Итак, новый политический проект под новым названием. Что вдруг? До выборов далеко, и в стране ничего принципиально нового не случилось.
Случилось много чего—если не совсем нового, то весьма неприятного. В стране есть люди демократических убеждений, которые хотят европейского пути развития, и есть демократические организации: две политические партии, внепартийная демократическая оппозиция... Так вот, неприятность в том, что люди и организации совершенно не пересекаются. Людей таких, по разным подсчетам, миллионов двадцать, но за «Яблоко» и СПС голосуют лишь десятки тысяч человек; а на мероприятия несистемной оппозиции тоже, мягко говоря, много народу не приходит. Получается, что эти 20 миллионов сегодня не имеют не только представительства в Госдуме, что, может, и не так важно, поскольку Госдума сейчас довольно странное место...
Точнее, «не место для дискуссий».
Именно. Но люди не имеют полноценного политического представительства вообще. Можно говорить, что эти 20 миллионов глупы, чего-то не понимают и потому заслуживают того, что имеют. А можно признать неприятный факт: СПС и «Яблоко» утратили доверие избирателей. Есть 20 миллионов человек, с которыми у нас общие взгляды. Они хотят демократии, нормального телевидения, независимого суда. Раз у нас одинаковые ценности—почему мы не вместе?
Спросите себя, что вы все эти годы делали не так.
Спросили. И пришли к выводу, что нужна новая политическая организация. Нынешняя система будет эволюционировать. Есть вариант эволюции системы—в сторону как раз демократии. Значит, надо этому пути помогать. Для русской интеллигенции естественно ругать власть. Однако при этом, на мой взгляд, мы обязаны поддерживать все позитивные тенденции, которые во власти сегодня существуют.
Вроде борьбы с коррупцией?
Например. Хотя пока что я в это дело не верю; но поглядим. Даже правильные лозунги, используемые властью, уже хорошо. Медведев сказал: «Свобода лучше несвободы»—очень хорошо: последние 8 лет такого слова в кремлевском лексиконе просто не было.
Вы создаете партию верящих на слово?
Вовсе не обязательно верить. Но даже само слово говорит о том, что шансы остались.
Тоже красиво: Партия Последнего Шанса, ППШ.
Не приходило в голову, но не исключено. Некоторые возможности для маневра остаются—их больше в регионах, чем в центре, но они есть, и ими надо пользоваться.
В 2003-м не получилось, в 2007-м не получилось—сейчас, значит, получится. С «Гражданской силой» и Демпартией…
С новым брендом, объединяющим СПС и названные вами партии; при этом мне крайне жаль бренд «Союз правых сил»—я один из его авторов... Каким новое название будет—пока неизвестно, надо решить с партнерами. Юридически должно произойти следующее: пройдут три съезда, на которых прекратят существование три юрлица. С тем чтобы юридически же превратиться в одну партию. Ни господин Барщевский, ни господин Богданов в данном проекте не участвуют.
Кто их уговорил уйти?
Для того чтобы сделать что-то общее, одним партнерам надо идти на компромисс по требованию других партнеров. Отсутствие Барщевского и Богданова—наше требование. Поэтому «Гражданскую силу» и Демпартию, насколько мне известно, будут представлять совсем другие люди. Первую—Борис Титов из «Деловой России», вторую—журналист Георгий Бовт. Абсолютно вменяемые люди, за которыми стоит уважение определенных сегментов общества.
Вы уверены, что съезды этих партий одобрят известных вам кандидатов?
Меня больше волнует, если честно, ноябрьский съезд СПС. У нас, как вы знаете, никогда не известно, чем кончится голосование. А тут для одобрения проекта необходимо две трети голосов; это серьезно.
Учитывая особое мнение бывшего главы СПС Никиты Белых.
Да, Никита Юрьевич принял решение не принимать личного участия в проекте—при том что он с самого начала участвовал в межпартийных переговорах. Однако он полагает, что проект в нынешних условиях—единственно возможное решение для сохранения партии. Эта позиция известна членам Политсовета СПС и очень высоко ими оценена.
Хорошее начало для нового дела: основной переговорщик покидает возглавляемую им партию с формулировкой «не желаю участвовать в кремлевском проекте». Хотя, насколько известно, большинство региональных отделений реорганизацию вроде поддерживают, да и некоторые известные интеллектуалы тоже...
Переговоры велись не для обеспечения чьей-либо личной позиции, а только по сути договоренностей между тремя партиями. Никаких претензий у меня (до недавнего времени заместителя председателя Политсовета СПС Н Ю. Белых) к Никите не было и нет. У него, я полагаю, серьезное политическое будущее, огромный потенциал. Он талантливый и порядочный человек.
То есть новый оппозиционный проект действительно согласован с Кремлем?
