясь расклевать» — штаб генерала на Гвадалахаре, тот распорядился выносить картины из церкви — «чтобы они не погибли». Герои этих репортажей — как кадры из фильма. Уже закрыв подшивку, видишь осажденный Бильбао:
«Большое, некогда богатое кафе, уныло освещено одной-единственной лампочкой. В полутьме усталые солдаты отдыхают за стаканами лимонада, дремлют, положив головы на плечи жен и подруг. И над каждым столиком маячит печатный плакат: «Боец, будь осторожен, женщина может быть твоим лучшим другом и твоим злейшим врагом. Не болтай». Капитан приходит в кафе, жестом руки он кончает передышку. Солдаты коротко прощаются и у выхода строятся в колонны».
«ПАДЕНИЕ ПАРИЖА»,
Илья Эренбург, № 24 за 1940 год
Еще одна классика «огоньковского» военного жанра — писатель Эренбург, давний автор журнала, описывает Париж накануне вторжения гитлеровцев во Францию, которая не хочет воевать за поляков и англичан, думая отсидеться за «линией Мажино». Читатели «Огонька» уже знают, что Парижу суждено пасть, но не знают, что эти строки еще и про них — им ведь остается всего-то год мирной жизни.
«Война все же приключилась… Париж опустел. Хозяйки тонкими полосками бумаги оклеивали оконные стекла. На бульваре Монпарнас стояли проститутки с противогазами. Памятники обросли мешками с песком…
Вскоре тревога всем надоела. Парижане вернулись в Париж. Проститутки растеряли свои противогазы, никто больше не сходил в убежища, и сирены онемели. Зато предприимчивые люди выпустили пудреницы в виде миниатюрных противогазов.
Газеты сообщали: «Сегодня 46-й день военных действий», но по-настоящему люди не замечали войны. Говорили: «Drole de guerre!» — это можно перевести: «Забавная война!» или «Ну и война!»
Время даст той войне иное имя — в историю она войдет под названием «странной». За ней последует Великая Отечественная, все вместе они станут Второй мировой.
Но Эренбург об этом не знал: просто он не умел делить войны, как делят сейчас, на свои и чужие.
СМЕРТЬ СТАЛИНА,
Репортаж с завода «Серп и Молот». Е. Рябчиков, К. Непомнящий, № 2 за 1953 год
На смерть Сталина металлурги легендарного завода «Серп и Молот» ответили в духе времени — обязались дать стране тысячи тонн стали сверх нормы. Репортаж «Огонька» с завода — он про то, как побороть смерть путем перевыполнения плана. Герои репортажа — не просто рабочие, а персонажи грандиозного мифа: мускулистые титаны, тоннами выплавляющие «благородную сталь».
«Коммунист Иван Баринов, высокий, сильный вальцовщик, с лицом, закрытым сеткой, огромными щипцами подхватывает раскаленный лист стали и подает его в валки. Баринов знает, как ждут на стройках коммунизма эту сталь, и точно рассчитанными, ловкими... движениями, в быстром темпе принимает выходящие из валов листы… То, что происходит в эти дни в цехах завода «Серп и Молот», характерно для всей страны».
НАЧАЛО БАМА,
В. Кузнецов, № 27 за 1974 год
Строительство Байкало-Амурской магистрали началось в 1936 году, но во время войны большую часть рельсов пришлось снять и отправить под Сталинград. Заново БАМ начали строить лишь летом 74-го.
Репортер «Огонька» отправился в Тынду — на север Амурской области, — чтобы описать зарождение грандиозной стройки. Однако это не так просто: строительство явно еще в столь зачаточном состоянии, что автор пишет об окружающей природе и задумчивом лице начальника «Бам-стройпути» Валентина Мокровицкого. Впрочем, описание природы весьма актуально: скоро тысячи людей будут работать в местах, где зимой — страшный мороз, а летом — не менее страшные ливни.
«Посмотри, Тында, из тайги идет к тебе новая жизнь, и вот она уже на твоей околице. Видишь, прямо под соснами поднимаются первые этажи кирпичных домов. Знай, это только начало. Совсем скоро ты преобразишься, помолодеешь, оденешься в кирпич и бетон, станешь городом. Тебе, Тында, суждено быть большим перекрестком Байкало-Амурской магистрали…
Когда вы станете читать эти строки, палаток здесь уже не будет, изыскатели продвинутся вперед. БАМ не стоит на месте».
«КАК Я БЫЛ СОЛДАТОМ АРМИИ США»,
Артем Боровик, № 46 за 1988 год
«Огонек» был первым изданием в СССР, опубликовавшим репортаж из армии США. Командированный в американскую казарму — по сути, на территорию врага — Артем Боровик в 1988-м еще нуждался в представлении своего главного редактора (Виталий Коротич отрекомендовал его читателю как «коммуниста, награжденного в Афганистане медалью «За боевые заслуги»). Однако после публикации рекомендации этому автору уже не были нужны: его репортаж стал сенсацией, а сам он — военным репортером, лауреатом бесчисленных журналистских премий и, наконец, основателем медиахолдинга.
«Минуты через три здоровенный сержант сунул каждому из нас по карточке, где следовало указать фамилии родственников и адреса, по которым в случае чего будут отправлены похоронки.
Я внимательно вглядывался в... детские лица ребят: многие из них, заполняя квадратные карточки, должно быть, впервые засомневались в своем бессмертии.
Парень, сидевший на корточках слева от меня, долго сосал кончик шариковой ручки, но потом в конце концов вывел адрес мисс Стоунвэй, которая проживала где-то в Вудберне.
— Кем она тебе приходится? — спросил я.
— Учительница.
— Почему ты не указываешь свой домашний адрес?
— Понимаешь, если меня убьют, неохота портить настроение родичам…»