Дыра с забором

Крупнейший в Италии и один из самых больших в Европе Центр идентификации мигрантов на Сицилии задумывался как образцовый. Сегодня в местечке Минео мигрантов и местных жителей почти поровну. "Огонек" присмотрелся, как вписываются в жизнь юга Италии те человеческие потоки, которые захлестывают Европу

Елена Пушкарская, Сицилия — Рим

По старой памяти — когда-то в 400 коттеджах этого поселения близ городка Минео размещались семьи военнослужащих с расположенной по соседству базы США — многие продолжают называть его Апельсиновой резиденцией. Места тут и впрямь благодатные — на горизонте курится Этна, рядом Катания и Рагуза, хотя обитатели уже не те. Да и апельсинами больше не пахнет: сады пожухли — обрабатывать их в кризис, как посчитали местные жители, себе дороже. Зато по мере приближения к резиденции, ныне переименованной в C.A.R.A. Mineo (в переводе с бюрократического — Центр содержания претендентов на статус беженцев Минео), отчетливо просматриваются приметы иного бизнеса.

Здесь рощи не растут

По обочинам дороги — развалы и барахолки, вокруг толпятся люди не европейской и даже не сицилийской внешности. Местные, впрочем, приспосабливаются к новым веяниям. Хозяин придорожного бара Антонио, например, объясняет, что относится к "новым сицилийцам" вполне снисходительно, хотя сам предпочитает жить в Джеле, это в 50 километрах от этих мест.

— Мы ведь в свое время тоже уезжали за лучшей жизнью в Америку,— рассуждает он.— Но у нас была цель — заработать. А этих-то что здесь ждет в нынешний кризис?

— И главное — кто,— добавляет вполголоса Паоло, стрингер телеканала La 7, без помощи которого ваш корреспондент вряд ли решился бы на эту командировку. Журналисты и в самом деле здесь гости непрошеные.

Город-сад

...Идея организовать близ городка Минео с населением под 5 тысяч жителей "центр доидентификационного содержания" (по сути, фильтрационный лагерь) на 2 тысячи мигрантов возникла в 2011-м, когда ливийский кризис выплеснул на Сицилию первые волны беженцев. Поселение, отстроенное по-американски — с прямыми улицами и цветниками, где двухэтажные домики перемежались детскими и спортивными площадками, казалось образцовым проектом. Чего уж лучше, раз тут янки было комфортно!

Подразумевалось, что пребывание мигрантов в Центре C.A.R.A. Mineo ограничится 35 днями: после этого срока те либо отбывают в желаемом направлении, если они признаны беженцами, либо... На вопрос, что предусмотрено в противном случае, я ни разу не получила исчерпывающего ответа ни от одного из официальных лиц. В принципе, закон гласит, что лица, не признанные беженцами (то есть теми, кто оставил свои страны по причине превращения последних в театр военных действий и из-за политических репрессий), должны быть высланы обратно. Однако реальность, как говорится, значительно многообразнее правила.

— Я здесь уже восемь — девять — тринадцать месяцев,— наперебой отвечали на мой вопрос о времени пребывания в Центре облепившие забор его обитатели (за забор прессу пускать не положено). Не скрывали они и стран, откуда прибыли, чаще всего называли Пакистан, Нигерию, Бангладеш, не имеющие вроде как прямого отношения к нынешним военным действиям.

— А беженцы из Сирии есть?

— Сирийцы,— объяснил назвавшийся пакистанцем Мустафа,— как правило, из Центра бегут. Знают, что получат статус беженца, и не задерживаются: сразу стараются пробраться на север. А остальные ждут здесь.

Вопрос о том, почему не скрывающего своей национальности Мустафу так долго не удается идентифицировать (по официальным данным, средний срок пребывания в лагере 15 месяцев), так и остался вопросом: ответ на него директор лагеря Себастьяно Маккарроне дать не смог. Зато объяснил: именно по этой причине население подвластного ему города-сада раза в два больше штатного.

— Сегодня здесь содержится 3200 человек. Но бывали месяцы, когда количество мигрантов переваливало за 4 тысячи.

