Проект научно-технологической долины "Воробьевы горы" при МГУ еще не был толком представлен, но уже успел обрасти шлейфом домыслов, порой скандальных. Что он представляет собой на самом деле, выяснял "Огонек"
Фото: Коммерсантъ / Григорий Собченко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Территория рядом с МГУ вот уже несколько месяцев как служит камнем преткновения: сначала скандал вокруг памятника князю Владимиру на Воробьевых горах, потом жалобы в прокуратуру от жителей Раменок из-за строительства научно-технологической долины университета. На прошлой неделе как раз проходили общественные слушания по проекту застройки долины МГУ: не обошлось без споров сотрудников университета с представителями общественности, противниками строительства. Дебаты были жаркими, но не вполне осмысленными. Поскольку неясным остался самый важный вопрос: какая срочность побуждает столь масштабно осваивать университетскую долину, а если совсем коротко, то зачем МГУ "второе Сколково"?
Активное шевеление общественности по этому поводу началось в начале года, когда в Сети всплыли будоражащие умы подробности о причастности к проекту серьезных корпораций с большими деньгами и людей с еще более серьезными связями, что по нынешним временам даже важнее, чем большие деньги. Нечеткие знания о предмете разговора, как водится, породили массу спекулятивных, а то и конспирологических предположений относительно того, "кто за всем этим стоит" и "под кого все это делается".
Бесплодный поиск ответов на эти жгучие вопросы, как часто бывает, начисто заслонил куда более существенные неясности, связанные с проектом университетской долины. И прежде всего ключевой вопрос: что все-таки собираются строить на территории за Ломоносовским проспектом площадью 100 гектаров и зачем? "Огонек" нашел человека, который согласился поговорить об этом,— декана экономфака МГУ Александра Аузана.
— Если суммировать разной степени достоверности отрывочные данные о грядущем проекте, то на Воробьевых горах планируется некий сколковский клон, только масштабом круче. Если это так, то зачем? Ведь об успехах проекта "Сколково" даже его былые фанаты уже не говорят. И было бы странным тиражировать сомнительную модель, обозвав ее для разнообразия "научно-технологической долиной"...
— Начнем с того, что ни о каком клоне речи не идет. Если говорить о совсем глубинной подоплеке, то она сводится к желанию найти какие-то драйверы роста нашей экономики. Осуществить модернизацию — только не так, как это пытались сделать во времена "Сколково". Мы ведь по-прежнему ищем ответ на вопрос: что такое Россия, если не сырьевая страна? Чем она может стать к 2030 году? Кроме сырья, если смотреть серьезно, у нас остаются только два конкурентоспособных ресурса — пространство и люди. С пространством много чего можно делать, можно стать мостом между Китаем и Европой, можно на наших землях что-то хранить, кому-то сдавать их в аренду. Но это ведь скучный сценарий, а нам хочется быть интересной страной. Что-то интересное можно сделать только с людьми. Уже 150 лет мы миру доказываем, что умеем производить хорошие мозги и таланты, но не умеем их хорошо использовать. Поэтому, по идее, от "долины" ждут, что она станет магнитом, который поможет "мозгам", произведенным в МГУ, зацепиться на родине, включиться в национальную экономику.
— А от "Сколково" этого не ждали?
— Эти два проекта — "Сколково" и "Воробьевы горы" — разделяет время. Астрономическое, историческое и, что немаловажно, политическое. Странно, что это немногие заметили, хотя на примере двух долин хорошо видно, как изменился подход государства к решению вопросов модернизации. Я бы не осуждал "Сколково", это просто другая модель. Чем она отличалась? Там все было построено в чистом поле и на международных связях. Такая была идея: создать новую площадку, новую науку, новый контекст для развития страны. "Воробьевы горы" — о другом. Эта долина строится уже в расчете на имеющийся ресурс — студентов и научные мощности МГУ, а также в расчете на госкорпорации. Крупнейшие российские компании, многие из руководителей которых числятся в попечительском совете МГУ, обязуются открыть в "Воробьевых горах" от 15 до 30 инжиниринговых центров, где будут решать свои задачи с помощью молодых ученых и студентов университета. Это другой подход. Понимаете?
— Понятно, но есть ли в мире примеры, когда модернизацию проводили за счет госкомпаний?
