На минувшей неделе спортивную общественность потряс новый допинговый скандал—Всероссийская федерация легкой атлетики (ВФЛА) приняла решение дисквалифицировать на два года всех российских легкоатлеток, которых во время пекинской Олимпиады обвинили в подмене допинг-проб. Между тем, как прогнозируют эксперты, вскоре все нынешние «химические» скандалы в спорте покажутся невинными забавами, ведь мир стоит на пороге появления нового—генного—допинга, созданного на основе самых передовых нанотехнологий. Впрочем, антидопинговые службы тоже не стоят на месте, и уже сегодня ученые всего мира пытаются создать системы контроля, позволяющие на молекулярном уровне отследить попытки генной инженерии. О том, какими будут «неспортивные» технологии XXI века, «Огонек» решил поговорить с известным специалистом по спортивной медицине Николаем ДУРМАНОВЫМ (на фото), экс-руководителем Антидопинговой инспекции Олимпийского комитета России.
Надо ли было нашим спортивным чиновникам сражаться за российских спортсменок, отстаивать их спортивную репутацию?
Ситуация сложилась такая. Международная федерация легкой атлетики считает: у нее на руках неопровержимые свидетельства того, что пробы были подменены. А мы видим, что эти неопровержимые доказательства были собраны с нарушением правил. А поскольку нам вместе жить дальше, то надо искать компромиссы, которые бы устраивали и наших спортсменок, и федерацию. На нас вопросительно смотрит весь мир. Как мы справимся с этой ситуацией? Придеремся к процедурным нарушениям и защитим спортсменок или, как американцы, выставим их к позорному столбу?
Но если анализы подменяли, значит, было чего скрывать?
В антидопинговых правилах сказано: допингом является даже то вещество, которое не влияет на спортивный результат, и то, которое принято по ошибке. Более того, допингом является даже тот препарат, который спортсмен не принял, но хранит в тумбочке.
То есть если кому-то в тумбочку подсунули упаковку амфетамина, его спортивной карьере конец?
Если доказано, что это его, конечно. А возвращаясь к нашей истории со спортсменками, заметим: все-таки тут сразу у семи спортсменок подменены пробы. Это как в том анекдоте: «А потом он поскользнулся на арбузной корке и упал на нож. И так восемь раз подряд».
Вячеслав Фетисов занимает крупный пост во Всемирном антидопинговом агентстве (WADA). Его оппоненты недоумевают—почему он не защищает наших олимпийцев.
А с какой стати он должен их защищать? Спортсмен, пойманный на допинге, если он виноват, это жулик. Это урон репутации страны. Кроме того, Фетисов представляет в WADA не Россию, а Совет Европы, занимает высокую должность. Он знаменитый спортсмен и пользуется в WADA очень большим авторитетом. К слову, штаб-квартира организации находится в Канаде, а Фетисов для Страны кленового листа значит гораздо больше, чем мы можем себе представить. Мне доводилось ходить с ним по улицам Монреаля. Ему там проходу не дают люди, просящие автограф. Как можно требовать, чтобы какой-то высокий чин в WADA защищал представителей своей страны? Если так будут поступать все, то организация элементарно не сможет работать. Защита спортсмена—это в первую очередь здравый смысл, квалификация врачей и трезвый расчет тренеров. В Европе сейчас ни у кого язык не повернется поддерживать своего допингера. Поверьте, когда мы чувствуем, что к нашим спортсменам относятся несправедливо, мы бьемся за них всеми правдами, а иногда и неправдами.
Существуют ли неприкасаемые спортсмены, которых либо совсем не проверяют на допинг, либо заранее предупреждают о плановых проверках специалистов?