Управлять этим Вавилоном, населенным в основном молодыми мужчинами, трудно. Администрация до сих пор с содроганием вспоминает беспорядки 2012 года, случившиеся из-за того, что группе нигерийцев было отказано в статусе беженцев.

— Они тогда перегородили автодорогу, отказывались подчиняться, жгли матрасы,— вспоминает директор. Как следует из рассказов персонала, вооруженная этим опытом, администрация старается своих постояльцев "излишне не раздражать".

— У нас нет тюремных порядков. Охрана, проверки, конечно, ведутся, но люди могут свободно выходить за ворота и даже находиться вне лагеря до 24 часов.

— А если они не вернутся?

— Тогда мы вычеркиваем их из списков...

Вряд ли администрация не знает о здоровенной дыре в заборе, через которую курсируют все, кто не хочет светиться на вахте. Но, похоже, и к этому здесь относятся "с пониманием".

Само собой в этих условиях параллельно с официальной системой управления лагерем в нем сложилась своя иерархия. Определяют ее, как водится, авторитет и численность находящихся здесь этнических групп.

Параллельная экономика, превратившая некогда отутюженную американскими садовниками территорию в подобие восточного базара, напоминает о себе на каждом углу. Развалы, где продается одежда, еда, сигареты. Есть разные мастерские, пункт интернета — в общем, как пошутил мой сопровождающий Паоло, "автономная республика иммигрантов, к тому же офшорная". Разрешения на торговлю тут, понятно, не спрашивают.

— Мы не знаем, откуда они берут свой товар,— признает директор Себастьяно Маккарроне. Он объясняет это нелюбопытство тем, что администрация старается не проводить излишних проверок и изъятий ("если речь, конечно, не об оружии"), опять же "чтобы не провоцировать волнения".

Прямо на наших глазах к Центру подкатывает такси с номерами Катании, в него усаживается четверо вышедших из Центра мужчин — афганцев, судя по внешности. Таксу все знают: по 5 евро с пассажира до Катании.

— И зачем вам туда?

— У нас там дела.

— Вернетесь?

— Да.

— А когда?

— Дня через два...Иншалла!

Конечно, не все промышляют по-крупному. Антонио из придорожного бара рассказывает, что многие довольствуются тем, что находят в помойках. Кое-кто подворовывает.

— Да и местные им помогали: люди-то у нас сердобольные.

Кто виноват?

Среди тех, кто помогал здешним мигрантам, были и супруги-пенсионеры Винченцо Солано и Мерседес Ибанес, благо городок Палагония, где они жили, отделяет от C.A.R.A. Mineo всего километров 13.

— Винченцо и Мерседес приносили в лагерь пакеты с продуктами и угощали его обитателей фруктами из своего сада,— вспоминали соседи на их панихиде.

За несколько дней до нашего с Паоло приезда пожилых супругов нашли в их доме зверски убитыми, причем труп 70-летней женщины был со следами сексуального насилия. Пока единственный обвиняемый в преступлении — обитатель C.A.R.A. Mineo Мамаду Камара, уроженец Кот-д`Ивуара, уже несколько месяцев ожидающий ответа на запрос о статусе беженца. Следствие еще не завершено, но в округе уже мало кто сомневается, что "сердобольные" отношения местного населения с мигрантами остались в прошлом.

Трагедия вызвала в городке Минео, численность которого сопоставима с населением C.A.R.A., выплеск страха и негодования. Были даже попытки расправ с мигрантами, кто-то попал под горячую руку. Вот мини-опрос "Огонька" среди местных жителей:

— Теперь боюсь отпускать дочерей на улицу без присмотра.

— Надо организовать самооборону!

— Так больше нельзя. Скука и безденежье толкают этих людей на преступления.

Категоричнее всех был мэр соседней Палагонии Валерио Мартелла:

— C.A.R.A. Mineo необходимо закрыть, так как эта структура представляет опасность для окрестных жителей,— отрезал он.

"В гибели моих родителей есть доля вины государства, позволяющего мигрантам приезжать к нам и делать тут все, что они хотят!" — не менее жестко говорит дочь убитых пенсионеров. Она потребовала от премьера Маттео Ренци ответить на вопрос, почему погибли ее отец и мать.

