Совладелец "Сибконкорда" Олег Шарыкин, чей основной актив — холдинг "Сибцемент", выбирает себе влиятельных партнеров. Бизнесмен намеревался развивать совместный цементный бизнес с "Ростехом", но проект так и не стартовал. Зато повезло с совладельцем банка "Россия" Николаем Шамаловым, с которым основатель "Сибцемента" наладил производство продукции для атомной промышленности и космической отрасли. В интервью "Ъ" ОЛЕГ ШАРЫКИН рассказал, как он будет зарабатывать на госзаказах.
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
— Еще в 2010 году вы обратились в правительство с предложением создать совместно с "Ростехом" Русскую цементную компанию (РЦК). В чем был смысл этой идеи?
— Когда пять лет назад я писал письмо на имя премьер-министра (тогда правительство возглавлял Владимир Путин.— "Ъ"), конъюнктура рынка была другой. За короткий период правительство одобрило нацпроект "Доступное и комфортное жилье — гражданам России", целевые программы по инфраструктурному развитию Сибири и Дальнего Востока, освоению месторождений и несколько программ Минрегиона. Из этого можно было спрогнозировать, что к 2020 году потребление цемента в стране увеличится с 70 млн тонн до 100-120 млн тонн. Производственные мощности в Сибири в 2010 году оценивались в 13,2 млн тонн, а потребление было на уровне 5,1 млн тонн без учета сезонного характера спроса. Существовавшие мощности и транспортная инфраструктура, подвижной состав не позволили бы резко увеличить объем поставок. Дефицит цемента мог стать сдерживающим фактором инфраструктурного развития Сибири и Дальнего Востока. В 2010 году мы только что ввели в эксплуатацию пятую печь на Топкинском цемзаводе (Кемеровская область), продолжали строительство линии по производству цемента сухим способом на Красноярском заводе. Холдингу не хватало ресурсов для дальнейшего развития, а банки не могли предоставить нам кредиты из-за недостаточного обеспечения. Так и возникла идея создать СП с "Ростехом".
— Зачем это надо было "Ростеху"?
— Работа в рамках СП абсолютно вписывалась в задачи госкорпорации: с одной стороны, рассматривалась перспектива строительства новых мощностей и реконструкции существующих, с другой — возможность загрузить предприятия "Ростеха" производством оборудования для цементной отрасли. Изначально предполагалось создать в Сибири вертикально интегрированную компанию.
— Почему в итоге "Ростех" принял решение выйти из проекта?
— Все наши проекты реализовывались очень медленно, а потребность в цементе не росла заявленными темпами. Мы провели консолидацию активов на базе РЦК, купили контрольный пакет "Ангарскцемента", решив корпоративный конфликт. Потом мы захотели приобрести контрольный пакет "Искитимцемента". Но Федеральная антимонопольная служба (ФАС) отклонила и заявку "Сибцема", и заявку РЦК. Кроме того, вместе с "Ростехом" мы пытались привлечь инвестиции на развитие, но в существующей финансовой системе этого не получилось. Банки предъявляют достаточно жесткие требования, и даже если "Ростех" мог выступать в роли поручителя, нагрузка ложилась на его баланс, и требовалось дополнительное обеспечение. В итоге мы четыре года искали выход из сложившейся ситуации, но ничего нельзя было сделать. "Ростех" вышел из проекта, получив предусмотренные соглашением деньги.
— Получается, что госкорпорация не вложила собственные средства, но при этом получила отступные...
— Все стороны тратили время, свои ресурсы. Условия выхода "Ростеха" оговаривались изначально в соглашении.
— Среди акционеров РЦК есть совладелец банка "Россия" Николай Шамалов (12,5%) и его сын Кирилл (5%). В какой момент они стали совладельцами?