Посмотрите, кого схватили за руку в последние годы. Это победители самых престижных велогонок, многократные чемпионы Олимпийских игр, живые легенды своих стран. Неприкасаемых нет. Любой спортсмен может попасться на допинг-контроле, в Америке за допинг карают даже самых известных бейсболистов, а ведь бейсбол для Америки это не просто игра, бейсбол—это самоидентификация американцев, и игроки ведущих клубов являются настоящими национальными кумирами. Так вот, по допинговым скандалам в бейсболе работают сенатские комиссии. В мировом спорте нет списков, которые позволяют не подчиняться общим правилам.
Недруги могут подстроить так, чтобы спортсмен, сам того не ведая, «подцепил» допингом? В чай там чего-нибудь подсыпать или в торт?
Фактически да. Даже термин соответствующий появился—допинг-терроризм. Было несколько случаев, о которых судачат до сих пор. То команду баскетболистов немножко отравят, то обиженный муж, недавно разведенный с женой, чего-то якобы подсыпал ей в еду, чтобы испортить спортивную карьеру. Но потом оказывается, что на самом деле это было не совсем так и даже совсем не так. Что тут скажешь? Да, таков большой спорт. И люди, которые идут в него, должны вести себя очень аккуратно. Не пить с кем попало кофе, внимательно следить за продуктами и лекарствами, которые принимают. Это часть профессии. При этом не надо забывать, что спортом занимаются молодые люди и некоторые допинги, ну, например, марихуана, амфетамин и ряд других,—это, к глубокому сожалению, часть молодежной субкультуры. Очень часто допинг попадает в спорт не для достижения спортивных результатов, а только потому, что молодые люди цепляют запрещенные вещества на тусовках, в ночных клубах.
С Мартиной Хингис как раз тот самый случай? Ведь ни спортивной славы, ни денег ей от тенниса вроде бы уже было не надо.
Да, можно только посочувствовать знаменитой спортсменке. Мартина—не коренная швейцарка, она из Восточной Европы, а Швейцария ее полюбила изо всех сил и возвела в ранг национальной героини. Поэтому допинг—дело не только того человека, который рискует своим здоровьем и заработком. Это трагедия для армии болельщиков, которые чувствуют себя обманутыми. Вне зависимости от того, какими мотивами руководствовалась Хингис (а думаю, меньше всего она думала о спортивной составляющей).
Но какую же дозу надо принять, чтобы это могли потом отследить? Ведь Мартина если и нюхала наркотик, то наверняка не накануне соревнований, где ее поймали с поличным.
Если в 50-метровый бассейн капнуть одну каплю вещества из черного списка WADA, а потом, перемешав, взять оттуда все ту же одну каплю, то мы все равно найдем там допинг. Современные методы контроля позволяют обнаружить миллиардные доли миллиграмма. Это те самые нанотехнологии, о которых сегодня так много говорят. Кстати, количество вещества, которое мы анализируем, так и называется: нанограммы. Поэтому в последнее время очень многие допинг-скандалы и всплыли на поверхность—чувствительность аппаратуры, которой пользуется WADA, превосходит все мыслимые пределы. Можно употребить допинг и попасться через полгода—такие случаи были.
Черный список WADA обновляется в сентябре. Какие в нем новшества?
Есть несколько новшеств. Но сказать, что списки обновляются кардинально, нельзя. Например, за последние годы в списки допингов были включены препараты, которые позволяют организму не растрачивать свой собственный тестостерон. Это ингибиторы ароматазы и пять-альфаредуктазы (финастерид). Последний препарат есть не что иное, как знаменитое средство для лечения от облысения. Вот на нем всего года за полтора человек пятнадцать попалось.
Хочешь быть чемпионом, ходи лысым?
Существуют правило: если человеку позарез нужно применить какой-нибудь допинг по медицинским показаниям, он может это сделать. При условии выполнения определенных формальностей—они называются терапевтическими исключениями. Но я сомневаюсь, что кому-нибудь разрешат применять средства от облысения. Ведь кроме того, что препарат предотвращает выпадение волос, еще и ощутимо влияет на силу мышц.
Расскажите, как отслеживают допинг. Как происходит процедура взятия пробы на допинг?
