Вчера президент России Владимир Путин встретился с президентом Украины Виктором Януковичем в Кремле. Они договорились о радикальном снижении цены на российский газ для Украины (с 2014 года это $268,5 за тысячу кубометров), а также о размещении в украинских ценных бумагах $15 млрд из Фонда национального благосостояния России. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ разбирается в том, кто в результате выиграл, и приходит к неутешительным выводам.
Переговоры в расширенном составе, на которые пришли Владимир Путин и Виктор Янукович, оказались краткими: все было решено двумя президентами до этого
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Встретившись в Зеленой гостиной Кремля, Владимир Путин и Виктор Янукович, удобно устроившись в креслах, рассказали друг другу, как они обеспокоены тем, что упал взаимный товарооборот; что настало время для энергичных действий в этом направлении; что надо постараться, чтобы в полную силу заработала зона свободной торговли (но не между Украиной и ЕС)...
То, о чем они говорили, полностью исключало какую бы то ни было возможность хотя бы оглядки на ЕС. Встреча казалась и в самом деле, как говорил господин Путин, плановой, и партнеры на глазах погружались в подробности двустороннего сотрудничества ("Технологически там, где непрерывный цикл на производстве, низкие объемы невыгодны...— разъяснял Виктор Янукович.— Можно много новой продукции выпустить совместно").
То есть они оба хотели дать понять: нет уже никакого Евросоюза в их совместных мыслях, а есть только совместная продукция. Речь шла о судостроении, машиностроении, металлургии...
Такой холодный прокат чаяний Евросоюза должен был бы вызвать горячие эмоции у последнего.
— Не могу не коснуться традиционного газового вопроса,— заявил Виктор Янукович.
Он как-то туманно объяснил, что у "Газпрома" и "Нафтогаза" уже есть согласованные договоренности по ценам на поставку российского газа на Украину в 2014 году, и предложил не препятствовать этим договоренностям (то есть Украину они устраивают, а значит, цена заметно снижена).
— Этого ждут украинские производители с большим нетерпением,— заявил украинский президент.
На что господин Янукович намекал? Возможно, он и хотел отдать честь согласования будущих договоренностей по ценам на газ отраслевым ведомствам двух стран. Но ведь понятно же было, что, если такие договоренности и появятся, участие этих ведомств в их достижении будет если и необходимым условием, то уж никак не достаточным.
Члены российской делегации веселились от души, пока их украинские коллеги молчали, желая, видимо, посмеяться последними
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Состав для расширенных переговоров оказался расширенным до бескрайнего: здесь не было, казалось, только самого ленивого из всех министров (не стану говорить, кого именно. Но это не глава Росрыболовства).
Пока участники переговоров ждали Владимира Путина и Виктора Януковича, стоя каждый у своих стульев, ни один украинский коллега даже близко не подошел к российскому (раньше так не было, ведь среди этих людей много старых, мягко говоря, знакомых).
Зато на российской стороне через некоторое время началось бурное движение. Сергей Шойгу, Игорь Сечин, Алексей Миллер и Сергей Иванов минут через пять хохотали до слез, которые при виде этой картины, казалось, наворачивались на глазах у членов украинской делегации.
Задумчив и молчалив был только посол России на Украине Михаил Зурабов, потому что, видимо, привык: за время нового украинского кризиса он публично не проронил ни слова.
Может быть, потому, что понимал: каждое будет использовано против него.
Несмотря на такой широкий состав участников (амнистия, по-моему, не настолько широкой получилась), переговоры продолжались минут 15. Все было решено.
Причем не на двусторонней встрече Виктора Януковича и Владимира Путина, которая закончилась перед этим, а на их встрече, по данным "Ъ", в Сочи пару недель назад.
Виктор Янукович упомянул в начале этих переговоров, что договорились к тому же составить дорожную карту снятия ограничений во взаимной торговле. То есть складывалось впечатление, что словосочетание "Таможенный союз" не звучит только из суеверия: чтоб не сглазить.
Перед тем как Виктор Янукович и Владимир Путин сделали итоговые заявления для прессы, глава "Газпрома" Алексей Миллер и его коллега из "Нафтогаза" Евгений Бакулин подписали дополнение к договору 2009 года "О купле-продаже украинского газа в 2009-2019 годах". Это был тот самый "тимошенковский", действующий договор, за который она, собственно говоря, и сидит. Стало понятно, что цена на российский газ для Украины и в самом деле изменится.
Выяснилось, что изменения серьезные. Владимир Путин сказал, что Россия решила учитывать сложную мировую конъюнктуру и что, хотя скидки на газ для Украины в последние годы дошли до $10 млрд, решено с 2014 года продавать Украине газ по цене $268,5 за тысячу кубометров (это, по сути, подарок).
— Ну,— оговорился российский президент,— мы считаем, что это временное решение. Но должны быть соблюдены и долговременные договоренности.
Кроме того, президент сообщил, что "российское правительство разместит в украинских ценных бумагах часть своих резервов из Фонда национального благосостояния в размере $15 млрд" (а это, по сути, кредит).
Раздались бурные аплодисменты.
Аплодировала украинская делегация (и даже несколько украинских журналистов).
— Это не связано ни с какими условиями,— добавил российский президент,— с замораживанием пенсий, зарплат... (это было одним из условий предоставления аналогичного кредита ЕС.— А. К.). И хочу всех успокоить: вообще не обсуждали вопрос о присоединении Украины к Таможенному союзу.
Главное, что обсудили вопрос об отсоединении Украины от ЕС.
Между тем цена вопроса оказалась немаленькой, а явление Украины к России, возможно, временным.
Министр энергетики Украины Эдуард Ставицкий после очередных исторических заявлений двух президентов, уходя, как и все остальные переговорщики, от любых вопросов в Александровский зал, сказал, впрочем, что соглашение будет точно действовать только в течение 2014 года.
— Это победа? — спросил я у него.
— Конечно! — воскликнул он.
Тот же вопрос я задал и одному из высокопоставленных российских переговорщиков, который попросил оставить его в покое (то есть не называть фамилию):
— Конечно. А что же еще? Они теперь наши.
И вот когда и тот и другой считают, что это победа, чаще всего это означает, что оба проиграли.