|
Искатели злоключений |
 |
| Эверест! Все, что выше 8000 м, альпинисты зовут зоной смерти. Там не действуют договоры, не имеют цены деньги, не существует добра и зла. Там вообще уже не Земля |
Горная арифметика
— Ну, это бизнес у нас, конечно, ну, такой...
Загорелый и стройный молодой человек спускается по лестнице маленького Дворца пионеров в Москве. Серый пиджак, модные ботинки, сигарета в руке, совсем не идущие к пиджаку огромные желтые пластмассовые часы, предназначенные для ныряния с аквалангом и прочих экстремальных видов спорта. У обладателей таких часов всегда смуглые лица и голубые глаза. Я смотрю ему в глаза — точно, голубые.
Молодого человека зовут Матвей Шпаро. Он путешественник и сын известного путешественника Дмитрия Шпаро, покорившего Северный полюс на лыжах еще в советское время. У них с отцом фирма под названием "Приключение". Матвей только что вернулся с Эльбруса, где были тренировки перед назначенным на май будущего года восхождением на Мак-Кинли. Спонсируют восхождение шесть компаний — "Никомед", "Морсвязьспутник", торговая марка Nivea, авиакомпания "Карат", "Биоритм" и "Крекер".
 |
| Чуть более пологими, но значительно длиннее будут склоны, по которым инвалиды в мае 2002 года двинутся на Мак-Кинли |
Шпаро написал рейнджерам, что Яночкин не проводник, что это восхождение — разведка, что в 2002 году они собираются повести на Мак-Кинли экспедицию, в составе которой будут инвалиды-колясочники. Рейнджеры поверили. Восхождение было быстрым. Шпаро не платил Яночкину денег, а просто взял на себя его расходы. Получилось $6 тыс. на двоих. Экспедиция с инвалидами будет состоять из восьми человек, но обойдется не в $48 тыс., как можно было бы вычислить по законам арифметики, а не менее чем в $150 тыс.
— Почему, Матвей?
— Потому что мы пойдем в гималайском стиле,— Матвей улыбается.— И потому что, если у тебя нет денег, всегда приходится платить в два раза больше.
Странный бизнес
Неизвестно на самом деле, откуда брались деньги, когда Дмитрий Шпаро покорял на лыжах Северный полюс. Это была экспедиция газеты "Комсомольская правда". Дмитрий тащил с собой медицинскую аппаратуру и ставил над собой всякие опыты, чтобы выяснить, как ведет себя организм в условиях Арктики, как переносит холод, сколько человеку нужно есть, если два месяца под ним только лед, а над ним только ветер. Это было немножко научное исследование. Еще это было укрепление престижа советского спорта и советского образа жизни.
Матвей Шпаро тоже теперь после каждой экспедиции настаивает на том, что укрепляет престиж России. Еще говорит, что его экспедиции с инвалидами как бы делают доступными горные вершины и что от этого стыдно становится российским чиновникам за то, что в городах наших для инвалидов недоступны даже автобусы.
 |
| 1979 год, Северный полюс. Льды в Арктике двигались даже в эпоху застоя |
— Мы немножко зарабатываем на этом,— говорит Матвей.
И начинает объяснять, что одному дойти до полюса стоит $60 тыс., вдвоем — $65 тыс. и т. д.
— Потому что дороже всего тут вертолет,— Матвей изображает пальцем вертящийся над головой винт.— А на Севере у нас все равно летают Ми-8. В них можно всунуть сколько угодно человек.
Мы теперь сидим в офисе. Это такая маленькая комната с большим столом. На столе разложены разные карты и проспекты. Есть еще одна комната рядом, и между собой сотрудники "Приключения" переговариваются для удобства по рации.
Здесь перед экспедициями происходит логистика. Люди садятся и решают миллион практических вопросов: кто проверяет примусы, кто пакует продукты?..
— Продукты,— говорит Матвей,— удобнее паковать в пакеты на каждый день. Ну, чтобы вынуть пакет из рюкзака, а там вся еда, которая тебе сегодня понадобится. Это ужасно муторная работа, потому что в каждый пакет надо отмерить соли по 20 грамм. Но просто в Москве у тебя есть время отмеривать и искать соль, а на леднике не будет.