Есть две бутылочки. Если их закрыть, раздастся характерный клик, после этого бутылочку открыть невозможно. Проколоть ее шприцем, чтобы туда что-то брызнуть, тоже нельзя. Все они пронумерованы. Человек, который сдал допинг-пробы, сам выбирает тару, сам закручивает пробку и сам подписывает специальную форму, что все было по правилам. Эту же форму подписывает допинг-офицер, который наблюдал за всем процессом. Там есть графа—особые замечания. Если спортсмену что-то не нравится, он вправе написать об этом. Например, что офицер WADA был пьян. Затем бутылочки складывают в специальный контейнер и везут в лабораторию. Бывали случаи, когда международные офицеры держали месяцами (!) эти бутылочки в холодильнике дома, только потому, что они о них забыли. Но это исключения. Когда подходит срок, в лаборатории с помощью специального оборудования бутылочки вскрывают—их только так можно вскрыть либо разбить молотком. Подмена исключена. И дальше в присутствии и под контролем большого количества людей производится анализ. Если обнаруживается допинг в пробе «А», спортсмену говорят: «Вскрывать пробу «Б»? Тогда приезжайте сами или присылайте своих представителей». Проба «Б» для того и делается, чтобы подтвердить: ошибка исключена. Все.
Насколько быстро допинговые новинки приходят в российский спорт?
Со смешанным чувством сожаления и гордости должен сказать: практически любая допинговая новинка, которая только-только появилась где-нибудь в Голландии или Америке, тут же всплывает и в России. Вспомним тот же дарбепоэтин. Наши спортсменки применяли этот препарат, когда его клинические испытания только проходили в Европе в закрытых клиниках. Как они раздобыли сверхсекретный препарат, непонятно.
Китайские спортсмены применяют допинг?
Так же, как русские и американские. Китайцы вылавливают на допинг-контроле столько же спортсменов, сколько мы и в США,—около полутора процента. Если говорить о китайском чуде, то это не чудо, а неуклонный рост национального спорта. Посмотрите, сколько у них детей занимаются спортом, какие там спортивные школы, спортивные технологии. Их чемпионы заработали по миллиону долларов. Чему тут удивляться? Зачем придумывать какие-то версии—что они, мол, побеждают только благодаря допингу, которая их же лаборатория не детектировала. Нет, китайцы победили по правилам.
Может быть, они ловко используют секреты восточной медицины?
Я много лет жил в Китае, могу ответственно сказать: посмотрите внимательно на любую китайскую древнюю медицинскую технику, будь это таинственная травка, которой лечился еще император Цин Ши Хуанди, или систему тренировок из монастырей северного и южного Шаолиня,—там все то же самое, что у нас. Даже у техники цигун есть вполне европеизированные версии аутотренинга. Китайская спортивная медицина не сильно отличается от американской, европейской, да и от нашей тоже.
Генный допинг—это не выдумка? На чем основано его действие и действительно ли он неуловим?
Генный допинг—абсолютная реальность. Это очень широкое понятие. Генных допингов будет много. Некоторые из них готовы к применению в спорте, некоторые скорее всего уже применяются. Просто генный допинг—это нелегальное продолжение генной терапии, абсолютно мирной, очень эффективной и чрезвычайно важной отрасли медицины. И вот подпольное применение генной терапии в спорте и есть генный допинг. С помощью одних техник можно наращивать такие мышцы, что никаким поклонникам анаболиков не приснится. С помощью других—усилить скорость реакции. Есть генные допинги, позволяющие человеку иметь такой гемоглобин, который не имеют даже индейцы с озера Титикака, расположенного на высоте пять с половиной километров над уровнем моря. И все это будет трудноуловимо. Но диалектика антидопингового контроля такова, что как только появляется новый «враг», начинается разработка метода его обнаружения. Генного допинга еще толком и нет, а люди уже вовсю работают над тем, как его поймать. Можно сказать так: катастрофа с эритропоэтином, который 15 лет опустошал честный спорт, не повторится. Возможно, разработка некоторых методов контроля над генным допингом даже обгонит его появление.