— Николай Терентьевич (Шамалов.— "Ъ") был в РЦК с момента ее создания как портфельный инвестор. Кирилл Николаевич вошел в состав участников позже. Их пакеты принадлежали офшорным компаниям. В рамках деофшоризации они стали владеть долями как физические лица. При этом Шамаловы не участвуют в оперативном управлении, Кирилл Николаевич является членом совета директоров РЦК и "Сибцема".
— Какова сейчас стратегия РЦК?
— Сейчас важно выжить, чтобы иметь дальнейшую перспективу развития. Потребление цемента в России по итогам семи месяцев 2015 года упало на 11,2% по отношению к аналогичному периоду 2014 года. В Сибири по итогам третьего квартала рынок сократился не менее чем на 15%. Рынок и падает, и восстанавливается неравномерно. Мы уже проходили это в предыдущий кризис, когда европейская часть России быстро вернулась к первоначальным объемам потребления цемента, а за Уралом на восстановление ушло достаточно много времени. Одна из причин — сезонность. Существующие технологии позволяют строить в Центральной России круглый год, но в Сибири это неоправданно. С одной стороны, такие технологии недешевы, с другой — в Сибири недвижимость дешевая, нежели в европейской части России.
— То есть дальше вы не будете пытаться получить контроль над "Искитимцементом"?
— После завершения сделки по "Ангарскцементу" мы начали переговоры с Эдуардом Тараном (владельцем РАТМ.— "Ъ") о выкупе у него акций "Искитимцемента". Все договоренности с ним были достигнуты. Но когда ФАС отклонила наши ходатайства, стало понятно, что надо действовать иначе. Я договорился со своими партнерами и друзьями, которые вошли в "Искитимцемент" как портфельные инвесторы. Но в 2014 году началась деофшоризация и девальвация рубля — люди начали терять деньги. В итоге долю одного из акционеров с разрешения ФАС "Сибцем" выкупил на Топкинский цемзавод, Юрий Козионов продал свой пакет в подконтрольное ему ООО "Лизинг машин и оборудования", Геннадий Фролов пока остается участником "Искитимцемента".
— Рассматриваете ли другие сделки в цементной отрасли?
— Сейчас нам необходимо завершить проекты по строительству линий по производству цемента сухим способом на Красноярском и Искитимском заводах мощностью 1,3 млн тонн в год каждая. По кредитованию проекта модернизации красноярского предприятия есть положительное решение ВЭБа. Госбанк готов выделить финансирование, но сейчас брать кредит нецелесообразно.
— Повысились ставки?
— Нет. Рынок упал и продолжит снижаться. Минимальный срок окупаемости таких инвестиций при хорошем рынке — десять лет. Все это время кредит придется обслуживать. Если мы берем сейчас деньги в рублях и покупаем на них оборудование за евро, стоимость и сроки окупаемости проекта увеличиваются вдвое.
— Есть ли у вас с семьей Шамаловых другие проекты, но вне цементной отрасли?
— С Николаем Терентьевичем мы четвертый год развиваем совместную компанию "Керамические технологии". Это проект, который позволит России стать конкурентоспособной в космосе, а нашей атомной промышленности решить проблему утилизации ядерных отходов в соответствии с требованиями МАГАТЭ. В будущем возможны и другие проекты. Прежде всего, мы с Николаем Терентьевичем друзья и наш бизнес основан на человеческих взаимоотношениях.
— Как создавалась эта компания и чем она сейчас занимается?
— Основатель "Керамических технологий" — ученый Геннадий Иванович Бабаянц, которому сейчас 81 год. В 1990-2004 годы он возглавлял научное отделение ФГУП "НИИ НПО "Луч"", входящее в систему "Росатома". Когда потенциал этой структуры оказался не востребован, ушел в бизнес. Сейчас у "Керамических технологий" два основных проекта. Первый — создание из карбида кремния пеналов для длительного хранения и захоронения высокоактивных ядерных отходов (ВАО) в геологических формациях. Второй проект — разработка и производство оптических блоков из карбида кремния для телескопов, используемых в спутниках для дистанционного зондирования Земли, предупреждения астероидной опасности, исследований дальнего космоса.