Во-первых, не оппозиционный, а правый демократический. Во-вторых, да, консультации были. Мы живем в этой реальности. Мы хотим ее изменения, но для этого мы не должны воспринимать то, что вокруг нас, в духе невротика с закрытыми глазами. Из этого абсолютно не следует, что партия должна быть карманной. Основные требования СПС: выборность губернаторов, отсутствие реальной цензуры, контрактная армия, отделение власти от бизнеса и так далее—я, если этот проект срастется, предполагаю озвучивать точно так же, как и раньше. Более того, в новой партии будут учтены права миноритариев—как в СПС: член партии получит право не исполнять решение партии, если он за него не голосовал, делать политические заявления, расходящиеся с официальной позицией партии,—опять-таки в том случае, если он отдал голос против этой позиции. А сопредседатели будут принимать свои решения только единогласно.
«Яблоку» участие в проекте предлагалось?
Мы не предлагали. У наших коллег очень последовательная позиция: с СПС можно иметь дело только после того, как СПС покается; после этого объединение возможно только на базе «Яблока». К сожалению, со сменой лидера в этих вопросах ничего не изменилось: все тот же упор на персоналии в ущерб делу. А если все будет хорошо, то через полгода все забудут о том, кто когда возглавлял «Гражданскую силу», Демпартию и даже СПС. Людям будут важны не столько персоналии, сколько позиции, которые отстаивает новая партия. Самостоятельная она или карманная? Будем ли мы представлены в СМИ—и если будем, то с чем: с сервильными заявлениями или с нормальными вещами? Вот что важно. Если карманная, то на фиг она никому нужна не будет.
Но федеральная политическая партия—еще раз подчеркну—должна взаимодействовать с властью. Нас в этом уже упрекают: «как можно иметь дело с этими, которые…»—и далее идет длинный список обвинений, во многом правильный. Но у меня встречный вопрос: а как можно НЕ иметь дела с ними, если они—реальная власть? Тебе не нравится Кремль—ты что, плотно закроешь глаза и начнешь всех уверять в том, что никакого Кремля нет, а на его месте находится автостоянка? Так нет же. Там Кремль. С башнями, зданиями и начальством, которое туда ходит на работу. И главный начальник там выбран народом. Относись к Путину, Медведеву как угодно—и, как гражданин, ты должен иметь право высказывать это отношение. Можно и, когда надо, нужно находиться в оппозиции к курсу президента. Но не признавать того факта, что Медведев—легитимный президент страны? Значит, ты революционер. А у нас революция уже была, 70 лет потом кровью плевались; спасибо, не надо.
Грядущий кризис, похоже, не из тех обстоятельств, которые могут дать голоса новой правой партии.
Какой кризис, экономический? А может, и пронесет—благодаря как раз либеральным людям, все эти годы находившимся при власти и сумевшим отстоять свои макроэкономические идеи. Подушка Стабфонда, золотовалютные резервы—это их рук дело. Если же не пронесет, то не исключаю, что всех развешают на фонарях: и либералов, и государственников; а потом когда-нибудь будет демократия. Поэтому мы никогда не поддерживали принцип «чем хуже, тем лучше» и никогда не действовали по заветам Владимира Ильича, который желал поражения собственному правительству. Наш принцип другой: чем меньше бедных, тем меньше фашистов и тем больше голосов за либералов.
У вас есть формула, по которой голоса, отданные в 2007-м за СПС, «Гражданскую силу» и Демпартию, превращаются в 20 миллионов избирателей? О’кей, хотя бы в 10?
Надо вести себя так, чтобы эти хотя бы 10 миллионов знали: эта партия представляет их интересы. «Они пройдут в парламент, сделают то, что обещали, и мне—одному из их избирателей—будет лучше».
В точности по Жванецкому: «Ни у кого не получалось, но мы попробуем».
Вообще-то нам уже кое-что удалось—от либерализации экономики до реформы энергетики. Так что есть опыт не только поражений, но и побед. Анатолий Чубайс полностью поддерживает новый проект, и если все получится, то он обязательно вступит в новую партию.
Не находясь от нее на некой дистанции, как это было в СПС?
Что значит «дистанция»? Анатолий Борисович—член федерального Политсовета СПС. Другое дело, что он едва ли будет заниматься чисто партийной работой: ему хватает дел в «Роснанотехе». Я, кстати, тоже буду там работать—как в РАО ЕЭС.
Деньги у новой партии будут те же?
Если они будут теми же, то ничего не получится. Нынешнее финансовое положение СПС катастрофическое… Постойте, вы всерьез думаете, что партию финансировал Чубайс?! При всей любви, которую испытывают лично к нему и ко всем нам некоторые товарищи в правоохранительных органах—если бы мы из РАО ЕЭС хоть рубль увели в партийную кассу, то сейчас мы бы с вами разговаривали не в кафе на Арбате. И, видимо, не о новом партийном проекте. Так что скажем так: если у нас все получится, то деньги будут.
Замкнутый круг, как с советским Союзом писателей. Нет изданной книги—нет членства в СП; нет членства—не издадут книгу.
И при этой системе в СП иногда попадались настоящие писатели. То же верно и для партий. Есть такое выражение: «никто не выиграл, пока никто не проиграл». Давайте играть.
Фото ДМИТРИЯ ДУХАНИНА/КОММЕРСАНТ