А чем же все-таки опасен генный допинг?
Это такая генная конструкция, которую вводят человеку в организм. При этом поражается ДНК в хромосомах. Среди огромного количества генов в нашем организме работает меньшая часть, а когда начинают работать ненужные, возможен даже рак. Где гарантии, что генный допинг не запустит какие-то другие гены, которым не нужно работать? Первые несколько опытов применения генной терапии в суперсовременных научных центрах и в присутствии десятков квалифицированных врачей, окончились гибелью пациентов. Остается только гадать, к каким последствиям приведет выход генного допинга из-под контроля на черном рынке. Надеяться на то, что генная терапия останется только в клиниках и научных центрах и не попадет в широкие массы, заблуждение. Возьмем тот же эритропоэтин. Его невозможно купить ни в одной развитой стране, кроме России. Только у нас он в аптеках лежит свободно, его можно купить иногда без рецепта.
Самые хитроумные препараты тем или иным образом попадают в спорт. Точно так же, наверное, если появится какой-то генный допинг, его тоже раздобудут.
ДОСЬЕ
Допинг-мода
Ученые выяснили, что первый допинг придумали еще жители Древней Греции, употреблявшие во время соревнований по борьбе и кулачному бою галлюциногенные грибы. С тех пор в мире стимуляторов многое изменилось
1865—первый зарегистрированный случай употребления допинга. Голландские пловцы вводили себе различные средства с содержанием кокаина, помогавшие справиться с болью в мышцах.
1935—в Германии создан инъекционный тестостерон. Сначала используемый нацистскими докторами для повышения агрессии у солдат, он стал вводиться спортсменам в 1936 году на берлинской Олимпиаде.
1955—физиолог Джон Циглер разработал для сборной США модифицированную молекулу синтетического тестостерона с увеличенными анаболическими свойствами, первый в мире стероид.
1960—появление амфетамина—синтетического аналога гормона адреналина, который применялся как средство для снятия усталости. В тот же год на Олимпиаде в Риме от передозировки амфетаминов прямо на дистанции умерли велогонщики Кнуд Йенсен и Дик Ховард.
1964—во время Олимпиады 1964 года в Токио судьи стали проверять спортсменов на предмет употребления допинга.
1968—накануне Олимпиады в Мехико была учреждена медицинская комиссия МОК. Правда, дебют вышел не совсем удачным: допинг-комиссия поймала лишь одного пятиборца, явившегося на соревнования в стельку пьяным.
1970—в ГДР разработали туринабол—новое поколение стероидов, которые надо было принимать по определенной схеме 24 недели в году, чтобы перед соревнованиями организм был «чистым».
1978—появление так называемого гормона роста—гормональных коктейлей на основе соматотропина, обеспечивающих быстрый рост мышечной массы.
1980—появление анаболиков—веществ, способных стимулировать синтез белка в организме и препятствовать выведению азота и кальция из организма. Самым известным анаболиком является станозол, на применении которого попался американский бегун Бен Джонсон.
1999—для усиления борьбы с «химией» создано Всемирное антидопинговое агентство (WADA).
2000—на Олимпиаде в Сиднее спортсменам было разрешено применять препараты для снятия приступов астмы, но только после получения предварительного разрешения медкомиссии МОК. Такими разрешениями запаслись 607 спортсменов—около 70 процентов всех участников Игр.
2002—в моду входит «кровяной допинг»—переливание крови непосредственно перед стартом, чтобы кровь лучше переносила кислород. Уже через два года, на Олимпиаде в Афинах, впервые был применен так называемый поточный цитометр—аппарат, позволяющий отличить чужие эритроциты от своих.
Фото: РИА НОВОСТИ; LAIF/VOSTOCK