Десять рублей заплатили пензенские крестьяне за "кипарисовые стружки от Гроба Господня", которые, по утверждению продавщицы, являются верным средством от укуса бешеной собаки. В паломнической субкультуре хватало суеверий, мошенничеств и обмана. Но острого желания пережить события библейской истории, преодолеть лишения и трудности пути и оказаться в пространстве чуда все-таки было больше.
Фото: wikipedia.org
Фото: Universal Images Group / Sovfoto / DIOMEDIA
Фото: imageBROKER / Reinhard Marscha / DIOMEDIA
Фото: imageBROKER / Jaime Abecasis / DIOMEDIA
Фото: Heritage Images / Archive Photos / DIOMEDIA
Фото: Reuters
Фото: Reuters
Священная география
Переход от смысла к форме — это небольшая революция. Если первые христиане размышляли о вероучении и не видели особой необходимости в сохранении для потомков памяти о местах, которые упомянуты в Евангелиях, то в византийскую эпоху исторический и географический фон библейских событий начинает восприниматься как ценность. Уже во времена императора Константина, сделавшего еще недавно гонимое христианство официальной религией империи, начался поиск гор, пещер, колодцев и городских адресов, упомянутых в Писании. Это была непростая задача: имелись лишь географические названия, которые с определенной долей вероятности можно было соотнести с библейскими, и историческая память — представления местных жителей о том, что на их земле происходило в древности. О степени достоверности таких историй трудно судить. Хотя географические воспоминания людей бывают довольно точными. Меня в свое время поразили жители новгородских деревень, уверенно показывавшие рукой на запад и говорившие, что оттуда пришла Литва. Мне было понятно, что это отголоски рассказов о Смутном времени, но никто из собеседников не мог объяснить, зачем Литва приходила и что ей было нужно. Несколько веков — это все-таки срок.
Сакральная география Святой земли создавалась на основе подобных расспросов. Организатором поисков святынь была Елена, мать императора Константина, по инициативе и на средства которой на Ближнем Востоке было построено около 80 храмов. Именно Елена занялась поиском пещеры, в которой после распятия был погребен Христос. Это место было потеряно после разрушения Иерусалима римлянами в 70 году нашей эры. Экспедиция, возглавляемая Еленой, обнаружила пещеру и три креста. Согласно позднейшим описаниям этого события, определить, на каком кресте был распят Христос, а на каких — разбойники, помогло чудо. Один из крестов исцелил больную (по другой версии — воскресил умершего). Вокруг пещеры Елена создала храмовый комплекс, включающий в себя храм Гроба Господня, Голгофу и место, где был обнаружен крест. История обретения Креста в некотором роде типична. Установление подлинности реликвий и географическая локализация мест, где происходили события священной истории, почти никогда не могут быть однозначно определены на основе исторических данных. Поэтому историки, работающие только с рациональной аргументацией, считают большинство таких локализаций гипотетическими.
Между ветхозаветными событиями и общим признанием того, какая именно гора является Синаем, прошло слишком много времени. Иудейская традиция не сохранила памяти о том, где эта гора находилась. Только с началом христианской эры, когда в Синайской пустыне стали селиться отшельники, появилось желание установить соответствие между библейским текстом, который читался во время церковной службы, и пространством вокруг. К IV веку споры, что где происходило, закончились. Все казалось давно и надежно установленным. В 330 году при покровительстве императрицы Елены у подножья горы возвели храм, а в 527-м император Юстиниан построил здесь монастырь, который впоследствии назвали монастырем Святой Екатерины.
Процесс вписывания событий священной истории в географическое пространство шел активно, и постепенно на территории Византийской империи, частью которой была Палестина, возникли маршруты, по которым пошли вооруженные Библией паломники. Монастыри, построенные близ упоминаемых в Библии рек, гор и пещер, служили ориентирами, а их обитатели — гидами, готовыми провести экскурсию по окрестностям и рассказать, где что происходило. И не столь важно, в какой степени рассказы соответствовали реальности. Тем более что в большинстве случаев способов достоверно реконструировать реальность не существовало.
