Получить долги с разоряющейся в России компании практически невозможно. Кредиторы могут лишь наблюдать, как имущество, приобретенное на их деньги, тает на глазах. Эта операция называется выведением активов. Впрочем, активы выводят не только из умирающих компаний — с помощью несложных операций менеджеры успешно "доят" и крепко стоящие на ногах предприятия. И их владельцы не в силах помешать процессу.
Вывод активов — самая распространенная операция в российском бизнесе. Большая часть крупных отечественных предприятий находится под внешним управлением. Причем многие предприятия стали банкротами только потому, что их руководители сознательно наращивали долги. И теперь вновь руководят ими, но уже как представители кредиторов.
Есть и примеры другого рода. Например, твердо стоящее на ногах РАО "ЕЭС России", акции которого относятся к голубым фишкам, а величина активов не вызывает сомнений, на прошлой неделе обнародовало программу реструктуризации. Прочтя ее, многие акционеры пришли в ужас — по оценкам некоторых экспертов, акции РАО упадут в цене в четыре раза. Тоже своего рода форма вывода активов в интересах менеджмента компании.
И все же распознать выведение активов обычно несложно, поскольку способов, используемых для этого, не так уж и много. Рассмотрим наиболее часто встречающиеся.
Обмен с доплатой
Проще всего эту операцию проделать с деньгами и ценными бумагами. Как правило, деньги перечисляются на счета подставных фирм якобы для приобретения какого-либо имущества (понятно, что фирмы своих обязательств не исполняют), либо выдаются им как долгосрочные ссуды.
Акции можно продать или заложить. Однако безопаснее обменять их на другие — менее ликвидные. При этом разница в стоимости может быть переведена брокером на счета офшорного предприятия или выплачена наличными. Учитывая текущее состояние фондового рынка, факт вывода активов после такой операции недоказуем — всегда можно сослаться на ожидаемый рост курса купленных акций.
Вышеперечисленные способы уже известны кредиторам и могут применяться лишь тогда, когда сумма активов невелика и кредиторы или акционеры не следят за каждым шагом менеджеров. Гораздо сложнее увести активы предприятия прямо из-под носа у его владельцев. Впрочем, и это выполнимо.
Зеркальное отражение
Возможен, например, такой метод. Компания помещает свои средства в биржевые контракты, котируемые на бирже акции и производные ценные бумаги. Параллельно ее менеджеры создают пул подставных фирм-зеркал, также играющих на бирже. И начинается биржевая игра.
Со стороны кажется, что компании просто не везет. На самом же деле это сознательная игра в поддавки. Когда компания при неблагоприятной конъюнктуре продает контракты, фирма-зеркало покупает. И наоборот — когда компания покупает на бирже, фирма-зеркало продает. Так активы компании "естественным образом" перетекают в фирмы-зеркала. По некоторым данным, именно так сингапурский маклер Ник Лисон довел до банкротства старейший британский банк Barrings Plc.
Залог по дружбе
А вот другая методика. В обеспечение своих обязательств компания передает в залог имущество. Залогодержатель по закону имеет право в случае неисполнения должником обязательств компенсировать свои потери за счет заложенного имущества. При этом он имеет преимущество перед другими кредиторами. Это означает, что для выведения активов достаточно заключить с дружественной компанией заведомо неисполнимый договор и передать в залог имущество.
Некоторая сложность состоит в том, что залогодержатель может обратить взыскание на залог только в судебном порядке. Впрочем, в этом есть и свои достоинства, поскольку оспорить изъятие залогодержателем активов при наличии решения суда кредиторам будет очень трудно. Чаще всего манипуляции с залогом используются для выведения из оборота недвижимого имущества, хотя, в принципе, ничто не мешает оформить договор залога и на другие активы.
Деловое партнерство
Имущество также можно передать в качестве взноса в уставной капитал другой компании. Надо сказать, что это излюбленный способ вымывания активов крупных предприятий. У любого менеджера сколь-либо крупного российского предприятия есть карманная фирма, которую он учредил совместно с родным заводом. При передаче в уставной фонд активов, не превышающих определенной доли от стоимости предприятия (точный ее размер записан в уставе), не требуется решения собрания акционеров. Этим и пользуются многие управленцы.
Как правило, выведение активов в уставной фонд карманной структуры осуществляется путем обмена акций. Допустим, за деревообрабатывающий цех вы передаете крупному заводу 10% акций своей фирмы. Даже если руководство предприятия сменится и вас уволят, вернуть собственность владельцы столь ничтожного пакета не смогут.
