«Много смеемся, несмотря на то что ставим трагедию»

11 марта в Большом театре состоится премьера балета "Гамлет", которого доселе не существовало на свете. Британско-молдаванское трио соавторов — режиссер Деклан Доннеллан, сценограф Ник Ормерод, хореограф Раду Поклитару — сочинили либретто, подобрали музыку Шостаковича и поставили эксклюзивный двухактный спектакль. В 2003 году они уже проделали нечто подобное в том же Большом (разве что музыка была готовая), поставив сообща балет Прокофьева "Ромео и Джульетта". Сняли с балерин пуанты, одели веронцев в пиджачные пары, устроили уличные драки с поножовщиной, заставили Джульетту заполошно орать над телом Ромео — и сорвали успех. Монументальную классическую труппу, будто в сказке, окунули в кипящий котел, и она вылетела оттуда юной, буйной и поразительно живой. Настолько, что не только омолодившаяся вслед за труппой публика, но и заслуженные пенсионеры ГАБТа, лично участвовавшие в исторической постановке "Ромео и Джульетты" Леонида Лавровского, были покорены этой новой жизнью и приняли спектакль как родной.

Кто затеял постановку "Гамлета"?

Худрук балета Большого Сергей Филин. Он вспомнил про наших с Декланом "Ромео и Джульетту" и решил, что достигнутый успех надо повторить и закрепить. Я абсолютно уверен, что если бы мы с Доннелланом сами выбирали, это был бы не "Гамлет". Потому что эта пьеса — не самая благоприятная литературная основа для балета. Но за три с половиной года подготовки мы сжились с этой мыслью.

А что у вас с музыкой? Ведь такого балета нет.

Очень долго шли переговоры с различными композиторами, не буду называть имена — с живыми композиторами. Все переговоры зашли в тупик, потому что хорошие композиторы расписаны надолго вперед, впрочем, как и хорошие балетмейстеры. В итоге мы решили брать уже написанную музыку. Первая мысль — Шостакович. Есть фильм "Гамлет", две сюиты из музыки к фильму, есть сюита для спектакля. Но сразу выяснилось, что все это не подходит именно из-за сюитности. Получается набор номеров, а "Гамлет" — это вещь, которая очень сложно развивается внутри себя самой, не хотелось бы мелкого дробления. И мы стали слушать симфонии Шостаковича.

Слушали-то как, порознь?

Мы слушали музыку втроем — я, Деклан и Ник. В Киеве, на Подоле, в кабинете главного художника муниципального театра оперы и балета, из окон которого открывается прекрасный вид на старый Подол, на Андреевскую церковь, шедевр Растрелли. И вся комната уставлена всякими раритетами — там и черевички, и какие-то старинные, на аукционах купленные вещи...

Не Эльсинор, словом...

Сразу отмели симфонии, у которых есть программное название, то есть "1905 год" и прочие. Не взяли 7-ю, потому что непрошибаемый ассоциативный ряд, с ней связанный, не имеет смысла ломать. Осталось не так много, мы в итоге остановились на 5-й симфонии — это наш первый акт, и на 15-й, последней симфонии Шостаковича, без ее первой части.

С музыкой у вас часто накладки случаются. Говорят, ваши "Ромео и Джульетта" не идут в Большом из-за запрета наследников Прокофьева, которые чрезвычайно возбудились после того, как вы поставили "Золушку" где-то в Прибалтике — у вас там Золушка служила уборщицей в доме свиданий.

Насколько я помню, сначала попали под запрет "Ромео и Джульетта" — кажется, за "несоответствие духу партитуры и либретто". Что очень странно, потому что у Прельжокажа все гораздо круче завернуто — там вообще чуть ли не концлагерь, а его постановку никто и не думает запрещать. Налицо двойные стандарты, да бог с ними. Все в прошлом. А уж потом я ставил "Золушку", и ее за "несоответствие духу" запретили за неделю до премьеры. Но мы ее все-таки показали на свой страх и риск, три спектакля или два. Потом положили балет под сукно, а потом композитор Олег Ходоско написал новую партитуру. Делал он это так: выключил музыку Сергея Сергеевича, смотрел видео с премьеры и писал партитуру под готовую хореографию.

Судя по вашим работам, особенно по версиям классических балетов, вы — не только радикальный, но и самодостаточный режиссер. Я-то считаю, что ваше режиссерское дарование ярче, чем хореографическое — в смысле придумывания движений и комбинаций. А тут вас столкнули с другим сильным режиссером. Как вы уживаетесь в работе над "Гамлетом"?

Ставим втроем — Ник тоже всегда в зале. Аналитический мозг. Он — наш третейский судья, выносит вердикт, когда мы по-разному видим одну и ту же сцену. Спорим, ищем лучший вариант, но это нормально. За три с половиной года мы совместными усилиями — я, Деклан и Ник — написали самую подробную экспликацию балета в моей жизни. Аж на восьми листах.

Восьмистраничное либретто?

Ни в коем случае. Для внутреннего употребления — этот текст никому даже показывать нельзя. Но по всем ключевым моментам у нас все договорено.

И какая концепция?

