Юрист — одна из тех профессий, для которых больше всего подходит сравнение с ролью сапера. Люди, делающие незаметную, рутинную работу, расчищающие в минном поле дорогу для идущих в наступление войск. Они не водружают флаги над рейхстагом, не дают интервью на первые полосы газет и не приписывают все лавры победы себе. Но без их кропотливого труда наступление бы не состоялось. Именно так происходит во всем цивилизованном мире, где даже чихнуть не рекомендуется без предварительной консультации с адвокатом. Вот почему именно юристов можно часто видеть по правую руку от президентов крупнейших транснациональных компаний и даже целых государств. А с виду они обычные люди — в чем и убедился обозреватель "Ъ" Владимир Гендлин во время бесед с руководителями ряда международных юридических компаний.
Один из моих собеседников рассказал анекдот. Летят двое на воздушном шаре над Сахарой. Видят — внизу человек. Кричат ему: "Простите, вы не подскажете, где мы находимся?!" "Вы находитесь на воздушном шаре в 50 метрах над землей".— "Вы, наверное, юрист?" — "Как вы догадались?" — "Вы даете информацию, которая точна, но абсолютно бесполезна для нас".— "А вы, наверное, бизнесмены?" — "Как вы догадались?" — "Вы пытаетесь прилететь куда-то, даже не зная, где находитесь".
Так все и происходит в жизни. Роль юристов в бизнесе как раз в том и заключается, чтобы помочь бизнесмену определить свое местоположение (правовое) и лишь затем определить последовательность действий для достижения поставленной цели. Эта работа требует высочайшей квалификации, особенно когда на кону стоят миллионы, а то и миллиарды долларов. Не случайно в рейтинге самых высокооплачиваемых профессий в США на первом месте стоят именно юристы — и еще хирурги. При всем различии в инструментарии, с помощью которого они зарабатывают свои деньги, их роднит главное — цена возможной ошибки.
Сегодня юридические фирмы — это костяк инфраструктуры, которая обслуживает бизнес во всем мире и во всех отраслях, наряду с аудиторскими, консалтинговыми и информационными компаниями. При этом юридический бизнес — самый древний из перечисленных. Среди юридических компаний есть такие, чья история насчитывает почти 300 лет и чья корпоративная культура любовно хранит легенды и традиции, связанные с отцами--основателями бизнеса. Обращение в такую фирму все равно что экскурсия в музей. Рекомендации такой фирмы все равно что советы Дельфийского оракула. Только вот излагаются они предельно конкретным, сухим юридическим языком и предполагают единственно возможное толкование.
Любая серьезная компания имеет штатного юриста. Любая крупная компания содержит целый штат юристов. Например, Ford Motor Co. имеет большое и мощное подразделение внутренних юристов. И тем не менее по всему миру Ford обслуживают еще около десятка юридических компаний в качестве внешних консультантов. Они как бы дополняют друг друга. Внутренние юристы решают текущие проблемы бизнеса. Их дело — накатанные процедуры (типовые договоры, типовые налоговые проблемы, в некоторых случаях — планирование стратегических вопросов). Но очень часто в бизнесе возникают проблемы нетривиальные. Понятно, что юрист газовой или нефтяной компании может ни разу в своей практике не столкнуться с вопросами защиты интеллектуальной собственности или с работой арбитражных судов. Держать в штате юристов "на все случаи жизни" слишком дорого. Кроме того, для них просто не будет работы, а ни один нормальный профессионал не станет работать там, где он не может совершенствоваться. Поэтому, когда у компании возникает большой и сложный проект, на котором можно потерять большие деньги, обращаются в крупную юридическую фирму. К ее помощи прибегают и в тех случаях, когда требуется квалифицированное нетривиальное решение. Наконец, некоторые вопросы чисто психологически невозможно поручить внутреннему юристу: далеко не всегда можно посвящать подчиненного во все детали собственного бизнеса.
Но высокое доверие, которым пользуются самые уважаемые юридические компании, одновременно является и тяжкой ношей. Какова цена ошибки внутреннего юриста? Его просто уволят. Ошибка же юридической фирмы — это грандиозный скандал и потеря репутации. Поэтому юридические фирмы — и это главное в их бизнесе — должны быть эталоном профессиональной компетентности и этической непогрешимости. А главный их актив — доброе имя и высокая репутация.