— То есть компания пока не зарабатывает?
— К сожалению, в нашей стране движение от инновационной технологии до конечного продукта, который будет востребован рынком,— путь длиною в жизнь. Сейчас компания только тратит и живет за счет инвестиций участников. Она не получала и не получает госфинансирования. "Керамические технологии" — резидент технопарка "ТОП ФИАН" и фонда "Сколково", но они также не инвестируют в компанию. Тем не менее на научные разработки мы потратили свои 350 млн руб.
— Планируете привлекать новых инвесторов в "Керамические технологии"?
— Никакого дополнительного капитала сейчас не требуется. Рассчитываю, что к проектам "Керамических технологий" проявят внимание "Росатом", Роскосмос, Минобороны. Тогда уже мы рассмотрим возможность их участия в проекте или создания СП для реализации отдельных проектов.
— Если этого не случится, то кому вы еще можете продать свою продукцию?
— Нашими изделиями уже заинтересовались во Франции, США, других странах. Они соответствуют международным стандартам и по отдельным параметрам превосходят зарубежные аналоги. Наши пеналы для ВАО из карбида кремния могут сохранять герметичность свыше 10 тыс. лет.
— Вы решили заняться этим бизнесом, потому что на него есть заказ со стороны госструктур?
— Я давно занимаюсь инновационным бизнесом. В Кемерово у нас есть производственные объединения "Химпром" и "Токем". Первому уже больше 75 лет, мы являемся его собственниками последние 18 лет. Недавно подали заявку в Минпромторг на производство в "Химпроме" гипохлорита кальция по программе импортозамещения (сейчас этот продукт закупается в Китае).
— "Токем" тоже занимается инновационными разработками?
— Мы приобрели ПО "Токем" 15 лет назад. Изначально на базе предприятия действовал НИИ химической промышленности (НИИ ХП), который, в частности, занимался созданием новой технологии производства монодисперсных сополимеров. В конце 1990-х годов НИИ ХП прекратил свое существование, но на производстве остались работать два энтузиаста, они продолжали развивать этот проект. За 12 лет совместными усилиями создали опытно-промышленную установку и образцы. В 2014 году запустили промышленное производство монодисперсных сополимеров по собственной технологии. ПО "Токем" стало четвертым производителем этого продукта в мире наряду с американской Dow Chemical, японской Mitsubishi Chemical и немецкой Lanxess. В этом году открыли СП с китайской DongDa и начали поставки монодисперсных сополимеров в Китай для последующей их переработки и продажи на мировом рынке. Таким образом, от создания технологии до выпуска конкурентоспособной продукции прошло 15 лет. Кроме того, на ПО "Токем" запущено производство монодисперсных ионообменных смол.
— Кто может быть потребителем этой продукции?
— Ионообменные смолы нужны для химводоподготовки на электростанциях, на предприятиях химической и металлургической промышленности. Также они применяются в контурах охлаждения ядерных реакторов на атомных станциях, подводных лодках и ледоколах. Сейчас "Росатом" покупает ионообменные смолы в странах блока НАТО. Но со временем это может стать проблемой: если завтра партнеры по каким-то причинам откажутся от поставок в Россию, альтернативы не будет. Скоро "Росатом" проведет конкурс на поставки таких смол, "Токем" планирует принять участие. В 2016 году в текущих условиях мы готовы обеспечить потребности "Росатома" на 60%, в 2017 году — на все 100%.
— Давайте вернемся к "Сибцему". Исчерпан ли ваш конфликт с бывшим топ-менеджером холдинга Андреем Муравьевым и миноритариями?
— Никакого конфликта нет. В 2008 году я возглавлял совет директоров "Сибцема" и не занимался оперативным управлением. После увольнения нескольких топ-менеджеров по моему поручению провели внутренний аудит. Проверка показала, что бывшие руководители лично либо через подконтрольные структуры взяли у компании деньги взаймы и не вернули.
— Во сколько вы оцениваете потери?
— Если брать в расчет расходы на приобретение турецких активов (в 2008 году "Сибцем" заключил соглашение с итальянской Italcementi Group о выкупе ее турецких предприятий мощностью 5 млн тонн в год, но сделка сорвалась.— "Ъ"), речь идет о €80-90 млн, из которых €50 млн задаток. Плюс деньги, которые взяли в качестве займов, не считая процентов и пени: 50 млн руб.— Андрей Кириков, экс-член совета директоров холдинга, 30 млн руб.— Сергей Храпунов, бывший вице-президент по экономике и финансам, 70 млн руб.— ООО СПИК, учредителями которого являлись Кириков и Андрей Муравьев, бывший президент компании. Лишь после длительных судебных разбирательств и неоднократных попыток уклониться от возврата средств ООО СПИК выплатило долг.
— Почему невозможно вернуть деньги, которые вы заплатили за турецкие активы?
— Когда мы рассматривали возможность покупки этих заводов, в качестве финансового консультанта привлекли банк ING. Он дал поручение подразделению "ИНГ Евразия" в Москве сделать аудит продаваемых активов. Со стороны банка вопросом занимался Тимофей Котенев, друг Андрея Муравьева и Андрея Кирикова. В итоге мы получили презентацию, из которой следовало: нам предлагают чудесные предприятия с отличными показателями. Все активы на тот момент стоили €600 млн, из них €400 млн мы должны были привлечь в качестве кредитов, а за оставшиеся €200 млн отдать из допэмиссии акции "Сибцемента". Таким образом, ресурсы "Сибцема" никак не задействуются, а приобретенные заводы будут сами обслуживать взятый на них кредит. Совет директоров эту сделку одобрил, дальше требовалось провести предметный анализ технического состояния актива. Сделку необходимо было структурировать, но, не решив вопросов по финансированию сделки и по допэмиссии, Муравьев по каким-то личным побуждениям направил компании предоплату. Я доверял специалистам: мы привлекли ING для того, чтобы они структурировали сделку и хеджировали риски. Их юристы не должны были допустить подписания договоров, согласно которым мы потеряли €50 млн предоплаты, позже заплатили гонорары и штрафы ING, гонорары финансовым и юридическим консультантам, понесли затраты на сопровождение судебных процессов.
— Вы будете еще судиться по возврату этих средств?
— Сейчас судебные процессы в Европе завершены, а в России они еще идут.
— Почему у "Сибцема" за последние несколько лет заметно снизилась капитализация?
— В реальном секторе нет ни одной компании, капитализация которой сейчас не упала. Произошла девальвация, у нас нет экспорта, выручка только рублевая. Если просто взять и перемножить количество акций на цену $6-12 за штуку — получится одна сумма, а если посчитать рыночную стоимость всех активов — она будет гораздо больше. Меня капитализация не волнует: "Сибцемент" не закладывал свои акции по кредитам.
— У вас есть интересы в других отраслях?
— Да, например, в угольном бизнесе. "Сибцем" владеет ООО "Разрез "Бунгурский-Северный"". Также меня интересует производство пеностекла. В Германии есть профильное предприятие Glapor, которое я развиваю больше десяти лет вместе с Вальтером Франком — инженером, создавшим технологию производства пеностекла непрерывным способом.
— Как вы структурируете свой бизнес, у вас есть управляющая компания?
— Да, это финансово-промышленный союз "Сибконкорд". Мои партнеры по "Сибконкорду" — родные и близкие люди, с которыми вместе учились, занимались спортом и начинали бизнес. Это мой брат Виталий и друзья Владимир Черепанов, Виктор Шаповалов, Андрей Синицын, Юрий Редекоп, Андрей Бондарев и Юрий Козионов. Состав нашей команды за 20 лет не изменился.