Алексей Малашенко, член научного совета Московского центра Карнеги:
— Делать из этого тенденцию рано. Мало ли из-за чего она уехала? Может, за мужиком. Я не видел информации о том, что женщины воюют за ИГИЛ. На Кавказе это имело место, там была система подготовки смертниц. Бороться с этим надо было лет 40 назад. Сейчас уже поздно. "Исламское государство" как пузырь — нажмешь в одном месте, выскочит в другом.
Юрий Поляков, главный редактор "Литературной газеты":
— Если ничего не противопоставить системе символов, которая их чарует, то не исключено, что это может быть серьезной проблемой. Пока западная цивилизация серьезных проектов своим пассионариям не предлагает. Если, конечно, эта девушка из пассионариев, а не просто психически нездорова. В среде философов есть проблема неадекватного восприятия реальной жизни при очень серьезном метафизическом богатстве мышления. Мне кажется, что их привлекают достаточно жесткие и простые проекты решения вечных проблем — веры, справедливости, коллективизма, присущего человечеству на почве общих целей. В то время как западная цивилизация предлагает тотальный релятивизм, в котором человек буквально растворяется как личность. Это именно для людей, взыскующих высокой цели.
Артем Хромов, председатель Российского студенческого союза:
— Такие случаи возникают не только в России, молодые европейцы уезжают в мусульманские страны, чтобы участвовать в боевых действиях. Этот случай вызвал шок в обществе, значит, эта проблема не носит массовый характер. Руководителям студенческих сообществ надо обращать внимание на это: вести работу со студентами, чтобы они не замыкались в себе и не попадали под влияние различных идеологических течений.
Леонид Калашников, первый зампред комитета Госдумы по международным делам:
— Не думаю, скорее всего, вмешалась любовь. В 19-20 лет находятся девушки, способные на подобный поступок. Я не стал бы перегибать палку и вводить контроль. Проблема вербовки религиозными экстремистами обсуждается в Госдуме, но она всегда связана с бедными мусульманскими анклавами в России. Данный случай к этому не имеет отношения.
Михаил Виноградов, руководитель Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях:
— Только в моей практике это уже, наверное, 20-й случай. А вообще, их значительно больше. Идет очень умелая вербовка. В результате многие принимают ислам, уходят из дома, и в основном студенты. Это политика исламистов по всему миру. Можно включить средства убеждения, переубеждения, разведку-контрразведку, но проблема в том, что вербовщики более убедительны, чем мы.
Нафигулла Аширов, председатель Духовного управления мусульман азиатской части России:
— Нет, немного. Увлечение экзотическими направлениями всегда было и будет. В 1980-х вся молодежь СССР была увлечена "Белым братством", "Аум Синрике" и кришнаитами. Вчера были они, сегодня — ИГИЛ. Завтра молодежь увлечется чем-то новым, но это не тенденция, а исключение. Исключений много не бывает.
Юрий Кобаладзе, бывший руководитель пресс-бюро Службы внешней разведки России:
— Их будет немного, но они будут. Много говорят о том, что количество террористов уменьшается, но их становится больше. Увлечение молодежи ИГИЛ не поддается разумному анализу человека, который не озабочен религиозными конфликтами. В каждом отдельном случае будут свои мотивы этого предательства — неустроенность жизни, неудовлетворенность. Я на своей шкуре испытал предательство в разведке. Там тоже были у каждого свои мотивы. Уход в ИГИЛ — это предательство страны, семьи, веры.