В России, где правовая среда в бизнесе только начинает формироваться, роль юристов оценили сравнительно недавно. Однако спрос на юридические услуги растет огромными темпами. Свидетельством тому — успешный бизнес в России крупнейших международных юридических компаний, имена которых хорошо известны предпринимателям на всех континентах. И хотя их клиенты представляют почти исключительно крупный бизнес, именно западные компании закладывают сегодня на российском рынке основы цивилизованной юридической инфраструктуры (о бизнесе российских юридических компаний см. на стр. 42).
Как устроена крупная юридическая фирма
Как правило, западный юридический бизнес организован в правовой форме товарищества (partnership). Это не то же самое, что партнеры по гольфу или теннису. Партнеры участвуют в разделе прибыли и, соответственно, в управлении всем бизнесом фирмы. Таким образом, партнер — это одновременно акционер и менеджер высшего уровня.
Но специфика юридического бизнеса еще и в том, что здесь мало быть хорошим управленцем. Партнер — юрист высочайшей квалификации, у которого есть своя клиентура, сформированная годами. Его профессиональные качества настолько высоки, что он способен самостоятельно привлекать крупных клиентов и обеспечивать постоянный доход своей фирме. Считается, что партнеры ведут принципиальные, наиболее важные дела как с точки зрения ценности для клиента и для фирмы, так и с точки зрения их сложности. В крупных международных фирмах партнеры часто делятся на старших и младших. И хотя различие между ними нельзя определить на глаз, зато оно хорошо чувствуется при разделе прибыли и распределении ответственности.
Следующее звено — это так называемые ассоциаторы. Это тоже высококвалифицированные юристы, однако в отличие от партнеров они не участвуют в разделе прибыли и не занимаются управлением. У ассоциаторов иногда бывают свои клиенты, но это скорее исключение, чем правило. Вообще же наличие своей клиентуры — это прямая дорога в партнеры. Ассоциаторы — главные "рабочие лошадки" на фирме. Именно они ходят в суды, пишут меморандумы и выполняют всю основную работу, оставляя партнерам принятие стратегических решений. Тем не менее работа ассоциатора тоже во многом является творческой. Ассоциаторы также бывают junior, mid-level и senior, и, чтобы пройти каждый уровень, обычно требуется проработать на нем не меньше трех лет. Иногда в корпоративной иерархии между партнерами и ассоциаторами существует еще одно звено — советник (counsel). Советник — это юрист, которому остался лишь шаг на пути к должности партнера.
Наконец, низшая должность в юридической фирме — помощник юриста (paralegal). Паралигалам не обязательно иметь диплом об окончании высшего юридического заведения — ими могут быть даже студенты. Их работа, конечно, требует определенной квалификации, но в ней еще нет того творческого начала и ответственности, которые отличают работу опытных юристов. Паралигалам могут доверить простые рутинные операции, скажем регистрацию компании. В основном же они работают на подхвате у ассоциаторов, разыскивая документы и бегая по инстанциям.
Все эти подробности могут быть интересны не только самим юристам, но и клиентам юридических фирм. Ведь по соотношению ассоциаторов и партнеров в офисе той или иной фирмы можно представить, какие дела с точки зрения их сложности, творческого подхода и качества клиентуры здесь ведут.
Еще один показатель, дающий клиентам юридической фирмы пищу для размышления,— соотношение российских и иностранных юристов, а также соотношение российских и иностранных партнеров, ассоциаторов, паралигалов. Это многое говорит о том, как здесь выстраивают бизнес. К примеру, если практически все партнеры иностранные, это означает одно из двух: либо фирма ориентирована на оказание услуг за пределами России, либо ее клиентами в нашей стране являются только иностранные компании. Ведь даже самый опытный юрист-иностранец, как бы долго он ни жил в России, никогда не будет понимать местную практику "кончиками пальцев". Он может контролировать местный бизнес и внутренние процессы на фирме, он может знать язык и уметь читать наши законы, но он никогда не ходит в суды, не общается с чиновниками, а главное, никогда не поймет пресловутой российской "самобытности" (это когда все законы красиво написаны, но почему-то не выполняются и легко перетолковываются в совершенно противоположном смысле). И такой юрист не сможет дать то, за что вы платите,— практический совет.
