Накануне юбилея Победы над нацистской Германией с новой силой и в разных странах разгорелись дискуссии о том, чей вклад в борьбу был весомее. Неужели и через 70 лет у историков нет ясности на этот счет?
Фото: ullstein bild via Getty Images / Fotobank
Фото: фотоархив "Огонек" / фотоархив
Фото: Zerkalo / PhotoXPress
За ответом "Огонек" обратился к директору Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий НИУ ВШЭ, доктору исторических наук Олегу Будницкому.
— Олег Витальевич, у вас нет ощущения, что если раньше Победа во Втором мировой войне подавалась как заслуга стран антигитлеровской коалиции, то сегодня каждая из стран тянет "одеяло" истории на себя, пытаясь выпятить собственную роль в процессе?
— Победу нельзя поделить. Бесспорно, что в разгроме вермахта решающую роль сыграла Красная армия: на восточном фронте были разбиты три четверти германских вооруженных сил. Но нельзя забывать, что четвертую часть войск разбили наши союзники. Только представьте себе, если бы эта четверть оказалась на советско-германском фронте? Генерал-фельдмаршал фон Бок сравнивал битву под Москвой с битвой на Марне, когда исход сражения решил последний батальон. Вот этого "последнего батальона", по мнению фельдмаршала, ему не хватило, чтобы взять Москву. Не хватило потому, что вермахт в боях на советско-германском фронте понес невиданные еще для него в ходе Второй мировой войны потери, а отчасти — поскольку союзники сражались с нацистами за тысячи километров от Москвы. Как раз в декабре 1941 года, когда Красная армия перешла в контрнаступление под Москвой, британская армия перешла в наступление в Северной Африке против танковой группы Роммеля. Битва под Москвой и сражение в Северной Африке, разумеется, несопоставимы по своим масштабам. Для нас важен не только исход сражений в Египте и Триполитании — важно, что этих войск не оказалось на советско-германском фронте. Из таких "кирпичиков" и строилось постепенно здание Победы — общей победы. В те годы у СССР с союзниками — США, Великобританией, Канадой — противоречий было на порядок больше, чем сегодня, не стоит забывать, что это были две противоположные системы. Но в критический момент они смогли договориться, хотя не все было гладко и претензий хватало с обеих сторон.
Для справки: решающую роль Красной армии в разгроме вооруженных сил гитлеровской Германии не отрицает никто из серьезных историков.
— Как же тогда воспринимать многочисленные так называемые новые интерпретации истории?
— Большая часть того, что стоит сегодня на книжных полках магазинов в разделе "история", не имеет отношения к научным изысканиям. Это касается и истории Второй мировой войны. На телеэкране, за редким исключением, дело обстоит еще хуже. Так что следует различать публицистику и научные исследования. В трудах историков тоже могут (и должны!) выдвигаться различные гипотезы, но научная работа отличается от, скажем так, исторической беллетристики тем, что опирается на источники, учитывает предшествовавшие исследования.
— А в чем не согласны ученые?
— Во многом. К примеру, если мы говорим сегодня о вкладе разных стран в победу, были (и есть) разногласия в вопросе о ленд-лизе. Скажем, некоторые исследователи полагают, что мощь американской экономики определила успех союзников в войне. Соответственно, американские поставки Великобритании и СССР, по их мнению, сыграли решающую роль в победе над нацизмом. Другие склонны преуменьшать значение этой помощи. В СССР вопрос о ленд-лизе был политическим: в 1947 году вышла книга председателя Госплана Николая Вознесенского "Военная экономика СССР", согласно которой поставки по ленд-лизу составляли всего 4 процента от произведенного в СССР в годы войны. Это была "лукавая цифра": дело не только в том, что, как показывают современные исследования, доля поставок была занижена почти в два раза, а в том, что именно поставлялось и какую роль играли поставки. Например, в сфере транспорта и связи поставки союзников были решающими — 70 процентов автомобилей, использовавшихся Красной армией, прежде всего грузовиков, были получены по ленд-лизу (свыше 400 тысяч единиц), ведь советские войска в 1941 году потеряли 58 процентов своего автопарка. Союзники снабдили Красную армию высокочастотными передатчиками и поставили без малого миллион миль телефонного кабеля! Им можно было бы Землю по экватору обмотать не один раз... Плюс поставки взрывчатых веществ (половина от советского производства), алюминия, важнейшего компонента в авиастроении — 120-125 процентов от объема советского производства. Наконец, поставки продовольствия: мясных консервов было поставлено больше, чем произведено в СССР, сахара — треть от произведенного в СССР. Список можно продолжить. У Красной армии не было проблем с танками как по количеству, так и по качеству, и Т-34 — лучший средний танк тех времен, но на начальном этапе войны, когда производство после эвакуации еще не заработало на полную мощь, надо было быстро компенсировать потери. По части танков это сделано было за счет поставок по ленд-лизу в ходе московского сражения, а в первой половине 1942 года такие поставки в три раза превысили потери Красной армии. Вывод? Помощь союзников была чрезвычайно важным компонентом грядущей победы. Однако столь же бесспорно, что советская военная промышленность сумела в кратчайшие сроки нарастить выпуск продукции и многократно превзойти германскую по количеству, а по многим позициям и по качеству.
