Кризис сверх плана

Судя по антикризисному плану правительства, его больше всего волнует судьба банковской системы, крупных инфраструктурных проектов, оборонной промышленности и риск роста безработицы. Но как выйти из рецессии и вернуться к устойчивому росту экономики — об этом в плане ни слова.

АРТЕМ НИКИТИН

Как в старые добрые

На прошлой неделе правительство наконец опубликовало антикризисный план. Приоритет — банки, спасение стратегических предприятий, поддержка оборонного сектора, инфраструктурные проекты, а также подготовка к росту безработицы. Общий объем финансирования — 2,3 трлн руб. (около 3,5% ВВП), но это лишь приблизительная сумма. Реальные расходы могут как увеличиться (по многим из 60 пунктов плана финансирование не определено), так и уменьшиться (почти везде установлены лишь предельно допустимые цифры). Обещают часто корректировать план, многое будет зависеть от внешних рисков — цен на нефть и санкций. К апрелю будет готов новый макроэкономический прогноз, станет понятнее, с чем именно приходится иметь дело.

Но в целом власти реагируют на кризис почти так же, как в 2008-2009 годах (тогда даже сумма была приблизительно такая же — 2,7 трлн руб.). В первую очередь деньги выделяются на спасение банковской системы — 1 трлн руб. через АСВ в виде имущественного взноса облигациями ОФЗ и 250 млрд руб. в качестве докапитализации крупных банков (вероятно, ВТБ и Газпромбанка). По оценкам ЦМАКП, при ужесточении процентной политики ЦБ (с увеличением ключевой ставки до 37%) более чем 280 банкам в 2015 году понадобится дополнительный капитал свыше 1,2 трлн руб. и примерно столько же — в 2016-м. Для сравнения: в 2008-2009 годах на укрепление финансового сектора было потрачено около 1,4 трлн руб. Есть и новая для России идея — банк плохих долгов. Но она пока в стадии подготовки предложений, и еще неизвестно, будет ли вообще реализована.

На поддержку реального сектора планируется выделить около 600 млрд руб. (300 млрд руб.— взнос ВЭБу из ФНБ и 200-230 млрд руб.— госгарантии по кредитам, 50 млрд руб.— поддержка сельского хозяйства). Пять лет назад общие расходы на бизнес составили 1,1 трлн руб. Из них почти половина была связана с уменьшением налогового бремени, о котором пока, правда, слышно немного. "В антикризисном плане очень многое посвящено оборонному сектору, причем не только выделение денег стратегическим предприятиям, но и разного рода субсидии,— говорит ведущий научный сотрудник института "Центр развития" НИУ-ВШЭ Андрей Чернявский.— Это его существенное отличие от предыдущего плана".

Еще одно отличие от 2008-го — высокая инфляция, из-за нее придется потратить 188 млрд руб. на индексацию пенсий с 1 февраля 2015 года.

Социальная программа тоже напоминает действия в предыдущий кризис, но со своими особенностями. Во-первых, регионы получат 80 млрд руб. на поддержку безработных и рынка труда. Это напоминает попытку США и Германии 30-х годов стимулировать экономику за счет дорожного строительства, но в очень ограниченном масштабе. Во-вторых, план стимулирует власти регионов поддерживать малый бизнес и самозанятость. В частности, предусмотрено "исключение доходов, получаемых в результате применения специальных режимов налогообложения, из оценки налогового потенциала субъектов в целях расчета объема межбюджетных трансфертов". А самим спецрежимам (патентам, УСН, ЕНВД) посвящено сразу несколько мер. "Деньги", например, очень заинтересовались судьбой пункта 26, позволяющего регионам снижать ставку УСН с 6% до 1%,— в плане правительства ничего не говорится о том, как предотвратить их превращение во всероссийские центры обнального бизнеса.

Откуда брать деньги

Другое отличие — недостаток ресурсов. "Опыт 2008-2009 годов сейчас помогает правительству грамотнее тратить деньги,— считает главный экономист финансовой группы БКС Владимир Тихомиров.— Уже известно, какие компании и регионы потребуют помощь в первую очередь. Надо понимать, что тогда мы входили в кризис с гораздо большими финансовыми ресурсами. Сейчас денег явно на всех не хватит, придется кем-то жертвовать. За последние несколько лет многие компании успели приспособиться к жизни в условиях тормозящей экономики, поэтому можно сокращать расходы бюджета, не залезая глубоко в резервы".