Наконец, немаловажный фактор — наличие в офисах зарубежных фирм российских юристов--членов адвокатских коллегий. Для российских условий это особенно важно. И не только потому, что членство в коллегии свидетельствует о квалификации юриста. Дело в том, что на Западе юрист имеет право на допросе не сообщать информацию о своем клиенте. В России же это распространяется только на адвокатов. А простой юрист, если он проходит по уголовному делу в качестве свидетеля, не может отказаться давать показания, в противном случае его самого могут привлечь к уголовной ответственности. Этот аспект очень важен, ведь в России недобросовестная конкуренция, увы, нередко проявляется в науськивании налоговой полиции на конкурентов. И даже если клиент в итоге окажется чист перед законом, то сам факт допроса его юриста и выемка документов могут нанести большой ущерб его бизнесу.
Вот почему западные фирмы все больше идут по пути привлечения "местных талантов". Например, в московском офисе Coudert Brothers более 60% юристов — российские. Все больше высокопрофессиональных российских адвокатов становятся партнерами крупнейших международных фирм. Например, Евгений Ариевич, который является партнером в Baker & McKenzie. Дальше всех на сегодняшний день пошла юридическая фирма McGuire Woods, которая полтора года назад приобрела российский юридический "бутик" "Жигачев и Христофоров". Управляющим партнером стал московский адвокат Игорь Жигачев. Но это скорее редкое исключение — обычно российскими операциями международной фирмы управляют партнеры-иностранцы.
Как устроены клиенты
Не секрет, что юридические фирмы за рубежом очень влиятельны. Это влияние можно сравнить с влиянием семейного доктора, который знает все хронические и благоприобретенные болезни вверенного ему семейства до десятого колена. Как правило, крупная юридическая фирма выступает долговременным партнером какого-то бизнеса, сопровождает его и очень серьезно отвечает за качество своей работы. Если такая фирма приходит в какую-то страну, обычно это связано с волей ее крупного стратегического клиента.
Дело в том, что психология крупного мирового бизнеса построена на простом принципе: не будет никаких инвестиций и никакой экспансии на новый рынок до тех пор, пока юристы не скажут "да". Юридические фирмы идут вслед за своим клиентом, когда у того возникает крупный проект в той или иной стране. Более того, многие фирмы открывают офисы за два-три года до начала экспансии клиента. На это выделяются большие деньги, которые в первые годы авансируются без всякой отдачи. Таким образом, юристы выступают в роли десанта морской пехоты, который высаживается и захватывает плацдарм: нащупывают связи, изучают обстановку, становятся консультантами правительства. Многие крупные фирмы, например Clifford Chance или Baker & McKenzie, консультировали правительство России по вопросам приватизации, McGuire Woods консультировала правительство Казахстана по законодательным и инвестиционным вопросам и уже много лет представляет его в международных арбитражах.
Но начальный, "разведывательный" этап обычно длится недолго. Подготовка почвы для одного, даже очень крупного, клиента не может стать экономической базой для международной юридической фирмы. Нужна серьезная практика. Такую практику могут дать дела других старых клиентов, которые решили что-то предпринять в России. Вообще, по мнению ряда опрошенных западных юристов, самые выгодные клиенты — это те, кто пришел в Россию не для получения немедленной прибыли (таким корпоративные юристы нужны меньше всего), а для того, чтобы обозначить свое стратегическое присутствие и оказаться здесь раньше других. Именно такие клиенты дают больше всего работы и приносят хорошие деньги. А что такое "хорошие деньги" в понимании крупной юридической фирмы с годовым оборотом в несколько сотен миллионов долларов? Они начинаются от $1 млн в год. Клиент, приносящий менее $500 тыс. в год,— хотя и хороший, но уже нестратегический клиент. А клиенты, приносящие меньше $10-20 тыс. в год, большими фирмами вообще не обслуживаются: мороки больше, чем дохода.
Вообще, о гонорарах западных юристов ходят легенды. Когда герой американского фильма обращается к адвокату, час беседы с которым стоит $300, у российского зрителя дух захватывает. Оказывается, это не такой уж крупный тариф. Во многих международных фирмах, работающих в России, стоимость часа работы юриста доходит до $400, а час работы партнера переваливает за $600. Причем затраты эти — профессионально обоснованные. Случаи, когда юрист попьет пива со своим клиентом, а затем выставит ему за это счет, практически исключены. Правда, в одной из юридических компаний корреспонденту Ъ довелось оказаться в самый разгар телефонных дебатов с одним из клиентов, который был крайне недоволен выставленным счетом и просил его обосновать. Причем речь шла о сумме всего в $3 тыс. Позиции фирмы были весьма сильны. Как правило, в юридических фирмах с помощью специальных компьютерных программ фиксируется затраченное на клиента время. В конце месяца компьютер подводит итоги — калькулирует и дает распечатку проделанной работы. Например, такого-то числа один юрист полтора часа изучал ваши документы, затем еще час что-то писал, а другой 15 минут разговаривал по телефону с вашими контрагентами. У каждого юриста есть фиксированная ставка. Чем ниже квалификация, тем, естественно, ниже тариф. Это тоже обосновано: высококвалифицированному юристу достаточно 15 минут, чтобы решить вопрос, на который у начинающего уйдет несколько часов.