— Но влияние на общество оказывает публицистика: известно, например, какую дискуссию в свое время вызвал "Ледокол" Суворова...
— Чем отличается научное исследование от, скажу аккуратно, текстов другого рода? Историк обязан изучить всю совокупность фактов, не отбрасывая из них то, что его не устраивает, учесть все возможные нюансы. Если какой-то автор предпочитает выбирать только устраивающие его документы и свидетельства, вырывая их из контекста, то построенная им концепция будет казаться оригинальной, может вызвать общественный интерес и поднять тираж книги, но она будет далека от научной. На мой взгляд, книга Суворова была полезна тем, что спровоцировала научную дискуссию. За 20 лет появилось немало серьезных работ как в России, так и на Западе, в которых идея о том, что Гитлер нанес превентивный удар, опередив СССР, убедительно опровергалась. Надо все-таки понимать состояние Красной армии к середине 1941 года. Если в январе 1939 года Красная армия насчитывала менее 2 млн человек, то к июню 1941-го ее численность превысила 5 млн! Вы представляете, сколько потребовалось новых командиров? Подготовить их за пару лет нереально — нормальный цикл подготовки в военном училище — 4 года. В результате на момент нападения Германии высшее военное образование имели лишь 7 процентов командиров Красной армии, 56 процентов — среднее. Боевым опытом могло похвастаться еще меньшее число. Зная это, нужно быть безумцем, чтобы планировать наступательную войну против самой мощной военной машины Европы, недавно разгромившей французскую армию за несколько недель. Напомню: Красная армия, напротив, понесла большие потери в столкновении с крошечной Финляндией. Нередко в качестве доказательства наступательных планов советского руководства приводят численное превосходство СССР по танкам и самолетам. На самом деле значительная часть техники была устаревших конструкций, в плохом техническом состоянии, требовала ремонта. Очень высоким был уровень аварийности в авиации. В первом квартале 1941 года ежедневно терпели аварии 2-3 самолета. Увы, высокий уровень аварийности сохранился и во время войны: всего советская авиация потеряла 88 тысяч самолетов, из них 45 тысяч составили "небоевые потери". И еще: если вы хотите отличить серьезное исследование от книги другого жанра, для начала пролистайте книгу: есть ли научный аппарат, ссылки на источники. Это тоже не панацея, но все же...
— Новые документы способны изменить оценки в работах ученых?
— Разумеется. Настоящий прорыв в изучении истории Второй мировой войны в России начинается с 1990-х годов. Ведь в советское время были засекречены даже данные о военных потерях. Впервые их обнародовали в 1993 году в книге "Гриф секретности снят" военные историки по материалам архивов Генштаба и Минобороны. Но и до сих пор по части приведенных в этой книге и ее переизданиях цифр ведутся споры. А история с пактом Молотова — Риббентропа, точнее, секретными протоколами к нему? Текст был известен со времен начала холодной войны, когда фотокопию документа обнародовали в 1948 году в США. В СССР на эту публикацию откликнулись "исторической справкой" "Фальсификаторы истории", в которой все отрицалось. Долгое время считалось, что немецкий подлинник пакта сгорел в Берлине, а советский был уничтожен. Но последний, оказывается, преспокойно лежал все эти годы в особой папке генсека... За четверть века произошла настоящая "архивная революция", а одновременно с ней и "революция памяти". Речь о массовых публикациях воспоминаний, дневников, писем и интервью участников войны.
— Они поменяли представления ученых?
— Любые новые документы заставляют нас несколько по-иному посмотреть на исторические события. Но есть вещи, не подлежащие пересмотру. Например, то, что нацизм был абсолютным злом. Но в остальном история — не застывшая картина, она меняется, постоянно корректируется, если угодно — переписывается. И дело тут не в политике. С помощью новых документов мы можем иначе взглянуть на историю отдельных сражений, на жизнь в тылу и на фронте, на межнациональные отношения и т.д. Наконец, меняемся мы, нас интересуют другие проблемы, мы задаем истории новые вопросы.