Мы говорим о снаряжении. Я выслушиваю долгое и подробное объяснение, как потеет человеческая нога и как можно заставить пот выходить вон из ботинка или, наоборот, скапливаться на внутреннем носке так, чтобы внешний носок оказался сухим, а стало быть, теплым. Матвей объясняет это слишком подробно для читателей московского журнала, и история обретает смысл, только если вместе с ней рассказывать историю про японца Мицура Оба, который четыре раза предпринимал попытку дойти до Северного полюса из России. На второй раз он отморозил пальцы на руках и ногах, так что на ногах ампутировали все, а на руках — четыре, и только на четвертый все же дошел до полюса и даже пересек его — достиг Канады, сумасшедший. Каждый ведь раз платил по $60 тыс.
Я читаю список личного снаряжения. Матвей Шпаро говорит, что почти никогда не использовал в своих экспедициях лучшее снаряжение, но зато никогда не пользовался плохим. В основном ведь все необходимое предоставляют спонсоры, и тут не очень-то повыбираешь. Цена личного снаряжения, рекомендованного Матвеем Шпаро,— $5400. Удивляет цена простой металлической кружки — $10.
— Потому что она титановая,— поясняет Матвей,— легкая. А Дмитрий (он называет отца Дмитрием) рассказывал, что когда шел на Северный полюс в первый раз, то отпарывал брезентовые наколенники со штанов, чтоб хоть немножко было полегче.
В руках у Матвея цветной проспект, приглашающий всех желающих принять участие в гонке на весельных лодках через Атлантический океан — с Канарских островов на Барбадос. На картинке изображена большая океанская весельная лодка, которая, говорят, может перевернуться, но если переворачивается, то не тонет. В лодке этой каюта на двух человек, опреснитель воды, солнечные батареи — все необходимое, чтобы пережить два месяца автономного плавания через океан.
— Мы подумываем вписаться в эту гонку,— говорит Матвей,— причем так, чтобы один из членов команды был инвалид.
 |
| Отец и сын — Дмитрий и Матвей Шпаро. Матвей говорит, что мокрые носки и варежки лучше класть с собой в спальник и сушить на теле |
Еще прилагается перечень необходимых расходов. Вступительный взнос — 14 150 фунтов стерлингов. Строительство лодки — 7000. Электронное оборудование, связь и специальная такая штука под названием Personal Lokator Biper, чтобы подать сигнал бедствия и чтобы по сигналу могли найти и спасти,— 7800. Плюс еда, дорога на Канары, дорога с Барбадоса, гостиница, страховка — 14 550. Итого 43 500 фунтов стерлингов, или $61 тыс.
— А нам,— говорит Матвей,— придется заплатить как минимум в два раза больше.
— Почему?
— Потому что у нас нет денег. Значит, нам придется искать спонсоров. А спонсорам интересно, чтобы про них написали в газетах. Стало быть, мне нужно отвезти тебя, Валера, на старт в Тенерифе, потом нанять экипаж на океанскую яхту "Апостол Андрей", посадить тебя на эту яхту и чтобы ты догнал нашу лодку в океане на полпути. А потом еще надо будет отвезти тебя на Барбадос, чтобы ты написал репортаж с финиша. Кроме того, мне понадобится спутниковый телефон, чтобы ты мог день в день диктовать по нему заметки в свою редакцию. Сам телефон стоит $2,5 тыс. Да плюс трафик $3 в минуту да абонентская плата $30 в день. Еще хорошо бы купить такую специальную штуковину, чтобы передавать видео через Интернет. Она $15 тыс. стоит. Вот и считай.
Еще в письме Терезы Эванс написано, что совершенно не нужно быть профессиональным гребцом или профессиональным переплывальщиком океана на весельной лодке, чтобы принимать участие в гонке. Я спрашиваю:
— Матвей, ну смотри. Если всю эту логистику можно выразить в цифрах, то выходит, за деньги я могу что угодно? Переплыть океан, дойти до полюса, взобраться на Эверест... Нужна только магическая сумма $60 тыс.
— Можешь,— Матвей вдруг становится серьезным.— На высочайшую вершину Европы Эльбрус ты вообще можешь залезть за $300. Только проводник, который поведет тебя, ни за что не отвечает. Он просто берет $300 и просто идет с тобой. Даже в контрактах, которые заключают с клиентами проводники на Эверест, не гарантируются две вещи — они не гарантируют тебе, что ты дойдешь до вершины, и не гарантируют, что ты останешься жив.
Странные люди
 |
| Это Гренландия. Санки сейчас перевернутся — и драгоценный бензин для примуса разольется, уничтожив половину запасов еды |
Май 1996 года, граница Китая и Непала, гора Эверест. Новозеландский альпинист Роб Холл сидит почти у самой вершины. Он владелец известной компании Adventure Consultants. Его фирма рекламируется как "ведущий организатор туров на Эверест". Он высокий и худой. Он выглядит старше своих тридцати пяти — то ли из-за морщин вокруг глаз, то ли из-за своего огромного авторитета среди коллег-альпинистов. Так, по крайней мере, описывает его Джон Кракауэр, корреспондент журнала Outside, покоривший в 1996 году благодаря Холлу Эверест и написавший об этом восхождении книгу, которая разошлась тиражом 700 тыс. экземпляров.