Конечно, клиент может и не согласиться с предъявленным счетом. Но, как правило, если у клиента и юридической фирмы давние отношения, то поводов для недоверия нет. Ведь юристы заинтересованы не в том, чтобы ограбить клиента, а в том, чтобы работать с ним на постоянной основе: тогда он принесет в фирму еще миллионы долларов. А вот разовых клиентов крупные юридические фирмы не любят. Отсюда, кстати, и селекция клиентов — крупная фирма может себе позволить выбирать заказчиков.
Нельзя забывать и о такой вещи: заплатив юристу, скажем, $400 за час работы, клиент получает совет, благодаря которому экономит некоторую сумму денег. Вряд ли юрист солидной фирмы станет ломать голову над тем, как сэкономить клиенту $100. Но даже если сумма экономии составит несколько миллионов долларов, все равно юрист возьмет с клиента те же $400. Конечно, бывают исключения. Например, плата за какие-то личные возможности и связи того или иного партнера. Но огромные гонорары бывают разве что у бывших госсекретарей США или губернаторов, которые могут позвонить, например, президенту или директору ФБР и сказать: "Что же это ты, старик, делаешь?"
Впрочем, даже в крупных фирмах есть такой способ оплаты, как success fee, гонорар за успех. Он может применяться, когда речь идет о крупных проектах и сделках, стоимость которых четко определена. Например, проектное финансирование. Это могут быть стратегические инвестиции в реконструкцию крупного предприятия или инвестирование собственных средств внутри группы; крупные проекты, связанные с реструктуризацией деятельности или с приобретением нового бизнеса. Зачастую такие проекты содержат высокую степень риска, который юрист предлагает клиенту разделить с ним. Это, кстати, достаточно стандартный прием в адвокатской практике, когда человек предлагает адвокату вознаграждение за выигранное в суде дело — долю от выигранной или спасенной суммы. Здесь тот же принцип, разница только в масштабе проектов.
В одной из опрошенных компаний привели пример такой сделки. Фирма оказывает помощь в привлечении ресурсов. Но возникает очень сложная юридическая ситуация. Далеко не очевидно, могут ли вообще прийти деньги в этот проект: слишком много юридических рисков. Юристы берутся придумать такую схему сделки, которая позволила бы инвесторам действовать без опаски. Это серьезная, творческая работа, и юридическая фирма ручается за результат частью своего вознаграждения, то есть в каком-то смысле она участвует в этом деле с клиентом на равных. Если считать по часам, то ставки будут громадными. При этом может оказаться, что деньги будут выброшены на ветер. Поэтому юристы, чтобы показать, что берут на себя долю рисков, предлагают установить потолок ежемесячного гонорара. Но в случае успешного завершения сделки юридическая фирма получает определенный процент от суммы привлеченных или сэкономленных клиентом средств.
Как выбирать юриста
Короче говоря, известную фирму есть смысл привлекать для решения сложных вопросов. В том числе тогда, когда репутация фирмы и ее партнеров важна сама по себе для успеха дела. Тут надо сказать несколько слов о категориях сложности дел.
Существует их четкая градация, которая даже нашла отражение в юридическом фольклоре. Так, дела, требующие большого опыта и сложного корпоративного совета, называют (если переводить с английского буквально) "делами для седовласых" — ими занимаются в основном ассоциаторы и иногда партнеры. Еще более заковыристые дела называют "делами ракетных технологий" — это нечто запредельно сложное, что требует специальной консультации партнера фирмы. Александр Христофоров, заместитель генерального директора и партнер фирмы McGuire Woods, российский адвокат и патентный поверенный: "Хотя за плечами нашей фирмы инвестиционные проекты в СНГ на десятки и сотни миллионов долларов, предмет самой большой гордости — сверхсложные судебные дела. Например, одному нашему российскому клиенту — продавцу известного многим автослесарям ручного инструмента "Метринч" — предъявила претензии фирма, зарегистрировавшая на свое имя этот и десятки других чужих товарных знаков. И нам впервые в России удалось доказать в арбитражных судах, что регистрация знака — это еще не все. Тем самым был создан прецедент успешной борьбы с новейшей разновидностью пиратства".