— А какие документы, на ваш взгляд, самые убедительные?
— Мне как историку, занимающемуся историей общества во время войны, историей людей во время войны, самыми интересными кажутся дневники. Их, как правило, запрещали вести во время войны, но тем не менее люди писали о происходившем. Да и не везде ведение дневников преследовалось. Особенно ценно то, что записи делались "здесь и сейчас", без оглядки на то, как "положено" писать о войне. Дневники — самый редкий из "источников личного происхождения" военного времени, но их сохранилось гораздо больше, чем можно было представить совсем недавно. Многие из них — на руках у людей, в домашних архивах. Дневники — словно кусочки мозаики — позволяют до некоторой степени сложить "картину" войны через призму восприятия ее людьми того времени, картину чаще всего трагическую и неизбежно — очень пеструю. Иногда встречаются тексты совершенно неожиданные. Например, дневник топографа, служившего при штабе армии (военная элита!) капитана, затем майора Игоря Сафонова за 1945 год, когда он оказался со своей частью за границей. Подробно описаны достопримечательности, вклеены открытки — прямо-таки путеводитель по Европе времен окончания войны. Вена в апреле, когда еще идут бои за город, а Сафонов мечтает о том, чтобы проверить, так ли в Венском лесу поют птицы, как в предвоенном фильме "Большой вальс"? Подробное описание разрушенного здания Венской оперы, где на полу первого этажа вповалку спят красноармейцы, а на чудом уцелевшем рояле — не на нем ли играл Иоганн Штраус? — красноармеец одним пальцем долбит "Чижика"... Реалии военного времени с помощью таких источников оживают, и становится очевидно, что они имеют мало общего с официальным каноном. На мой взгляд, народная история войны до сих пор по-настоящему не написана.
— По-вашему, 70 лет — это время для того, что собирать камни и переоценивать результаты войны?
— Юбилей — он не столько для историков, сколько для политиков и журналистов. Исследователи изучают войну независимо от того, прошло ли после ее окончания 68, 69 или 70 лет... Уходят живые свидетели, все меньше людей, для которых война была личным опытом. Возможно, недалек тот час, когда сотрется разница между историками, работающими над проблемами, скажем, Первой и Второй мировых войн. Тем важнее, на мой взгляд, зафиксировать личный опыт, выявить и сохранить как можно больше личных свидетельств о войне... В Питере в Публичной библиотеке меня "зацепила" записная книжка капитана-артиллериста Семена Васильевича Хохлова. 16 марта 1944 года исполнилось два года его участия в войне. В этот день он записывает: "День 16-III-45 г. Отметить не на войне — дома!" На последней странице запись от 10 апреля 1944 года: "Одесса сегодня взята!" К записной книжке приложена справка сослуживца Хохлова, сдавшего книжку в архив: "Погиб при освобождении г. Одессы". Важно найти по возможности все свидетельства, что осталось. Как показывает мой опыт, в домашних архивах хранится не меньше "источников личного происхождения" по истории войны, чем в государственных архивохранилищах. Важно, чтобы эти свидетельства не пропали, дошли до "адресатов", то есть до нас.
Неверная память
Опрос
Исследование, проведенное в конце марта — начале апреля британским агентством ICM Research, выявило, что европейцы имеют весьма смутное, а то и вовсе искаженное представление о том, кто разгромил нацистскую Германию
Больше половины из них считают, что Европу освободила армия США: в этом убеждены 61 процент французов и, что еще парадоксальнее, 52 процента немцев. Казалось бы, лучше других учебники истории штудировали британцы — лишь 16 процентов опрошенных отдали предпочтение американским бравым солдатам, но, как выяснилось, лишь потому, что 46 процентов жителей туманного Альбиона свято убеждены, что справились с фашизмом сами, как говорится, Great Britain всех сильней. И только 13 процентов имеют представление о том, кто такая Красная армия и какова ее роль в событиях 70-летней давности. Из памяти европейцев практически стерлось знание о том, что именно советские войска освободили половину территории Западной Европы с населением в 120 млн человек, что именно СССР разгромил три четверти сил вермахта и понес самые большие людские потери из всех стран антигитлеровской коалиции. В Германии с этим фактом знакомы 17 процентов опрошенных, во Франции в два раза меньше — всего 8 процентов и 13 процентов — в Великобритании. Кстати, 3 процента опрошенных вообще отдали предпочтение неким "другим вооруженным силам", а 22 процента опрошенных... затруднились с ответом.