За организацию восхождения Холл берет с каждого клиента $65 тыс., причем эта сумма не включает ни стоимости перелета до Непала, ни цены горного снаряжения.
11 мая 1996 года. Холл сидит неподалеку от вершины, на южном пике. Только он сидит там уже больше суток. Температура — -75° C. Буран, облака. Холл сидит и не может двинуться с места. Он сделал себе укол кортизона, чтобы хоть немного ожить, но безрезультатно. Он отковыривает лед от своего кислородного баллона, чтобы хоть немного вздохнуть. Но на отковыривание уходит 16 часов. Холл спрашивает по радио об одном из своих клиентов, с которым шел в связке:
— Прошлой ночью Харрис был со мной, но сейчас его здесь как будто нет. Это правда, что Харрис был со мной? Вы можете мне сказать?
Он плохо соображает: он выше 8000 м. На Эвересте в этот момент находятся не меньше 400 альпинистов из разных стран, многие — всего в нескольких сотнях метров от Холла. Правда, это несколько сотен метров вверх по скале.
В базовый лагерь из Новой Зеландии звонит Ян Арнольд, жена Роба Холла. Она ждет ребенка. Ее телефонный звонок переводят Холлу на рацию.
— Минутку,— говорит Холл.— У меня пересохло во рту. Я только погрызу снега и отвечу ей... Привет, мое сокровище. Ты в теплой постельке? Как у тебя дела?
— Я с ума тут схожу, вот как дела,— отвечает жена.— Но голос у тебя бодрее, чем я ожидала. Тебе не очень холодно, любимый?
— Учитывая высоту и все такое, я чувствую себя сравнительно неплохо.
— Как твои ноги?
— Я еще не снимал ботинок, точно не знаю, но думаю, парочку отморожений я заработал.
— Да я и не жду, что ты выберешься оттуда здоровым,— кричит Ян в трубку там у себя, в Новой Зеландии.— Я только хочу знать, что тебя спасут. Не думай, пожалуйста, что ты один. Я с тобой!
— Я люблю тебя. Спокойной ночи, солнышко. Не надо там слишком обо мне беспокоиться.
Конец связи. Последние слова Роба Холла. Через 12 дней двое американцев по пути к вершине найдут его тело. Он будет лежать на боку, засыпанный снегом, как сугроб.
 |
| Сами участники экспедиции Матвея Шпаро в Гренландию, хоть убей, не могут понять, кто это |
Все, что выше 8000 м, альпинисты называют зоной смерти. Там неизвестно, как поведет себя организм. Там если простудился, то не выздоровеешь, пока не спустишься в долину. Там Джон Кракауэр кашлял так, что сломал себе два ребра.
Матвей Шпаро говорит, что выше 8000 м вообще всякие человеческие законы перестают действовать. Джон Кракауэр в своей книге обвинил русского проводника Анатолия Букреева в том, что тот, дескать, бросил клиентов. Букреев, погибший через несколько лет после описываемых событий на Анапурне, сам написал книгу про восхождение на Эверест и в этой книге рассказал, что трех человек, наоборот, спас. Оба продали Голливуду права на экранизацию своих книг.
Я беседовал с альпинистами. Я спрашивал, кто прав — Кракауэр или Букреев. И я не получил ответа. Я только понял, что выше 8000 м не действуют договоры, не имеют цены деньги, не существует добра и зла. Там вообще уже не Земля и, стало быть, не могут применяться земные законы. То же самое можно сказать про Арктику, океан, дикие джунгли — про все те места, о головокружительных путешествиях по которым за $60 тыс. можно приятно помечтать, сидя в Москве.
Когда Матвей Шпаро переходил на лыжах Берингов пролив и движущиеся льды стали уносить его в Северный Ледовитый океан, американская береговая охрана потратила на его спасение $250 тыс. А когда с третьего раза экспедиция удалась, кто-то из репортеров спросил Матвея, не стыдно ли ему перед американскими налогоплательщиками.
— Нас можно было спасти и за 10 тысяч,— ответил Матвей.— На 250 тысяч береговая охрана просто провела полномасштабные учения в реальных условиях.
Он же не мог объяснить, что во льдах Арктики 10 000 ничем не отличаются от 250 000.
ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН