Начало года в экономике выдалось плохим: падение промпроизводства, инвестиций, реальных зарплат и инфляция под 17%. Но могло быть и хуже. Экономисты говорят, что пока статистика лучше ожиданий, а траектория спада не так крута, как в 2009 году.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ / купить фото
Спасибо, что живой
Если сравнивать российскую экономику с боксером на ринге, то в начале года она должна была получить нокдаун. Западные санкции и шок от низких цен на нефть вряд ли бы довели ее до нокаута, но сбить с ног могли легко. Однако статистика января-февраля 2015 года показала, что экономика, к всеобщему удивлению, еще стоит на своих двоих, хотя и изрядно потрепана.
Согласно последним подсчетам аналитиков ВЭБа, ВВП, очищенный от сезонности и календарного фактора, в январе упал к предыдущему месяцу на 1,2%, а уже в феврале темпы снижения экономики замедлились вдвое, до 0,6%. По словам министра экономики Алексея Улюкаева, в январе-феврале ВВП снизился на 1,5%. Главный экономист ВЭБа Андрей Клепач полагает, что по итогам 2015 года падение экономики может составить 4%. Оценка МЭРа — 3%, Центра развития — 4%, ЦМАКП — 5%. Однако в последнем "Деньгам" рассказали, что планируют скорректировать свой макропрогноз до 10 апреля.
Текущую оценку падения ВВП по итогам 2015 года эксперты считают завышенной. "Первый квартал идет чуть выше ожиданий как по внешним условиям, так и по ситуации с кредитованием,— говорит руководитель направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов ЦМАКП Дмитрий Белоусов.— Если удастся пробежать мимо кредитного сжатия, то общие итоги года будут выше ожидаемых". В Альфа-банке тоже собираются улучшить прогноз падения ВВП до 2-3% по итогам года (текущая оценка, как и у ЦМАКП, 5%), сообщила "Деньгам" главный экономист банка Наталья Орлова: "Январь-февраль идут пока лучше ожиданий. Мы думали, что столь сильное падение ВВП по итогам года будет связано с десятипроцентным падением розницы. Скорее всего, оно будет более умеренным — около 5%". В ФГ БКС пока оставили свой прогноз без изменения (4%), как и в российском подразделении ING (3,9%).
Цены взяли передышку
Один из поводов для оптимизма — торможение инфляции. Хотя в феврале годовая инфляция составила 16,7% по сравнению с 15% в январе, текущая инфляция начала снижаться. В январе она выросла на 3,9% к предыдущему месяцу, а в феврале — уже на 2,2%. По данным Росстата, за первые три недели марта инфляция поднялась всего на 0,7%, так что февральские годовые показатели могут и вовсе оказаться пиковыми, считают в Центре развития. Однако опрошенные "Деньгами" аналитики уверены, что по итогам года инфляция все-таки останется двузначной — около 12%. Другой вопрос — как поведут себя цены после девальвационного шока.
Укрепление рубля, изменение монетарной политики, сокращение реальных зарплат (в январе-феврале — на 9,1%), еще большее снижение цен на нефть и сокращение потребительских расходов (в феврале — на 7,7%) — все это будет давить на цены в сторону снижения. По мнению Натальи Орловой, главная интрига состоит в том, будет ли текущая инфляция в августе-сентябре нулевой или же отрицательной. "В конце прошлого года мы прогнозировали падение реальных зарплат на 10% в начале 2015-го,— говорит директор по анализу финансовых рынков и макроэкономики УК "Альфа-Капитал" Владимир Брагин.— Они снизились на 9,1%, так что это вполне ожидаемо. Однако их дальнейшее снижение может сильно подорвать доходы и внутренний спрос. К концу года мы можем увидеть довольно мощное снижение инфляции. Если покупательная способность снизится слишком сильно, впервые в новейшей истории России мы будем наблюдать дефляцию. Такая вероятность есть, хотя верится в нее пока слабо".
Этому могут помешать два сезонных фактора, считает главный экономист ФГ БКС Владимир Тихомиров: "Во-первых, с марта по май происходит самое высокое потребление импортного продовольствия. Связано это с тем, что сокращаются запасы старого урожая и приходится больше импортировать. Фактически с учетом девальвации доля более дорогой импортной продукции в структуре потребления будет расти. Это будет давить на цены в сторону повышения. Во-вторых, если лето будет засушливым с плохим урожаем, то осенью замедления инфляции мы не увидим".
Правда, урожай может пострадать даже при отличной погоде. "В этом году катастрофически выросли издержки из-за девальвации и роста ставок,— считает управляющий директор агробизнеса "Базового элемента" Андрей Олейник.— Цены на средства защиты растений выросли на 40%, на семена — на 50%, на запчасти — на 40-80%. Стоимость проведения посевной увеличилась на уровень девальвации рубля. Многие хозяйства не смогут провести подкормку, а значит, вместо урожая соберут мусор. Я думаю, что валовый сбор озимого зерна в 2015 году может составить 28-30 млн тонн против 48 млн тонн в 2014-м".
Торможение экономики может привести к существенному снижению цен в 2016 году. По мнению Дмитрия Полевого, главного экономиста по России и СНГ ING, уже в первой половине 2016-го годовая инфляция может опуститься до 5-5,5%. С ним соглашается и Белоусов, хотя оба не верят в дефляционный сценарий, предсказанный аналитиками Bank of America Merrill Lynch на 2016-2017 годы. В основе прогноза была гипотеза о снижении ставок ЦБ в 2015 году до 9%, а в 2016-м — до 7% или еще ниже. "Наша особенность в том, что курс у нас более значим, чем прямые монетарные эффекты",— поясняет Белоусов.