"То шли вправо, а затем такое же расстояние влево, то двигались вперед, то снова возвращались на такое же расстояние назад"
Монастыри Святой земли были инфраструктурой, которая давала паломникам возможность посещать святые места. И почти сразу появились готовые совершить подобное путешествие. А некоторые даже написали мемуары, что позволило нам, потомкам, представить себе, как выглядели первые паломничества. Древнейшее описание принадлежит Этерии, знатной женщине, которая в IV веке путешествовала по Ближнему Востоку. О ней не известно практически ничего. Даже имя — Этерия или Эгерия — восстанавливается на основе сложных и небесспорных умозаключений. С уверенностью можно сказать, только что она была состоятельна, поскольку такое путешествие требовало немалых средств. Нашему современнику трудно представить себе проблемы, которые приходилось решать путешественнику в те времена. В качестве путеводителя Этерия использовала текст Библии. "Согласно нашему обычаю,— писала она,— на каждом месте, которое я желала увидеть, мы прочитывали соответствующее место из Писания". Современному человеку, привыкшему к компактным томикам Библии на тонкой бумаге или скачанным на гаджет текстам, путешествие с Писанием в руках не кажется экзотическим. Однако во времена Этерии Библия выглядела иначе. Это было несколько увесистых томов, более тысячи исписанных от руки пергаментных листов. Далеко не всякий паломник мог позволить себе прихватить в путешествие столь увесистую походную библиотеку. Не говоря уже о том, что полная Библия стоила целое состояние.
Этерия хотела увидеть места, где происходили события библейской истории. И некоторыми из маленьких открытий она делилась с читателями. "Насколько я могу судить,— писала путешественница, следуя путем, которым евреи шли из Египта в Землю обетованную,— сыны Израилевы на своем пути часто меняли направление: то шли вправо, а затем такое же расстояние влево, то двигались вперед, то снова возвращались на такое же расстояние назад, и таким образом они совершали путь, пока не достигли Мертвого моря". Это сейчас, водя пальцем по карте, которая прилагается к большинству изданий Библии, мы с удивлением обнаруживаем, что уходящие из Египта иудеи двигались по весьма прихотливой траектории. А каким образом реконструировали этот маршрут Этерия и ее спутники, можно только догадываться. То ли они пытались соотнести библейскую топонимику с названиями, которые слышали от местных жителей, то ли их проводниками были местные монахи, для которых знание Библии естественно сочеталось со знанием окрестностей.
Путешествие Этерии заняло несколько лет (только в Иерусалиме она прожила три года), и ее записки стали излюбленным чтением историков. Новопостроенные храмы и монастыри, которые посетила паломница, уже давно лежат в руинах, и археологи, откапывая фундаменты, используют для их отождествления эту книгу. И если наша паломница путешествовала по Ближнему Востоку, используя в качестве путеводителя Библию, то современный турист гуляет вдоль раскопанных фундаментов с записками Этерии. По собственному опыту могу сказать, что это весьма увлекательное занятие.
"Похотел видети святый град Иерусалим..."
Первым русским паломником, который не только посетил Святую землю, но и оставил подробное описание путешествия, был игумен одного из черниговских монастырей Даниил. "Хождение игумена Даниила" — это подробный практический путеводитель, объясняющий, что нужно посетить и как это найти, а также указывающий расстояния от одного объекта до другого (единицей измерения часто служит дальность полета стрелы или броска небольшого камня). Вместе с тем основная рекомендация Даниила — лучше всего оставаться дома и совершить духовное паломничество, избавив себя от трудностей путешествия.
Как было организовано путешествие русского игумена, шел ли он один или перемещался по Святой земле с другими паломниками, неизвестно. Знаем мы только то, что в самом начале XII века, посетив предварительно Константинополь, Эфес, Кипр, он отправился в Палестину и прожил там 16 месяцев. Описание Даниилом святых мест и похоже, и не похоже на описание Этерии. Сходство — в общей установке, в стремлении привязать события библейской истории к реальному ландшафту, например найти пень дерева, на которое забрался низкорослый Закхей, чтобы сквозь толпу увидеть Христа, или же посетить пещеру, в которой Христос постился в течение 40 дней. Однако в отличие от Этерии, которая, по всей видимости, была VIP-паломником, Даниил шел путем рядовых паломников.
Этерия сама определяла направление и ритм путешествия, а передвижения Даниила были обусловлены церковным календарем, и в день соответствующего праздника русский игумен оказывался именно в том месте, в котором происходило празднуемое событие. По всей видимости, его перемещения соответствовали ритму, в котором перемещались по Святой земле приезжающие туда паломники. Таким образом, мы получаем сведения о стандартных путях средневековых паломников.
Русский игумен обращал особое внимание на приметы, позволяющие ориентироваться на местности. Эта особенность его "Хождения" находит благодарных читателей. Записки Даниила стали одним из источников, позволивших отождествить храм, раскопанный в 1998-1999 годах на территории современной Иордании, с местом, где Иоанн Креститель крестил Иисуса. Сейчас Иордан изменил русло, и раскоп относительно далеко от берега реки, поэтому возникает вопрос, на каком основании делается вывод, что крещение произошло именно здесь. Свидетельство Даниила оказывается одним из решающих аргументов. "От того места,— писал он,— где крестился Христос, до берега реки Иордан расстояние, как можно докинуть небольшим камнем". Это значит, что по крайней мере в начале XII века никто не сомневался, что Христос был крещен именно здесь.
Арабы, сопровождающие современных туристов и паломников к месту крещения, очень гордятся, что это место в Иордании, а не в Израиле, отделенном от них трехметровым забором. И все рассказы об этом они подтверждают ссылками на некоего Даниила из России. Из экспансивной речи гида, идущего впереди стайки туристов, я далеко не сразу понял, что говорится о "Хождении игумена Даниила". Как-то трудно было совместить зрелище пустыни к востоку от Иордана с воспоминанием об университетском курсе истории древнерусской литературы.
Паломнические записки Даниила пользовались на Руси огромной популярностью. До наших дней дошло более 100 рукописей, содержащих этот текст, в то время как, например, "Слово о полку Игореве" нашли в единственном списке, да и тот сгорел. О существовании Святой земли на Руси знали и охотно читали ее описания. Однако русских путешественников, добирающихся до Палестины, еще долго было ничтожно мало. Василий Гагара, посетивший Иерусалим в 1635 году, был, как сказали ему местные греки, первым русским после Трифона Коробейникова, побывавшего здесь в 1593 году. Василий Григорович-Барский, путешествовавший по Ближнему Востоку в первой половине XVIII века, жаловался, что в Иерусалиме русский паломник появлялся раз в пять-шесть лет. Столь скромное число паломников объясняется тем, что для иностранцев путешествие по территории Османской Империи было занятием хлопотным, опасным и дорогим. Угроза ареста по обвинению в шпионаже была постоянной. Да и налоги с приезжающих взимали чувствительные. Поэтому подавляющее большинство паломников составляли православные арабы, которым путешествие не грозило ни административными проблемами, ни особыми тратами. Язык (в данном случае арабский) до Иерусалима доведет.
Родные палестины
Россия была географически удалена от Святой земли, поэтому приходилось создавать свою паломническую географию, обнаруживая в шаговой доступности места, которые могли стать целью для благочестивого путешествия. Например, несколько сел, расположенные на небольшом расстоянии и поддерживающие между собой контакты (такие объединения называли кустом), имели храмы, посвященные разным событиям. В престольные праздники соседние села превращались в центр, где собирались жители со всей округи. Иногда их передвижение имело форму крестного хода, но могло и не иметь устойчивых форм.
Понятно, что приезд гостей на престольный праздник не ограничивался посещением богослужения — были и совместные развлечения, и пьянство, и драки. Однако способ соотнесения окружающего ландшафта с церковным календарем, когда на Николу зимнего все отправляются в село Никольское (села часто называли по храму), на Петра и Павла — в Петропавловское, а на Ильин день — в Ильинское, был повсеместным. А жители больших городов с десятками храмов оказывались в привилегированном положении: они имели возможность отправляться на праздничное богослужение в храм, посвященный именно этому празднику. То есть вести себя так же, как вел себя в Иерусалиме игумен Даниил, который привязывал свои перемещения к церковному календарю.