Диверсификация компаний
Один мой знакомый, не последний человек в фармацевтическом бизнесе, всегда представляется президентом корпорации "Б...". Корпорации принадлежат аптечные склады, производственное оборудование и еще много чего. А договоры на поставку товаров и, соответственно, обязательства перед контрагентами принимает на себя ООО "Фирма 'Б...'". Единственное, что связывает эти компании, кроме названия, так это общий состав учредителей. Разумеется, если ООО "Фирма 'Б...'" не справится со своими обязательствами, корпорация "Б..." не пострадает.
Работа с кредиторами
Если у фирмы есть недружественные кредиторы, их следует разбавить дружественными. Можно искусственно создать ситуацию, когда у компании есть долги перед подставной фирмой. Лжекредитор хорош тем, что может участвовать в собрании кредиторов при банкротстве. Учитывая, что собрание кредиторов полномочно выдвигать кандидатуры на должность внешнего управляющего и одобрять некоторые виды сделок, осуществляемых под внешним управлением, это очень хороший тактический ход. В данном случае размер имеет значение. Чем больше долг, тем больше голосов лжекредитор имеет на собрании кредиторов.
Все эти способы нельзя назвать особо изощренными. Тем не менее они работают. А у правоохранительных органов, которые должны заниматься подобного рода делами, практически отсутствует опыт в их расследовании. Так что должники еще долго будут обманывать кредиторов, а кредиторы — бороться с должниками неправовыми методами.
МАКСИМ ЧЕРНИГОВСКИЙ, юрист ИД "Коммерсантъ"
--------------------------------------------------------
ИНТЕРВЬЮ
"У нас нет рычагов, чтобы запретить вывод активов"
О выводе активов из проблемных банков корреспонденту Ъ МАКСИМУ БУЙЛОВУ рассказал директор департамента по организации банковского санирования ЦБ АНДРЕЙ ВИНОГРАДОВ.
— Почти все проблемные банки стараются затянуть процесс банкротства. Это делается для того, чтобы иметь время на вывод активов?
— Судебные решения затягиваются в единичных случаях и именно по крупным банкам. Официальных данных о том, что активы уводились в период проведения банками процедур банкротства, у нас нет. Поэтому говорить о том, что их затягивание используется для вывода активов, мне трудно. Вместе с тем обо всех случаях неправомерного увода активов из банков, которые становятся нам известны, мы сообщаем в правоохранительные органы.
— То есть увод активов — забота правоохранительных органов?
— Да. Мы в этом случае не можем принимать никаких мер. Вопрос в том, как эти активы уводятся. Если руководитель банка подписывает какой-то договор, очень трудно доказать, что этот договор нанес ущерб кредиторам или заключен с нарушением закона. Руководитель банка имеет все необходимые полномочия для заключения договоров и может быть лишен их только собственниками банка.
— Значит, оценить, направлены ли те или иные действия банка на вывод активов, невозможно?
— Я бы сказал, очень сложно. В законе "О реструктуризации кредитных организаций" АРКО дано право оспаривать сделки, которые нанесли ущерб кредиторам. И насколько я знаю, АРКО готовит для ряда банков исковые заявления, а по некоторым уже направило их в суды. В принципе, арбитражные управляющие при выявлении такого рода сделок обязаны их оспаривать. Но при этом они обязаны доказать, что оспариваемые сделки нанесли ущерб кредитору. Как это доказывать? Очевидно, тут необходимо проводить какой-то сравнительный анализ, доказывать, что на тот момент операции такого рода могли быть совершены с большей выгодой. Наша совместная обязанность заставить их это делать. Это единственный путь, который может быть.
— Вы можете создать условия, при которых выводить активы станет невозможно?
— К сожалению, у ЦБ отсутствуют рычаги для принятия таких мер. Закон "О Центральном банке РФ" запрещает Банку России вмешиваться в оперативную деятельность банков. Руководитель банка имеет право подписывать договоры, и ему можно только руки связать, чтобы он их не подписывал. Когда положение дел в банке ухудшается, руководство банка и его участники думают, как спасти бизнес в случае банкротства. Как надзорный орган может уследить, подписал председатель правления, скажем, договор купли-продажи какого-то здания или нет? Да никак. Банкир может подписать договор, и через какое-то время этот договор появится, будет проведена операция по его исполнению. К сожалению, у нас нет таких рычагов, которые могли бы нам дать возможность запретить такого рода сделки. Ведь они совершаются в рамках гражданского кодекса, в рамках свободы предпринимательства, конституционных норм, наконец. Решению проблемы увода активов будет способствовать скорейшее принятие Госдумой поправок к закону "О несостоятельности кредитных организаций".
— А как вы относитесь к созданию бридж-банков, куда можно фактически законно вывести активы?
— Создание бридж-банков — это мировая практика. И мы поддерживаем бридж-банки, но при одном условии: если конечная цель их создания — наиболее полное удовлетворение требований кредиторов. Но мы не можем одобрить, когда председатель правления проблемного банка создает структуру и тихо переводит туда активы, еще больше ухудшая финансовое положение банка.
— А что вам нравится в бридж-банках?
— Давайте говорить о "Российском кредите" в качестве примера. Насколько я помню, в плане его реструктуризации, одобренном АРКО, после подписания мирового соглашения предполагается слияние с его бридж-банком — Импексбанком. Тогда-то и произойдет возврат всех активов для расчетов с кредиторами. Ведь государство взяло на себя только часть расходов, связанных с удовлетворением требований его кредиторов. Государство будет следить за справедливым распределением убытка этого банка между всеми его кредиторами. Причем в первую очередь будут страдать акционеры, а уже во вторую — кредиторы. Именно распределяя убытки справедливым образом, в том числе возлагая часть их на государство, АРКО принимает планы реструктуризации. В них в качестве меры по восстановлению платежеспособности банка и погашению задолженности перед кредиторами может быть предусмотрено создание нового банка.
— Бывают ли банки, где банкротство проходит без нарушений?
— Если вы даете мне право сделать оценку, то я считаю, что есть банки, где все проходит без нарушений. Но речь идет скорее о мелких и средних банках. По крупным же банкам я не могу сказать, что процедуры проходят без нарушений или с нарушениями. Оценивать степень нарушений законодательства — прерогатива суда, утверждающего или не утверждающего отчет конкурсного управляющего. Утверждая отчет, суд дает свою оценку проведению конкурсного производства. Если суд утвердил отчет банка, видимо, надо делать вывод, что нарушений в деятельности банка он не усмотрел. Хотя жалобы сопровождают практически любое конкурсное производство. Но наверное, это объективно, потому что любое банкротство наносит людям ущерб и само по себе носит конфликтный характер. С одной стороны, оно связано с необходимостью взыскания дебиторской задолженности, а с другой — с тем, что нет возможности вернуть кредиторам все средства.
— Как сейчас обстоят дела в банке "Империал"?
— По "Империалу" у нас, наверное, самое большое количество различных решений судов, которые вносят некоторый беспорядок в понимание юридического статуса этого банка. У нас есть решение суда о признании банка банкротом, об открытии конкурсного производства и назначении конкурсного управляющего. Есть также решение об отмене приказа об отзыве лицензии и решение суда об отмене приказа о возврате лицензии. То есть формально, на мой взгляд, юридический статус банка — банкрот, но с отмененным приказом об отзыве лицензии. В последнем решении суда арбитражному управляющему было предложено провести действия по составлению ликвидационных балансов. Насколько я понимаю это решение, суд считает, что конкурсное производство должно продолжаться. Хотя мы направили запросы в Высший арбитражный суд с просьбой помочь нам разъяснить юридический статус банка.
— По-моему, не меньше вопросов вызывает и ситуация с Межкомбанком.
— У него была отозвана лицензия, мы проиграли несколько судов, касающихся оспаривания приказа о ее отзыве. Но последнюю инстанцию мы выиграли. Насколько я знаю, уже есть очередное заявление в какую-то судебную инстанцию об обжаловании этого решения. Но должен сказать, что кредиторы банка и акционеры проводят активную работу по восстановлению его деятельности. Подготовлен план реструктуризации, проведены серьезные переговоры. Значительная часть кредиторов выразила желание и принципиальное согласие на то, чтобы принять план реструктуризации. Там действительно много сделано такого, что дает надежду на восстановление банка. Мы проведем анализ и, возможно, не будем настаивать на его банкротстве.
— Если вернуться к банкротствам, сколько уголовных дел было заведено на конкурсных управляющих?
— Такую статистику мы не ведем, слава Богу. Надеюсь, что их немного. Я слышал о возбуждении уголовных дел, но не слышал, чтобы какое-то из них реализовалось в решении судебного органа. Само по себе уголовное дело — это только подозрение или какая-то информация о возможном нарушении. Признание лица виновным возможно только по приговору суда. Я не слышал, чтобы конкурсный управляющий был когда-то осужден. Если такие случаи и были, то единичные. ЦБ выдает аттестаты арбитражным управляющим при банкротстве кредитных организаций. Обязательным требованием к кандидатам на получение аттестата является отсутствие судимости. Но если нет официально вступившего в силу судебного решения о совершении преступления, факт наличия уголовного дела не является основанием для отказа в выдаче аттестата. Мы, кстати, не всегда и знаем, что уголовное дело возбуждено.