Горбачевым и Борисом Ельциным закончились 16 октября совершенно
недвусмысленным выступлением Ельцина на сессии ВС РСФСР. Российский лидер
обвинил лидера союзного в нарушении джентльменских соглашений и заявил, что
дальнейшие их отношения могут базироваться лишь на строгом протоколировании
и публичном оглашении обещаний Президента СССР. "Медовый месяц" Михаила
Горбачева и Бориса Ельцина, начавшийся 31 июля заключением соглашения о
разработке экономической программы, тем самым окончательно перешел в
скандальный развод. Союзное руководство и Россия вошли в жесткую
конфронтацию: похоже, что оба соперника действуют по принципу aut nunc, aut
nunquam - теперь или никогда. Однако наблюдатели полагают, что главные
конфликты еще впереди.
Планы соперников, обменивающихся то грозными, то примирительными нотами,
анализирует парламентский обозреватель "Ъ" МАКСИМ СОКОЛОВ.
16 октября Борис Ельцин выступил в ВС РСФСР с программным заявлением, в
котором он, по сути дела, обвинил Президента СССР в вероломстве: "Тонущее
союзное правительство нажало на Президента, и он в очередной раз меняет
свое решение". И сделал вывод: "Будущие договоренности с Президентом
Горбачевым следует конкретизировать и сделать достоянием гласности".
Отчасти все это напоминает условия, на которых Рональд Рейган соглашался
общаться с Горбачевым в 1985 г. - "доверяй, но проверяй". Но если Ельцин и
Рейган были достаточно дипломатичны в своих высказываниях, то российский
вице-премьер Геннадий Фильшин назвал вещи своими именами: "Мы потерпели
поражение из-за нашей порядочности: поверили, что можно заключить договор".
Во всех этих заявлениях интересна не столько оценка партнерских качеств
Горбачева, сколько признание того, что тайный договор был и даже некоторое
время действовал. Причины заключения договора достаточно понятны. Поскольку
кто-то все-таки должен править Россией, а возможности окончательно
устранить соперника нет, остается одно: кондоминиум, т. е. совместное
управление.
Но кондоминиум редко бывает устойчивым: один из соправителей оказывается
более успешным, а его неудачливому партнеру ничего не остается, как рвать
договор и обращать успех противника в ничто. Когда российское руководство
всерьез решило реализовать программу "500 дней", успех ее означал бы
вытеснение Горбачева с политической сцены: ведь и правда, если один
правитель управляется с нужным для страны делом, то зачем ему соправитель.
Этим парадоксом - кто выигрывает, тот проигрывает - по мнению наблюдателей,
и объясняется нетривиальное поведение Горбачева по мере продвижения к
началу действия программы "500 дней": программу сгубило не то, что она была
плоха, а то, что она имела шансы на успех.
Сейчас все вернулось на круги своя: как и 29 мая, в день избрания Ельцина
на пост российского лидера, отношения потенциальных соправителей России
хуже некуда. Но с небольшим отличием: по данным академика Татьяны
Заславской, за время с мая по сентябрь рейтинг популярности Горбачева упал
вдвое - с 56 до 29% и вдвое - до 58% - вырос рейтинг Ельцина. В этих
условиях шансы на заключение нового соглашения не так велики, как в мае:
Ельцин может попытаться пойти напролом. Как и Горбачев.
Надо признаться, частичный 'шанс на новое соглашение союзным Президентом
был упущен. Горбачев счел тон Ельцина "ультимативным", что совершенно
верно: российский лидер предлагал либо возобновление договора, либо, говоря
дипломатическим языком, оставлял за Россией право принять те меры, которые
она сочтет необходимыми. Ошибка Горбачева, по ряду оценок, состояла в
непонимании того, что ультиматум - это еще не самое плохое: он хотя бы
содержит в себе условие сохранения мира. Самое плохое - это нота об
объявлении войны, которая никаких условий мира уже не содержит.
... Тем не менее, по конфиденциальным сведениям, в пятницу вечером, 19
октября, Борис Ельцин отбыл отдыхать на воды, а российский вице-премьер
Григорий Явлинский - на встречу с Горбачевым. Будут ли, по новому
ельцинскому рецепту, "сделаны достоянием гласности" беседы Горбачева с
Явлинским, можно только гадать...
---