— Я, конечно, немного утрирую: без международной кооперации все равно не обойтись, в том числе и в долине "Воробьевы горы". Речь идет скорее о векторе, о сдвиге в понимании того, что первично. Можно опираться в основном на частные, а можно — в основном на государственные компании. Теперь мы выбрали второй вариант. В мире легко найти удачные и неудачные опыты осуществления как первого, так и второго вариантов. Понятно, что стартапы рождаются не из государственных компаний. Однако у государственных компаний есть деньги, стратегии и требующие решения задачи. Кроме того, при всех минусах в эффективности и трудностях в управлении как раз госкомпании в современной России сохраняют за собой очевидное преимущество: они устойчивы. С ними можно договариваться о развитии проектов на 10 лет вперед и иметь хоть какие-то гарантии.
— Вообще-то проекция устойчивости на 10 лет вперед — это уже не про экономику, а про политику. Но все равно: зачем нужна научно-технологическая долина, которая "не про стартапы"?
— Что такое научно-технологическая долина — это вообще открытый вопрос. Как показывает практика, опыт организации таких долин плохо тиражируется, если тиражируется вообще. Американская инновационная схема, Кремниевая долина, не работает без малого и среднего бизнеса, без стартапов. Но она не работает и без много чего еще: доминирования фондового рынка над банковским, определенных институтов... Одним словом, всего того, чего у нас нет. И не только у нас. Немцы, например, пытались создать свою Кремниевую долину под Лейпцигом — не вышло, потому что контекст другой. В США идея покупается на значительно более ранней стадии, чем в Европе, а тем более у нас. Там другая концентрация денег, другой подход инвесторов. В наших реалиях надеяться, что на всякую ценную идею тут же найдутся инвесторские деньги, с помощью которых изобретатель сможет открыть свой бизнес, очень тяжело. Поэтому использование схемы с госкомпаниями, с расчетом на вложение в исследования государственных денег представляется неким выходом, национальным вариантом развития долин.
— То, о чем вы говорите, очень напоминает концепцию наукоградов. Это ведь было страшно сказать когда...
— А я согласен. Наукограды — это предшественники того, что мы сейчас хотим создать. Долина "Воробьевы горы" как бы научный город в городе.
— Не просто в городе, но еще и при МГУ. Сможет ли университет "переварить" такой город под боком и не превратиться с такими партнерами, о которых вы говорите, в "корпорацию МГУ"?
— В этом, собственно, главный вызов. Мы об этом недавно дискутировали с ректором Томского университета, одного из лучших вузов страны: можно ли сделать долину рядом с классическим университетом? Неизвестно. Потому что никто в мире такого не делал. Представляете себе Кремниевую долину при Сорбонне?.. Согласитесь, в соположении столь разных вещей даже на бумаге есть некоторая трудность. И заметьте: в Европе, где как раз велика доля классических университетов, примеров успешных долин практически нет. Мы имеем успешные примеры либо при технологических университетах — как в Америке при Массачусетском технологическом институте (MIT), либо рядом с неклассическими университетами, заточенными под инновации,— как Национальный университет Сингапура. Но МГУ-то, конечно, классический. Здесь велика доля гуманитарных наук, достижения которых еще не научились толком коммерциализировать. Возможно, в этом как раз и проявится специфика нашей долины: благодаря наукам о человеке превзойти предпринимательски-менеджерский взгляд на многие отрасли знания. В конце концов семь научно-исследовательских кластеров, которые будут действовать в "Воробьевых горах", задуманы как междисциплинарные: чтобы психологи могли дополнять экономистов, биологи — математиков и так далее.
— Вы предполагаете, что МГУ "научит" долину жить по своим гуманитарным правилам, а я опасаюсь: как бы не вышло обратного. Как бы классический университет не был подавлен соседством "инжиниринговых центров" и его не постигла бы та же участь, что и Российскую академию наук,— переход на "менеджерское" управление.
— Понятно, что здесь имеет место конфликт культур. С одной стороны, есть инвесторы, госкомпании, фонды, которые собираются вкладываться в "Воробьевы горы" и которые мыслят бизнес-схемами. С другой — есть ученый совет МГУ, который и мыслит, и управляется совершенно иначе. Очень длительный период согласования проекта "Воробьевы горы" как раз и обусловлен необходимостью как-то объяснить одной культуре, что от нее хочет другая, и как-то договориться, кто за что будет отвечать. Это тоже дерзкая задача, и примеров, когда она решалась не самым оптимальным образом, предостаточно. Поэтому сейчас проблема "прирастания" МГУ долиной включает в себя и поиск такого варианта взаимного сосуществования, при котором основы фундаментальной культуры университета сохранили бы свою автономность, свободу и независимость. Хотя понятно, что какой-то метауровень управления долиной понадобится.