Человеческая трагедия — сильный аргумент для пиара. Обошедшее мир страшное фото захлебнувшегося курдского ребенка на средиземноморском пляже подвигло, как утверждают СМИ, европейских лидеров решиться на прием беженцев из Сирии. Но, оказывается, последствия могут быть и с обратным знаком: после убийства пенсионеров у жителей горячего итальянского юга не вызывала возражений антиевропейская и антииммигрантская риторика лидера "Лиги Севера" Маттео Сальвини, обычно не пользующегося популярностью в этих местах. А его утверждение, что C.A.R.A. Mineo надо срочно закрыть, сделанное в день похорон, встретили аплодисментами.

Причем эти люди совсем не расисты. В Палагонии, например, проигнорировали антииммигрантскую манифестацию, которой Лига хотела поджечь и без того накаленную атмосферу. Просто, как заявила "Огоньку" местная жительница Мария, "мы хотим знать, чего нам ждать дальше".

— Смотрите: беженцы прибывают сюда сотнями каждый день. Вот я смотрю телевизор и вижу: Германия хочет их принять. Наверное, там знают, что с ними делать. Но при чем тут мы? Зачем мы их зазываем, если не можем со всем этим справиться?

Запах преступлений

Прокурор Джузеппе Верцера, ведущий расследование убийства в Палагонии, утверждает, что он на протяжении многих месяцев в разных инстанциях бил тревогу: содержание на территории Центра 3 тысяч мигрантов делает его неуправляемым.

Такой же вывод сделали и представители общественной организации "Медики за права человека" (Medu), работавшие в C.A.R.A. Mineo весь прошлый год. В мае 2015-го они представили свой доклад в парламент Италии. Медики обращают внимание не только на перенаселенность лагеря и несоблюдение там элементарных санитарных норм, но и указывают на то, что его обитатели установили порядки, основанные на унижении и насилии, противодействовать которым администрация Центра не в состоянии. Medu отмечает также: многие жители Центра нуждаются в психиатрической помощи, но не могут ее получить.

Вообще-то на фоне открывшихся за последние полгода обстоятельств было бы даже странно, если бы дела в C.A.R.A. Mineo обстояли иначе. Управляющий Центром консорциум кооперативов находится сейчас в центре сразу трех уголовных расследований. Самое громкое касается так называемого дела о столичной мафии (Mafia Capitale), которое ведет римская прокуратура: в ходе него выявлен масштабный распил государственных средств, выделяемых на содержание иммигрантов. Слова основного фигуранта Mafia Capitale, некоего Сальваторе Буцци, возглавлявшего один из кооперативов, сотрудничавших с C.A.R.A. Mineo, попали в прессу и произвели впечатление: "Мы заработаем на них (иммигрантах) больше, чем на наркотиках".

Два других расследования ведут прокуратуры Сицилии, но оба они тесно связаны с римским. Первое касается очевидных нарушений условий прошлогоднего тендера на управление C.A.R.A. Mineo, в результате чего этот лакомый кусок и достался вышеупомянутому консорциуму кооперативов. Второе расследование касается штатного расписания Центра: следователи считают, что принцип отбора персонала был основан на взятках, причем этот механизм еще и обеспечивал голоса на выборах для местных политиков.

Только ленивый не требует теперь закрыть самый крупный в Италии центр приема мигрантов, который так органично вписался в местные мафиозные схемы. Спохватился и губернатор Сицилии Розарио Крочетта, правда, лишь после гибели пенсионеров из Палагонии. В целом же в Италии та же картина, что и в Европе: вовсю ратуют за обязательные квоты по приему беженцев для всех стран ЕС на государственном уровне, но на местном уровне трудно найти тех, кто готов их принять.

— Пусть нам укажут, куда переместить мигрантов, какие именно коммуны, готовы их принять, и мы немедленно закроем C.A.R.A. Mineo,— заявил своим критикам глава МВД Италии Анджелино Альфано.

Встречных предложений не слышно даже со стороны самых смелых критиков.