Понятно, что иметь дело с крупной юридической фирмой — удовольствие дорогое и не всегда оправданное. И если у мелкой или средней фирмы возникли юридические проблемы (например, связанные с уплатой налогов или неисполнением контрактных обязательств), то ей лучше обратиться в приличную российскую фирму, которая за приемлемую плату возьмется отстаивать ваши интересы в арбитражном суде.
Однако если речь идет о крупном деловом проекте, то затраты на юристов следует рассчитывать по максимуму. В наш век глобализации бизнеса любые крупные проекты неизбежно затрагивают международное право. Даже если вы консультируете по вопросам российского налогообложения, не обойтись без знания международного права, потому что существенным элементом российской налоговой системы являются договоры об избежании двойного налогообложения, а приоритет международного права перед внутренним зафиксирован в Конституции России. В этой ситуации потребуется специалист, разбирающийся в вопросах применения международных договоров или в законодательстве той страны, с которой связана ваша сделка. Здесь есть три пути.
Первый — попросить российскую юридическую фирму решить вашу проблему за рубежом. Максимум, что может сделать российский юрист,— передать вас зарубежной фирме, с которой у него есть хорошие партнерские отношения. Зачастую это оборачивается резким снижением качества: российский юрист, естественно, не сможет проконтролировать ее действия, ведь иностранная фирма ему не подчиняется. Да и стоить это будет дороже.
Второй вариант — обратиться в фирму, которая является членом сети зарубежных юридических фирм. Правда, и здесь могут возникнуть сложности. Дело в том, что стандарт качества в свободной ассоциации фирм обычно разный. Скажем, где-нибудь в Шотландии есть неплохая юридическая компания, а где-нибудь в Арканзасе — барахло.
И если исходить из качества, то значительно выгоднее обратиться к крупной фирме, которая несет одинаковую ответственность за работу своих офисов во всех странах на всех континентах: в этом случае есть гарантия единого стандарта качества. И даже если такая фирма столкнется с вопросом, который не в состоянии решить силами своих специалистов, она наймет местного специалиста, но клиента передавать не будет. А это уже качественно иная ситуация.
Как выбирать клиента
У крупной и мелкой юридической фирмы совершенно разная бизнес-психология. Работая в крупной фирме, легко сохранять хладнокровие и не бросаться на первого попавшегося клиента. Крупные юридические фирмы выбирают их очень тщательно. За каждого крупного клиента отвечает партнер, так что "бесхозных" клиентов практически не бывает.
Самый трудный клиент — это тот, который не понимает сути юридической работы. Он считает, что есть компьютерная программа, откуда юрист извлекает типовые договоры, меняет имена и названия и вручает клиенту, сообщая, что потратил на это 20 часов глубокомысленных размышлений. На самом же деле решение даже рутинных вопросов часто требует нетривиальных подходов. Законодательство в России меняется чуть ли не ежедневно, да и не только в России. И юристу нужно постоянно быть в курсе этих изменений. Или, например, вы ведете дело стоимостью $20 млн. Приходится вникать в детали чужого бизнеса, давать советы его владельцам, оценивать и устранять возникающие риски и при этом еще отвечать за свою работу головой. А теперь представьте, что у вас параллельно идут три-четыре таких проекта. Это сильнейшая психологическая и интеллектуальная нагрузка. Кроме того, почти половину времени занимают "психотерапевтические" услуги. Ведь, когда начинают обсуждаться интимные вопросы, связанные с деньгами клиента, а то и с его дальнейшей судьбой, неизбежно возникают какие-то личные отношения. Но за это не платят — платят за практические рекомендации. И за надежность.
У крупных юридических фирм возникает еще одна проблема с клиентами — конфликт интересов. В российской юридической практике проблема эта практически не известна. Что такое конфликт интересов в западной практике? Если у вас 10-20 тыс. клиентов, то, обзаведясь еще одним, вы рискуете, что он окажется злейшим конкурентом одного из ваших старых клиентов. И может сложиться ситуация, когда два партнера вашей фирмы будут вести дела этих конкурентов, каждый из которых решает противоположные задачи. Здесь у партнеров всегда есть искушение посоветоваться между собой и решить вопрос таким образом, чтобы побольше получить с обоих клиентов. В результате могут серьезно пострадать интересы одного из клиентов, а то и обоих сразу.