Мы с самого начала понимали, что это безумно интеллектуальная пьеса, и это плохо для балета. И мы искали в "Гамлете" то, что может быть трогательным. Балет — эмоциональное искусство, и нам надо было найти эмоциональные моменты в "Гамлете". И мы поняли, что наш "Гамлет" будет спектаклем о потере. О том, что в жизни мы теряем все — любовь, близких, друзей, свое место в жизни. И мы очень плохо приспособлены к тому, чтобы эти потери пережить. Ну что еще? Детали: из малозначительного персонажа в виде черепа наш Йорик превратился в реальную фигуру, приобрел большое значение. И наш спектакль начинается раньше, чем "Гамлет" шекспировский. То есть еще до смерти старого Гамлета.

А как с актерами? Вы ангажировали многих из тех, кто танцевал в "Ромео и Джульетте".

В "Гамлете" много возрастных партий, а 19-летний юноша не может стать Полонием. И мы с большим удовольствием позвали на партию Полония репетиторов Большого — Сашу Петухова, нашего бывшего Тибальда, и Андрея Меланьина, патера Лоренцо. К нашему великому счастью, наш Ромео Денис Савин стал Гамлетом. Юрий Клевцов, бывший Меркуцио, теперь Клавдий. Офелий нашли методом актерских проб: я придумал хореографию, небольшой фрагмент, а Деклан просил эти движения наполнить тем или иным состоянием. Офелии у нас — Настя Сташкевич, Даша Хохлова и Диана Косарева. Гертруды все красавицы: Анна Балукова, Кристина Карасева, Вера Борисенкова. Прекрасный состав, на 95% точные попадания.

А как работает труппа? Вроде бы при постановке "Ромео" люди сопротивлялись вашей хореографии.

Не помню такого. У нас тогда была в основном молодежь. Они только что пришли в театр и с огромным удовольствием все это проделывали. А сейчас еще легче: многие уже понюхали пороха в современной хореографии. Кстати, большинство солистов "Гамлета" танцуют в "Квартире" Матса Эка, которая идет в Большом. Перед кастингом я ходил на репетиции "Квартиры", посмотрел спектакль и понял, что половину работы за меня сделали репетиторы Эка, за что им большое спасибо. Атмосфера у нас замечательная, трудимся с большим удовольствием. Много смеемся, несмотря на то что ставим трагедию.

А быстро ставите?

День на день не приходится. Но вообще-то с годами моя продуктивность повысилась. То ли опыт, то ли я научился проходить мимо каких-то мелочей, на которых в прошлом застревал бы, желая довести до совершенства. Сейчас возвращаюсь к ним уже в процессе отработки поставленного. Ну, могу сказать, что два акта "Гамлета" — это месяц и семь дней. Я считаю, что это очень быстро.

Это похоже на "Ромео и Джульетту" по лексике?

Во-первых, я не помню "Ромео и Джульетту". Во-вторых, я иногда использую то, что поставил раньше, если этот балет не идет. Зачем пропадать продукту?

Но пуантов-то не будет?

Естественно.

А что там у вас с "Быть или не быть..."?

Ох, о многом можно сказать ярче танцем, чем словами. Но также невозможно перевести на язык танца конкретный текст. У Гамлета есть несколько монологов в этом спектакле. И один из них "Быть или не быть". А вот какой именно, Татьяна Кузнецова догадается сама.

Или не догадается. Но шпаг у вас там нет?

Есть.

Как? То есть Дания — тюрьма средневековая?

Нет, это абсолютно про нас сегодняшних. Ну, слегка винтажно — это считается стильным. Европа, пятидесятые годы.

А шпаги-то при чем?

Спорт. Как у Шекспира. У Шекспира же это не смертоубийственная дуэль — это спортивный поединок.

В прошлом году ваш "Киев модерн-балет" показывал в Москве "Лебединое озеро", которое я разнесла в пух, восприняв его как эскиз к "Гамлету". Там у лебеденка убивают родителей, пытаются вырастить из него диктатора, он вступает в сексуальную связь с приемной матерью-королевой...

А при чем здесь "Гамлет"?

Ну, фрейдистская трактовка, любовный четырехугольник: Клавдий-Гертруда-Гамлет-Офелия. У нашего любимого Матса Эка тоже "Лебединое" связано с "Гамлетом".

Нет никакой связи между моим "Лебединым" и "Гамлетом", кроме того, что и там и там гениальная музыка и один и тот же хореограф.

Но теперь-то я поражена другим: у вас в "Лебедином" жестокое авторитарное государство, все ходят в камуфляже, с автоматами, все кончается кровавой бойней. А поставлен спектакль задолго до событий на Украине. Получилось пророчество какое-то. Откуда взялась ваша трактовка?

Это было давно, где-то в 2009-м, сейчас уж и не вспомню. Я слушал Чайковского и писал либретто. Все вышло из музыки. Я взял много прекрасных фрагментов партитуры, которые обычно купируют или используют редко. И, слава богу, музыка Чайковского не охраняется наследниками.

Большой театр (Новая сцена), 11-14 марта, 19.00; 14 марта, 12.00; 15 марта, 18.00