— Новый управленческий уровень — это ведь и гарантия трудоустройства для многих уважаемых людей. Нет сомнения, тут компромисс будет найден. А простым научным сотрудникам МГУ придется фактически работать в двух местах?
— Я думаю, здесь тоже найдется какой-то компромисс, в конце концов главным ресурсом долины должны стать даже не научные сотрудники, а студенты. Хотя сложности, конечно, предвидятся. К примеру: университетские ученые привыкли сразу обнародовать результаты своих работ, потому что их успешность напрямую связана с индексом цитирования. Долина будет заинтересована прямо в обратном — в патентной защите изобретений, придется тщательно инструктировать научных сотрудников: о чем они могут писать, а о чем нет. То есть в каком-то смысле Ломоносовский проспект, разделяющий университет и долину, станет эдакой огненной рекой, пересекать которую придется не без риска для собственной персоны. Но в целом это не значит, что рисковать не нужно. В мире, как известно, развитие является исключением, а деградация — правилом. Чтобы попасть в исключение, нужно соглашаться на нестандартные подходы.
Нарисуем — будем жить
Детали
Долина МГУ обещает стать одним из самых затратных научных проектов последнего времени. Инвесторы, впрочем, уже найдены
На территории между проспектами Вернадского, Ломоносовским и Мичуринским планируется создать научно-технологический комплекс "Воробьевы горы". Площадь российской Кремниевой долины составит около 100 гектаров, на которых возведут около 430 тысяч квадратных метров научно-производственной лабораторной базы, а также 190 тысяч квадратных метров жилья — для сотрудников МГУ и будущей "долины". Ректор МГУ впервые анонсировал проект в 2013 году, а в мае этого года представил его президенту РФ Владимиру Путину. По задумке, в долине будут соседствовать фундаментальные научно-исследовательские лаборатории и инжиниринговые центры при крупных российских компаниях. Основой ее научной жизни станут семь междисциплинарных центров исследований: "Информационные технологии, математика, вычисления", "Биомедицинские технологии, наносистемы, фармацевтика"; "Науки о земле"; "Космические исследования"; "Нанотехнологии, новые материалы"; "Специальные технологии"; "Гуманитарные науки". В каждом центре смогут работать от 10 до 25 исследовательских групп. Кроме того, отдельные прикладные разработки будут вестись в инжиниринговых центрах (предполагается, что их число составит от 15 до 30). В долине разместятся бизнес-инкубаторы и представители крупнейших российских инвесторов. Планируется открыть центры так называемых трансляционных исследований, которые займутся переводом достижений фундаментальной науки на язык, понятный для бизнеса, и облегчат коммерциализацию открытий.
Помимо собственно научных центров в "Воробьевых горах" откроют Школу для одаренных детей при МГУ, а также музей науки, связанный с Политехническим музеем.
Строительство долины предполагается начать в 2016 году и в основном закончить уже к 2018-му. Над проектом работала экспертная группа из 80 человек, состоящая из замдеканов факультетов и других компетентных лиц, а также представители Центра национального интеллектуального резерва.
Объем необходимых инвестиций несколько раз корректировался, в 2014 году озвучивалась сумма в 150 млрд рублей. В январе 2015 года ректор МГУ заверил президента РФ, что "все экономические вопросы решены". Суммарные затраты бюджета на проект не должны превысить 3 процентов, все остальное планируется построить на деньги инвесторов, основная часть которых входит в попечительский совет МГУ (напомним, председателем совета является президент РФ Владимир Путин, а среди его членов значатся председатель совета директоров "АльфаСтрахования" Петр Авен, глава "РуссНефти" Михаил Гуцериев, президент "Русала" Олег Дерипаска, гендиректор Российского фонда прямых инвестиций Кирилл Дмитриев, президент — председатель правления ВТБ Андрей Костин, председатель правления "Газпрома" Алексей Миллер и многие другие). Кроме того, часть средств может быть перечислена из Фонда развития МГУ и других источников.