Чтобы предотвратить такие ситуации, в юрфирмах обычно существуют так называемые этические комитеты, на которых партнеры решают вопросы такого рода. Создаются компьютерные базы данных, куда закладываются данные о клиентах за всю историю фирмы. Сведения о каждом новом клиенте и об аффилированных компаниях также заносятся в компьютер. И как только аналитическая программа обнаруживает пересечения, тут же выясняется, какой партнер, когда и в связи с чем вел это дело. Если этот партнер еще жив, с ним консультируются, и этический комитет взвешивает, нет ли в данной ситуации потенциальной опасности. Решения могут быть разными — вплоть до отказа даже очень крупному клиенту.
--------------------------------------------------------
В ЮРИДИЧЕСКУЮ ФИРМУ КОМПАНИЯ ОБРАЩАЕТСЯ ТОГДА, КОГДА НЕ ХОЧЕТ ПОСВЯЩАТЬ ВО ВСЕ ДЕТАЛИ БИЗНЕСА СОБСТВЕННЫХ ЮРИСТОВ
НИ ОДНА КРУПНАЯ КОМПАНИЯ НЕ РЕШИТСЯ НА ТОТ ИЛИ ИНОЙ СЕРЬЕЗНЫЙ ШАГ, ПОКА ЮРИСТЫ НЕ СКАЖУТ "ДА"
--------------------------------------------------------
Адвокатский минимум
Law story
Америку иногда называют "страной адвокатов". Пожалуй, ни в одной другой стране люди с юридическим образованием не имеют такого влияния, как в США. Их там уважают, а иногда и боятся. Однако в отличие от России, где для получения "корочки" юриста достаточно закончить юрфак любого университета, в Америке доступ к юридической практике, как правило, растягивается на годы и требует огромного труда.
Право на обучение на американском "юрфаке" можно получить только после четырех лет учебы в университете, то есть необходимо иметь уровень бакалавра. Затем после суровых экзаменов вы поступаете в одну из юридических школ (law school), чтобы учиться здесь еще три года. Такие школы есть в каждом штате и обычно при каждом университете, частном или государственном. Их более двухсот, однако по-настоящему высоко котируется лишь первая двадцатка. А самыми престижными считаются первые пять — Йель, Гарвард, Стэнфорд, школы при Чикагском и Мичиганском университетах.
Однако даже закончив школу при самом престижном университете, вы еще не становитесь юристом. Самое трудное впереди — так называемый Bar Exam, который проводят власти штата для выпускников law school. Он разбит на две части: сначала вопросы, касающиеся специфики законодательства штата, потом вопросы, общие для всех штатов США. Олег Бергер, специальный советник юридической фирмы LeBoeuf, Lamb, Greene & MacRae, закончивший школу при университете штата Висконсин (г. Мэдисон), назвал Bar Exam "самой сложной проверкой своих интеллектуальных способностей" за всю жизнь. По его словам, из 5 тыс. сдававших этот экзамен в штате Нью-Йорк вместе с ним успешно прошли "сквозь сито" лишь около 2 тыс. Бергер рассказал, что для ответа на 200 вопросов будущим американским юристам дается всего шесть часов (то есть меньше двух минут на каждый), а при этом вопрос — это страница текста. Например, Джон Кеннеди-младший (погибший недавно в авиакатастрофе) сдал этот экзамен лишь с третьего захода. Между тем во многих серьезных компаниях могут отказаться от уже принятого на работу выпускника, если он не сдал Bar Exam со второй попытки.
После успешной сдачи Bar Exam вас допускают к экзамену по этике (MPRE), а в штате Нью-Йорк придется пройти еще и проверку так называемого этического комитета. Лишь после этого выдается сертификат (аналог российской лицензии), вы получаете звания Attorney at Law и Member of the Bar и допускаетесь к практике (правда, за малейшее нарушение юридической этики вам грозит disbarment — величайший позор и конец карьеры).
Вопросы на экзамене по этике отличаются изощренным коварством. Вот пример: "Ваша жена дружит с женой судьи, с которым вы лично не знакомы, но вам предстоит через несколько месяцев встретиться на процессе. У жены судьи умерла любимая собачка, а ваша собачка как раз ощенилась. Ваша жена предлагает подарить жене судьи щенка. Как вы поступите?" В России такой вопрос покажется просто нелепым. А вот в Америке на него есть совершенно определенный ответ. Жаль только, не удалось выяснить, какой именно.