Однако существовали и более далекие паломнические маршруты, предполагающие многодневное отсутствие, а значит, неучастие в хозяйственной деятельности. Трудоспособные крестьяне уходили на дальние богомолья с разрешения сельской общины, которая брала обязанности паломника на себя, ведь от уплаты налогов благочестивое путешествие не освобождало. Маршруты паломничеств зависели от времени, сил и материальных возможностей путешественников. Паломники из центральных регионов отправлялись в Троице-Сергиеву лавру, северяне — на Соловки и Валаам, жители Новгородской и Псковской губерний — в Нило-Столобенский монастырь на Селигере. Общероссийским центром паломничества была Киево-Печерская лавра. А самые стойкие и отважные шли в Иерусалим.
По представлениям крестьян, которых среди паломников было большинство, путешествовать следовало пешком. Впрочем, допускалось использование лодок и кораблей (до Соловецкого монастыря ногами не дойти) и почему-то саней при зимних путешествиях. С курьезным отголоском этих традиций сталкиваются пассажиры электричек, идущих в сторону Сергиева Посада. Здесь иногда можно встретить человека, который, не останавливаясь, ходит по поезду из первого вагона в последний и обратно, потому что твердо знает, что в Троице-Сергиеву лавру надо идти пешком.
Жители мест, через которые проходили паломнические маршруты, хорошо относились к путешественникам по святым местам. Тот, кто кормил паломника или предоставлял ему ночлег, сам как бы приобщался к благочестивому путешествию. Только в последней четверти XIX века, когда среди людей с посохами и котомками стало слишком много профессиональных нищих и просто жуликов, отношение к паломникам начало меняться. Молодого здорового странника могли просто не пустить на порог. А в некоторых регионах была даже установлена плата за ночевку, еду и кипяток: в Шуйском уезде, через который проходил один из маршрутов на Киев, за кипяток брали 1 копейку, а за чай с сахаром — 5 копеек. Так что без денег паломники обойтись не могли. Тем более что путешествие на кораблях и лодках всегда было платным и довольно дорогим. Однако в монастырях паломникам на несколько дней предоставляли жилье и бесплатную еду. Все пожертвования монастырю были делом добровольным.
В XIX веке резко увеличилось число паломников на Святую землю. Этому способствовало учреждение в 1847 году в Иерусалиме Русской духовной миссии, а затем и других обществ, которые занимались организацией быта паломников. Уже в середине века Святую землю ежегодно посещало от 200 до 400 россиян. Появились дешевые корабли, была введена система скидок для передвижений по железной дороге. О социальном составе паломников можно судить по данным Одесского пароходства за последние 16 лет XIX века: первым классом на Святую землю плыло всего несколько десятков пассажиров, вторым классом — 570, третьим — 22,5 тыс. 66% путешественников составляли женщины, от 85% до 90% — крестьяне и мещане. Бытовые условия на паломнических пароходах были очень тяжелыми. Журналист Влас Дорошевич писал: "Я плавал на "каторжном" пароходе и на "паломническом", и, если бы каторжника привести и показать, как перевозят паломников, он, наверное, спросил бы: "Что же наделали эти люди?" И, разумеется, не поверил бы, что эти люди "виновны" только в том, что хотели поклониться Святой земле".
Паломнические караваны высаживались в Яффе и пешком отправлялись в Иерусалим (железная дорога была построена только в 1903 году). Доходили до гостиницы русской миссии, отдыхали там два-три дня, а затем отправлялись в храм Гроба Господня и к другим святыням. Самым отдаленным пунктом путешествий был Назарет. Все передвижения были довольно опасными: в 1897 году русский караван в Назарет потерял заболевшими и умершими почти треть состава. Православное палестинское общество выстроило для паломников водопровод, баню и больницу, которая специализировалась на родовспоможении. Считалось, что дети, рожденные на Святой земле, будут жить долго и счастливо, и некоторые паломницы специально отправлялись в Иерусалим рожать.
