В прошлый вторник на втором этаже гигантского книжного магазина Strand на углу Бродвея и 12-й улицы в Нью-Йорке два знаменитых переводчика — супруги Лариса Волохонская и Ричард Пивеар — посвящали собравшихся в секреты своего ремесла. Поводом послужил выход романа «Война и мир» в их переводе — событие ожидаемое и широко разрекламированное после того, как несколько лет назад с подачи популярной телеведущей Опры Уинфри переведенная ими же «Анна Каренина» разошлась тиражом более миллиона экземпляров. До этого они пребывали в полной безвестности, хотя работали не покладая рук и за 20 лет успели перевести четыре романа Достоевского, повести Гоголя, несколько рассказов Чехова и булгаковскую «Мастера и Маргариту».
Итог их нынешнего трехлетнего труда (правда, они настаивают, что не трех-, а шестилетнего, поскольку работали вдвоем и год следует считать за два) высился перед ними аккуратными стопками — целая стена из внушительного размера кирпичей в голубоватых суперах.
— Мы работаем так, — объясняла г-жа Волохонская слабым голосом с сильным русским акцентом. — Ричард за своим столом, а я за своим. Каждый у себя в кабинете. Я делаю подстрочный перевод, стараясь сохранить все особенности толстовского предложения. А потом Ричард берет мои записи и пытается придать им литературную форму.
— Ищу приемлемый компромисс между Толстым и Ларисой, — подхватил г-н Пивеар, приподнимая брови.
— К области компромисса относятся придуманные им новые английские идиомы, маскирующиеся под русские пословицы, попытка передать языковые особенности различных сословий («Они все говорят! — почти жаловалась г-жа Волохонская. — Солдаты говорят. Крестьяне говорят. Духовенство, аристократия...»), попытка сохранить толстовское построение фраз, повышенное внимание к деталям.
Метод работы дуэтом не нов, но результат беспрецедентен. Внезапно оказалось, что Толстого в состоянии одолеть не только измученный спряжениями и падежами студент-славист, которому иначе просто не дадут диплом, но и вполне цветущая домохозяйка — вожделенная добыча всех продавцов и рекламодателей. Заговорив языком Пивеара, поддержанные авторитетом Опры, толстовские герои внезапно шагнули в массы. За ними гуськом потянулись Раскольников, братья Карамазовы, гоголевские чиновники и чеховские ипохондрики.
Произошло неслыханное. Приходя в магазин купить что-нибудь из русской классики, американцы стали искать произведения именно в их переводе. Обычно едкие преподаватели русской литературы издали дружный вздох облегчения. Наконец-то они получили возможность не только критиковать существовавшие ранее переводы, но и впервые на конкретных примерах обсуждать стилистические особенности каждого писателя. «Как будто бы мутное окно в русскую литературу вымыли начисто, и теперь сквозь него все стало видно. Ну, почти все», — написал профессор Дартмутского университета (по совместительству поэт) Лев Лосев.
А в России, говорят, классиков, наоборот, не читают. Несовременны. Вот я и думаю: может, пора переводить на русский переводы Пивеара?