Давать в долг людям, претендующим на высокий государственный пост или уже занимающим его,— дело неблагодарное. И тем не менее сотни лет представители крупного бизнеса ссужают политических деятелей, а политические деятели платить по счетам отказываются.
Сегодня фамилии Барди и Перуцци могут что-то сказать разве что специалистам по европейскому средневековью. Но в первой половине XIV века они были столь же известны, как сегодня Гейтс и Сорос. Причина — в масштабах деятельности торгово-финансовых компаний, принадлежавших этим двум флорентийским семействам. Их размах впечатляет и сегодня.
Дом Барди имел в городах Европы, Северной Африки и Ближнего Востока шесть филиалов и два постоялых двора (по сути, представительства), дом Перуцци — 16 филиалов и пять дворов. В лучшие времена число сотрудников достигало у Барди 336 человек, у Перуцци — 131. Впрочем, у многих современных компаний эти показатели куда более впечатляющи, но вот помериться с флорентийцами длиной списка VIP-клиентов могут сегодня лишь единицы.
Их клиентами были отнюдь не рядовые горожане. Точнее, не только они. Во Флоренции издавна существовала любопытная традиция. Еще до того, как будущие компаньоны садились за стол переговоров и согласовывали распределение долей в новом предприятии, уже было известно, кому при любом раскладе достанется одна доля. Она доставалась Господу Богу. На его же имя открывался счет для зачисления дивидендов. Разумеется, Господь Бог фигурировал и в бухгалтерии наших героев.
За Господом Богом плотным списком следовали его представители на земле — папская курия. Так, в 1303 году дом Перуцци выдал ссуду папе Бонифацию VIII. И хотя через несколько дней тот скоропостижно скончался, Перуцци внакладе не остались. От следующего папы, Бенедикта XI, они получили на откуп сбор десятины. Другой пример такого взаимовыгодного сотрудничества продемонстрировал папа Иоанн XXII, который пригрозил отлучением от церкви ордену госпитальеров, задолжавшему Перуцци 191 тыс., а Барди — 133 тыс. флоринов. Угрозы возымели действие. Климент V снабдил флорентийцев рекомендательными письмами к английскому королю Эдуарду III, предоставившему Барди и Перуцци право торговать на внутреннем рынке Англии (другие иностранные компании могли продавать свой товар только в портах и только оптом). Более того, им было предоставлено право взимать в пользу английской казны таможенные пошлины и другие налоги. Впрочем, рекомендательные письма сами по себе ничего, конечно, не решили. Тут нужен был более убедительный аргумент — деньги.
Широкое кредитование домами Барди и Перуцци европейских монархов началось с французского короля Филиппа Красивого. Следующим в списке значился упоминавшийся выше английский король Эдуард III, претендовавший также и на французский престол. В 1337 году, взяв огромный кредит у флорентийцев, он направил свои войска к берегам Франции. Как и следовало ожидать, началась война. В 1339 году стало ясно, что она затягивается (действительно, закончилась она лишь в 1453 году, получив название Столетней), а свободных денежных средств у английского монарха для погашения долга в ближайшее время не предвиделось. И тогда Эдуард III попросил, как сказали бы сегодня, о реструктуризации задолженности с одновременным списанием пени за просрочку платежей. Из предыдущего изложения вы, наверное, уже поняли, что к подобному повороту событий Барди и Перуцци было не привыкать, хотя в данном случае речь шла о действительно громадной сумме — 1,5 млн флоринов. (Эта цифра выглядит настолько фантастично, что некоторые исследователи даже склонны считать ее ошибкой летописца.)
Что же сделал Эдуард III? Вместо того чтобы вызвать к себе Барди и Перуцци и полюбовно договориться, 6 мая 1339 года он обнародовал декрет о временном прекращении выплат по займам. А теперь вспомните, что вы сделали, когда российское правительство вдруг объявило о наличии каких-то претензий к АО МММ. Реакция рядовых флорентийцев, составлявших, как ни любуйся верхней частью списка должников, большую часть клиентов Барди и Перуцци, вполне соответствовала современным представлениям о рациональном поведении. Узнав о декрете, они стали спешно изымать деньги, вложенные в компании магнатов. Итог: дом Перуцци был объявлен банкротом в 1343 году, дом Барди — в 1346-м.
А теперь сравните эту историю с деятельностью, скажем, директора Красноярского алюминиевого завода Анатолия Быкова. То, что ему даже в лучшие годы было очень далеко до Барди и Перуцци,— не единственное бросающееся в глаза отличие. Еще одно — изменение нравов и стремление претендентов на высокий госпост решать свои проблемы не с оружием в руках, а через прямое и тайное волеизъявление граждан. Есть, впрочем, по меньшей мере одно совпадение. Не секрет, что Быков потратил немалые средства на предвыборную кампанию нынешнего губернатора Красноярского края Александра Лебедя. И где теперь Быков? А где Олег Бойко, бывший глава некогда могущественного банка "Национальный кредит", потратившийся на Егора Гайдара и "Демократический выбор России"? Примеры можно продолжать. И с каждой новой выборной гонкой их будет больше.
ЮРИЙ КАЛАШНОВ
ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫЕ ЛИЦА ПОСТОЯННЫ В ЖЕЛАНИИ СТАТЬ ЕЩЕ БОЛЕЕ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫМИ. И СТОЛЬ ЖЕ ПОСТОЯННЫ В НЕЖЕЛАНИИ ВОЗВРАЩАТЬ ДЕНЬГИ, ПРЕДОСТАВЛЕННЫЕ ИМ НА ПРЕДВЫБОРНУЮ КАМПАНИЮ