Интерес к Святой земле породил широкую торговлю вывезенными с Востока благочестивыми сувенирами, как настоящими, так и фальшивыми. У странников можно было купить не только воду из Иордана, но и засушенную смокву с дерева, плодами которого Спаситель питался во время 40-дневного поста, гвозди от Креста Господня и прочие чудотворные предметы. Продавались даже стружки от Гроба Господня, хотя ближневосточный гроб — это погребальная пещера, а не привычный жителям России деревянный ящик и стружек от него быть не может. Торговля сопровождалась объяснениями, от каких болезней может помочь тот или иной предмет. Во второй половине XIX века этнографы с удивлением записывали рассказы о российских приключениях восточных реликвий. Вот рассказ о двух крестьянах из пензенской деревни, которых укусила бешеная собака. В деревне был не только врач, но и сыворотка, однако сыворотке крестьяне не доверяли, а потому, вернувшись от врача, обратились за помощью к побывавшей в Иерусалиме знахарке. Она продала им за 10 рублей "кипарисовые стружки от Гроба Господня", а в качестве бонуса — рецепт лечения. Настой из стружек нужно было пить трижды в день, а одежду, в которой были крестьяне, когда на них напала собака, подвесить на чердаке под потолком. Крестьяне так и поступили и потом рассказывали, что висящая на чердаке одежда дрожала: из нее выходило бешенство.
"В Корее христиан нет!.."
Европейские туристы, отправлявшиеся в Иерусалим при посредничестве туристической конторы "Томас Кук и сын", с большим удивлением смотрели на паломников из России. Британский журналист Стивен Грэм, выпустивший в 1913 году книгу о русских паломниках, писал: "Кто бывал в Святой земле, тот видел праздных туристов, с любопытством осматривающих Гроб Господень с Бедекером (популярный путеводитель, изданный Карлом Бедекером.— А. К.) в руке. Для них нет разницы между храмом Аполлона в Помпее и храмом Воскресения. Для русского народа Гроб Господень — живая действительность, не архитектурный памятник, а священный предмет поклонения".
Однако с течением времени формат туристического тура стал все больше влиять на жанр паломнических поездок. Сейчас уже никого не удивишь предложением паломнической поездки, программа которой предусматривает помимо поклонения святыням пляжный отдых и шопинг. И к святыням, выявленным во времена императрицы Елены, стремятся не столько паломники и любители византийской архитектуры, сколько обитатели курортов, которым предложили интересную автобусную экскурсию. Появляются новые традиции и обряды, уже туристические. На берегу Иордана я наблюдал, как экскурсовод, рассказав группе японцев, куда он их привел, выстроил их в очередь и каждого трижды окропил иорданской водой со словами: "Во имя Отца и Сына и Святого Духа". Формально это и есть таинство крещения, совершать которое может не только священник, но и мирянин. Какой смысл арабский гид вкладывал в это действие, остается загадкой. Едва ли его целью было тайно окрестить автобус японцев.
А монастырь Святой Екатерины на Синае ежедневно выдерживает настоящую осаду сотен отдыхающих, которых привозят из Шарм-эш-Шейха экскурсионные автобусы. Туристов привлекает главным образом встреча восхода солнца на горе Синай. Ночной подъем на гору — туристическая выдумка, никоим образом не связанная с многовековой традицией посещения этого места. Конечно, наблюдать восход солнца на вершине горы — это очень красиво. Однако к библейской истории, к смыслам, которые христианская, да и вообще человеческая традиция связывает с этим местом, встреча солнца на Синае не имеет отношения.
Понятно, что туристы способствуют материальному процветанию монастыря, но монахам приходится прятаться от них за крепостными стенами. А охранять их покой входит в обязанность окрестных бедуинов, служащих монастырю со времен императора Юстиниана. Того, кто пытается прорваться сквозь закрытые ворота на богослужение, встречает суровая босоногая личность в арафатке и строго спрашивает, христианин ли он. При утвердительном ответе следует вопрос, откуда гость приехал. Прибывших из России или Греции пропускают легко. Я наблюдал, как человека, сказавшего, что он кореец, строгий страж не пустил в монастырь, заявив, что в Корее христиан нет.