К 2017 году правительство планирует сбалансировать федеральный бюджет при прогнозной цене нефти $70 за баррель. Расходы сократятся уже в этом году на 10%, а в 2016-2017 годах — на 5%. В ближайшие полтора месяца будет осуществлен пересмотр всех госпрограмм, и, по мнению Тихомирова, станет понятно, насколько власти готовы пойти на структурные реформы хотя бы в плане бюджетных расходов.

Однако экономисты еще спорят, действительно ли необходим секвестр бюджета. Сокращение расходов на 10% позволит сэкономить около 1,5 трлн руб., но еще в середине января министр финансов Антон Силуанов говорил о "дыре" в 3-4 трлн руб. при цене на нефть $50 за баррель. "Компенсация выпадающих доходов не значится в антикризисном плане, но это будет самым крупным вливанием в экономику,— говорит Андрей Чернявский.— В 2008 году были использованы средства резервных фондов, но о секвестре речь не шла. Сейчас нам некуда деваться: если резервы будут быстро потрачены, то останется лишь эмиссионное финансирование". По его мнению, оценка Минфина, скорее всего, основана на курсе 65 руб./$. При сохранении санкций и увеличении оттока капитала девальвация рубля может продолжиться, а курс вырастет до 84 руб./$. В таком случае дефицит бюджета снизится до 1 трлн руб., который с легкостью можно покрыть за счет также девальвировавшего Резервного фонда. На начало января в нем было 4,9 трлн руб., что даже больше, чем в феврале-марте 2009 года. Объем ФНБ также увеличился в рублевом выражении почти в два раза. Всего на антикризисный план предусмотрено 300 млрд руб. дополнительных расходов бюджета, но взять их планируется частично из Резервного фонда правительства (170 млрд руб.) и ФНБ (помимо других 550 млрд руб.).

Ослабление рубля поможет сбалансировать бюджет, но об экономическом росте придется забыть. "Это антикризисное управление,— говорит Тихомиров.— Главная задача правительства — стабилизировать ситуацию, не дать ей выйти из-под контроля и принять характер неуправляемой катастрофы".

Смена парадигмы

Антикризисный план направлен на борьбу с финансовым кризисом, а не с экономическим. Чтобы вытащить страну из рецессии, подобных мер явно недостаточно, считает руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич. По его мнению, контрциклические стимулирующие меры хороши только при краткосрочном спаде, как это было в 1998-м или 2008-2009 годах. Нельзя компенсировать масштабное сокращение внутреннего спроса за счет денежного или бюджетного стимулирования. Например, в октябре-ноябре 2014 года даже повышение базовой ставки ЦБ не помогло остановить отток капитала. Его удалось притормозить только ограничением ликвидности. Мягкая денежная политика в таких условиях снова приведет к оттоку, а не к росту внутреннего спроса. Бюджетные расходы и крупные инфраструктурные проекты тоже не помогут, так как эти меры — кратковременные. Более того, выделенные деньги будут оседать в неэффективных госкомпаниях, тем самым только усугубляя ситуацию, считает Гурвич.

Он называет 2000-е годы моделью импортированного роста: экономика росла за счет внешних ресурсов, которые трансформировались во внутренний спрос, удовлетворяемый импортом и ростом производства. Теперь притока внешних ресурсов нет — экономике нужна новая модель роста, основанная на повышении эффективности. Причины текущего кризиса, считает Гурвич, состоят в том, что с середины 2000-х годов в России прекратилось строительство рыночной экономики. Фактически рынка как такового и не появилось. Обилие государственного и квазигосударственного бизнеса не позволяло развиваться конкурентной среде, в которой деньги перетекают из менее эффективных предприятий в более эффективные. Конкурировать с ними почти невозможно, так как любые издержки и риски будет покрывать государство. Поэтому и частному бизнесу не было смысла вкладывать деньги в снижение себестоимости и повышение эффективности. Главным было получить сиюминутную прибыль за счет роста объемов производства. Именно эта близорукость и привела к тому, что в России так и не были созданы механизмы длинных денег, а бизнес стал неконкурентоспособным.

Это, по сути, очень близко к другим способам описания экономики современной России — в терминах административного рынка, основанного на распределении бюджетных ресурсов, причем необязательно нефтяной ренты или, скажем, неофеодализма. Впрочем, антикризисный план просто по определению не может содержать предложений по демонтажу системы, его смысл — оперативное перераспределение ресурсов в рамках нынешней парадигмы управления страной.