Другие препятствия — рост тарифов естественных монополий и общая неэффективность экономики. "Дефляция возможна в эффективной экономике,— говорит Наталья Орлова.— У нас же большая роль инфляции издержек: компании не захотят повышать свою эффективность и скорее продолжат перекладывать издержки на конечных потребителей".
Опасные инвестиции
В январе-феврале инвестиции в основной капитал по-прежнему снижались (на 5%), сохраняя тренд четвертого квартала 2014-го (16%). В Центре развития считают, что это один из эмпирических признаков наступающей автономной рецессии. Впрочем, опрошенные "Деньгами" эксперты сходятся во мнении, что снижение предсказуемо и меньше ожидаемого. Так, во время предыдущего кризиса динамика инвестиций была хуже: в январе-феврале 2009 года провал составил 18%, а в мае — около 25%.
Промышленное производство хоть и незначительно, но тоже снизилось в феврале (на 1,6%), тогда как еще в январе был рост на 0,9%, а в декабре — на 3,9%. При этом Индекс промышленного оптимизма, рассчитываемый Институтом экономической политики имени Гайдара, вырос на 1,7 пункта по сравнению со спадом в феврале. "Промышленность, таким образом, избежала кризисного сброса оптимизма, давно ожидаемого властями и аналитиками. Индекс прогнозов тоже прервал негативную динамику предыдущих месяцев, формировавшуюся во многом под влиянием предкризисной риторики властей, и вернулся к нулевому уровню после отрицательного значения февраля",— говорится в отчете ИЭП.
Основной провал в промпроизводстве пришелся на обрабатывающие отрасли (-2,8%). При этом позитивный результат в пищепроме и химии (+4% за январь-февраль), которые выигрывают от девальвации, импортозамещения и госзаказа, перестал перекрывать спад в отраслях, страдающих от сокращения внутреннего спроса и инвестиций (машиностроение за тот же период сократилось на 11,1%, а производство транспортных средств — на 22,4%).
Падение промпроизводства могло быть сильнее, если бы не строительный сектор. Ввод жилых домов в январе-феврале увеличился на 40,6%, до 12,3 млн кв. м, сохраняя тенденцию 2014-го, когда он достиг рекордных 81 млн кв. м. "Существенный всплеск в объемах жилищного строительства связан отчасти с хорошей погодой в феврале и высоким спросом на ипотеку и новые квартиры в период девальвации,— говорит Тихомиров.— К тому же месячная динамика слишком волатильна. На мой взгляд, на протяжении нескольких месяцев жилищное строительство может показывать неплохую динамику, но потом произойдет довольно резкий спад. От банков мы уже сейчас слышим, что падает спрос на ипотеку".
Снижение инвестиций в январе-феврале пока недостаточно отражает изменившиеся условия, полагает Андрей Клепач: "Мы ожидаем, что их спад усилится в ближайшие месяцы, принимая во внимание ограничительные ставки по новым займам, высокий уровень неопределенности и пик платежей по внешним займам". И в первую очередь это касается нефтяных компаний. Чтобы сохранить cash flow, они вынуждены наращивать добычу, сдерживая тем самым цены на нефть, так как спрос по-прежнему не растет. Долги растут одновременно с дефицитом ликвидности.
От того, смогут ли предприятия рефинансировать долги, будут зависеть и инвестиции, говорит Белоусов. "Вряд ли они будут расти,— считает он.— И это очень плохо, так как ставит под вопрос импортозамещение. Оно требует кредитования, роста инвестиций, модернизации производственного аппарата, качества продукции и так далее. Сейчас не 1998 год. Видимо, в этом году мы получим спад по инвестициям. В следующем году возможны варианты вплоть до их роста. Важно, как предприятия будут развязывать узел заработных плат и инвестиций. Государство фактически намекает, что можно повторить опыт 1999 года, то есть увеличивать инвестиции при сдерживании зарплат".
В целом основные экономические показатели вернулись к состоянию трехгодичной и большей давности, считает экономист Сергей Журавлев: реальная зарплата — к уровню конца 2011 года, пенсия и товарооборот розницы — февраля 2012-го, инвестиции в основной капитал — августа 2011-го и августа 2008-го, объем строительства — февраля 2011-го и 2009-го.
Уровень безработицы, согласно опросам, также стал расти в феврале (с сезонной поправкой) и вернулся в состояние конца 2013 года. Это подтверждается и числом официально зарегистрированных безработных, которое тоже выросло до уровня декабря 2013-го (с сезонной поправкой) после рекордно низких показателей середины 2014-го (то есть до санкций). Однако в целом безработица пока находится на низком уровне, учитывая всю глубину кризиса. "Падение инвестиций и промпроизводства — это неизбежная плата за то, что экономика начинает перестраиваться,— говорит Владимир Брагин.— Но низкая безработица настораживает. Многие компании не торопятся увольнять людей, что затормаживает перераспределение ресурсов в более эффективные сектора экономики". По мнению Натальи Орловой, низкая безработица связана также с нехваткой трудовых ресурсов, что вместе с другими фундаментальными проблемами будет препятствовать скорому выходу из рецессии.