Вчера на брифинге уполномоченный России при Европейском суде по правам человека Павел Лаптев заявил о том, что некие политические силы используют Европейский суд для давления на Россию. Российская сторона уже направила в Страсбург свои предложения по деполитизации международного суда.
Европейский суд сегодня является высшей инстанцией, решение которой, по международной конвенции, обязано выполнить любое государство, ратифицировавшее эту конвенцию. Уполномоченный уверен, что и России, ратифицировавшей 5 мая 1998 года международную конвенцию, не избежать "болезненных решений и изменений". Одно из таких "болезненных" решений уже частично "поломало существующую в России судебную практику": осужденный в России за преступление, повлекшее за собой убийство, пожаловался в Европейский суд, что во время следствия находился в наручниках и это помешало ему "общаться" с судом. Суд признал жалобу "потерпевшего" обоснованной, в результате чего наручники в зале российских судов теперь не используются.
"На Западе до тех пор, пока дело не будет признано приемлемым к рассмотрению в Европейском суде, говорят: ничего не было, ничего не знаем,— рассказал господин Лаптев.— Россия пошла по другому пути. Там, где есть явное нарушение, это нарушение немедленно исправляется. Вот в чем наше принципиальное отличие, принципиальное завоевание! Вот поэтому у нас так мало дел в производстве".Дел в производстве у господина Лаптева действительно мало: из 6 тыс. жалоб на Россию только 44 направлены Европейским судом в аппарат уполномоченного, а приемлемыми признаны всего две жалобы. Одна из них — дело известного приднестровского активиста господина Елашку, содержавшегося после ареста на территории 14-й армии в Приднестровье и приговоренного Тираспольским судом за убийство нескольких человек сначала к высшей мере наказания, а потом к тюремному заключению. Господин Елашку подал на Россию в Европейский суд жалобу, в которой обвиняет российские спецслужбы в провокации и подтасовке улик. В аппарате уполномоченного считают, что делу Елашку, в котором фигурируют "натянутые обвинения в адрес России", в Европе придали политическую окраску. "За этим делом ясно просматривается желание некоторых сил вывести российские миротворческие войска с территории Приднестровья",— считает господин Лаптев. По мнению уполномоченного, Европейский суд сегодня становится органом политического воздействия, что "крайне нежелательно как для России, так и для остальных государств". "В следствии не должно быть политической ангажированности,— считает господин Лаптев.— Почему мы можем говорить о невиновности Рохлиной, а Буданова называем преступником? У Буданова априори отбирается право обжалования возможного приговора в Европейском суде именно вследствие политической ангажированности дела".
Так называемые чеченские дела уполномоченный комментировал неохотно, сообщив, что пока на рассмотрении в суде находится только шесть жалоб, связанных с нарушением прав человека в Чечне. Вместе с тем господин Лаптев, критикуя политическую ангажированность, не преминул задать риторический вопрос: "Почему Совет Европы не реагировал, когда в Чеченской республике расстреливали прилюдно несогласных с режимом?" Еще господин Лаптев рассказал, что скоро в Европейском суде будет рассматриваться беспрецедентный иск гражданина Югославии к 17 странам--участницам НАТО, обвиняемым в уничтожении сербского телевидения и лишении югославского населения права на информацию. Впрочем, судя по изложенным господином Лаптевым соображениям, России подобные иски, например от чеченских жителей, не грозят. Осуждая политизированность Европейского суда, российская сторона уже выступила с предложением деполитизации высшей судебной инстанции мирового уровня.
ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА