Быть Ником Кейвом
Игорь Гулин о фильме «20 000 дней на Земле»
В прокат выходит «20 000 дней на Земле» — фильм Яна Форсайта и Джейн Поллард о жизни и мнениях Ника Кейва, в котором Ник Кейв чересчур убедительно играет Ника Кейва
Это кино немного странного жанра. Казалось бы, типичный документальный фильм о музыканте. Ник Кейв настоящий. Поет песни, печатает что-то, ездит по Брайтону, вспоминает юность, размышляет о творчестве. О любви тоже, о Боге. Вокруг — товарищи, из тех, что живы и оказались в досягаемости. Бородатый скрипач Уоррен Эллис, главный гарант ярости последних кейвовских альбомов. Как всегда восхитительно-холодный Бликса Баргельд, расставшийся с Кейвом десять лет назад. Даже Кайли Миноуг. Жена, дети. Поклонники.
Все это выглядит естественно, если не учитывать канву фильма Форсайта и Поллард (они тоже кейвовские друзья, давно снимают для него клипы). Дело в том, что это — картина одного дня Ника Кейва. Если точнее, двадцатитысячного дня его жизни. Он просыпается утром, смотрит в зеркало, у него есть план на сегодня. Он встречает ночь, всматриваясь в будущее с брайтонского пирса.
В это совершенно не предполагается верить, но сама структура задает чуть беспокойную фантазийность всего происходящего. Это будто бы мокьюментари, мы видим, что все эти живущие в разных концах мира люди, садясь в кейвовскую машину поболтать, немного притворяются, симулируют естественную беседу. Симулирует ее и кейвовский психоаналитик, заставляющий его ни много ни мало рассказывать о первом сексуальном переживании, а также воспоминания об отце. Или, например, работники некоего "Архива", где хранятся все бумажки, фотографии, значимые объекты из жизни музыканта. Кейв приезжает туда помочь с работой и начинает вспоминать, что для него значит тот или иной кадр, встреча, книга. Это, в общем, самый странный момент фильма, пахнет тревожным культом личности.
Нет, тут нет агиографии. Наоборот, Кейв готов исповедоваться, выглядеть неприглядно, говорить глупые вещи. За него становится неловко — и, кажется, это запланированный эффект. Оборотная сторона величественности.
Но все равно сама ситуация очень странная. Человек соглашается стать героем фильма в жанре "портрет гиганта" или "портрет невротика" — выходит, что это одно и то же. Но и то и другое — собственное беспокойство и совершенство — он разыгрывает. Встает в позу самого себя. Можно сказать банальность, что это в принципе формат существования рок-звезды. Но Кейв — не как автор пронзительных песен и прекрасных романов, а именно как человек,— всегда трогал легким непопаданием в собственную грандиозную фигуру, готовностью свалиться с нее в канаву. Здесь он полностью с этой позой сливается. Впечатление немного грустное.
В прокате с 23 октября