Продолжение руки и сердца

Выставка современное искусство

В Махачкале в Выставочном зале Союза художников Республики Дагестан открылась выставка Таус Махачевой "История требует продолжения", сделанная куратором Алексеем Масляевым при поддержке благотворительного фонда "Пери". Несмотря на молодость и сравнительно небольшой трудовой стаж, Таус Махачева мгновенно стала "надеждой отечественного искусства", "фестивальным" художником, участницей всевозможных биеннале и экспортных выставок. "История требует продолжения" — ее первая персональная выставка на исторической родине. Из Махачкалы — АННА ТОЛСТОВА.

Выставка начинается с "Ковра": минутное видео — где девичья фигурка то завертывается в расстеленный на траве килим, то развертывается, открывая его райские узоры,— играет роль эпиграфа. Искусство Таус Махачевой, внучки Расула Гамзатова, родившейся в Москве и учившейся в Лондоне, в Goldsmiths и Королевском колледже,— о поисках дагестанской идентичности в эпоху глобализма, когда национальные корни не служат укрытием и подчас вяжут по рукам и ногам, как тот ковер, но обрубить их невозможно, да и не нужно. Одна из лучших ее вещей — видео "Гамсутль" (изумительная операторская работа Александра Синягина), снятое в древнем аварском ауле, городе-государстве на Великом шелковом пути, забравшемся на самую вершину горы и словно бы сросшемся с ней своими башнями и арками. Руины заброшенного селения, где сегодня живет отшельником один-единственный человек, становятся сценой для хореографической постановки Анны Абалихиной в исполнении Юсупа Омарова, чей танец составлен из поз и жестов, отсылающих к элементам гамсутльской архитектуры, панораме "Штурм аула Ахульго" и другим батальным полотнам шамилианы Франца Рубо и советским драмбалетным интерпретациям лезгинки. Этот сухой танцевальный текст, переводящий еще живую историю на язык клинописи, подчеркивает невозможную и обреченную красоту места, сообщая фильму такую эмоциональную глубину и эпическую силу, какие, казалось, немыслимы в презревшем пафос современном искусстве.

Впрочем, ностальгическая поэзия охотно уступает место остроумию с иронией. Коллекция вытачанных из дерева носов разложена в витрине этаким "Пейзажем" с горными хребтами: Таус Махачева давно примеряет образ художника-антрополога, исследователя Кавказа и собирателя кавказской коллекции, и деревянные "слепки" носов вполне реальных горцев из ее окружения — часть ее антропологического собрания. Утрата носа в дагестанском эпосе равнозначна потере мужества, горцы отождествляют себя с горами на языковом уровне, поскольку слово "мегlер" в аварском одновременно означает и гору, и нос, сказано в авторской экспликации. И не сказано, что кавказский нос — это то, чем раньше был еврейский нос, то, по чему расисты всех мастей выявляют чужих на улицах нашей гостеприимной столицы. И все же художник-антрополог соблюдает дистанцию между прямым политическим и художественным высказываниями: Таус Махачева ходила на антифашистский митинг "Москва для всех" с плакатом "Я не лицо кавказской национальности, я аварка. Дагестанская область стала частью Российской империи в 1860 году в результате 30-летней Кавказской войны", но не считает свой гражданский протест перформансом.

Большинство антропологических исследований Таус Махачевой посвящено врастанию традиционного в современное. В "Пространстве торжества" она пускает человеческие фигуры в абстрактных балахонах, превративших их в фигуры геометрические, блуждать по парадно убранным свадебным залам махачкалинских ресторанов, визуальным конфликтом авангарда и китча обозначая эклектичность сегодняшнего свадебного обряда. В "Быстрых и неистовых" проносится по главной магистрали Махачкалы на джипе-звере, обшитом натуральным мехом, чтобы вторгнуться в мужской мир стритрейсеров, вчерашних джигитов. В трехканальной видеоинсталляции "Позволь мне быть частью нарратива" противопоставляет старый документальный фильм, посвященный легендарному борцу Али Алиеву, с побед которого начался дагестанский культ вольной борьбы, собственной картине о собачьих боях, где борцовский азарт проявляется не столько в оскалившихся овчарках, сколько в прекрасных по своей выразительности лицах болельщиков. Ареной борьбы прошлого и будущего становится и музей — по крайней мере в спектакле для уличного театра марионеток "Путь объекта", где заняты три экспоната из Дагестанского музея изобразительных искусств, носящего имя бабушки художницы — Патимат Гамзатовой. Рогатая аварская солонка, свадебный кубачинский браслет и картина Виктора Васнецова "Гамаюн, птица вещая" вступают в спор, подтекст которого — постколониальная критика классического европейского музея с его жесткой сегрегацией по принципу художественное--этнографическое. В итоге дискуссии, слегка отдающей рефератом по культурологии, что извинительно, если учесть студенческий возраст автора, герои-экспонаты приходят к выводу о миротворческой функции современного искусства в музее — ведь, как называется выставка, "история требует продолжения".

Название это можно воспринимать и как прямую институциональную заявку. Таус Махачева заслужила титул "надежды российской художественной сцены" отчасти потому, что ее английской выделки, но на кавказском материале работы — идеальный экспортный товар для современного искусства России, красивая ширма в орнаментах постколониальной рефлексии, прикрывающая тотальную ксенофобию и отсутствие национальной политики. Однако это экспортное амплуа Таус Махачеву категорически не устраивает, и похоже, что она — с ее современным художественным мышлением и принадлежностью к старой культурной элите республики — готова стать "надеждой" для местной, дагестанской художественной сцены. А сцена — несмотря на военную обстановку, массовую эмиграцию и разнообразные московские культурно-политические сюрпризы вроде закрытия в ряду других коммерческих вузов Дагестанского института прикладного искусства, архитектуры и дизайна, где процветало художественное свободомыслие и преподавали нонконформисты,— не только сохранилась, но и воспроизводится. За старшим поколением художников — Магомедом Кажлаевым, династией Августовичей, Апанди Магомедовым, Аладдином Гаруновым, Ибрагимхалилом Супьяновым — пришло новое: Мурад Халилов, Тимур Мусаев-Каган, Артем Гапуров, Муса Гайворонский, Александр Сергеев и многие другие. В Махачкале работают профессиональные кураторы, основательницы Первой галереи Джамиля Дагирова и Зарема Дадаева (сейчас она возглавляет Музей истории Махачкалы),— ими собрана коллекция современного искусства, которая могла бы лечь в основу музея или центра. Таус Махачевой удалось — хотя бы временно — воскресить и преобразить выставочный зал Дагестанского союза художников, в 1990-е бывший живой площадкой, а ныне наполовину сданный в аренду и свыкшийся с рутиной союзовских отчетно-сезонных смотров. Эта и другие институциональные истории современного искусства в Дагестане требуют продолжения.