На фоне терактов и осложнившейся ситуации с беженцами из Сирии греческий экономический кризис отчасти утратил свою актуальность для Европы в целом. Однако внутри самой страны ситуация продолжает оставаться тяжелой, хотя по поведению греков это не всегда заметно.
"Все течет, все изменяется. Остается неизменной лишь греческая ментальность... Жители по-прежнему будут тратить последние сбережения, чтобы поесть в тавернах и выпить чашечку любимого кофе в старом городе"
Фото: Сафрон Голиков, Коммерсантъ / купить фото
В Греции огромное количество нерабочих дней: двенадцать национальных праздников дополняются забастовками — любимым развлечением местных жителей. Приехав в Салоники на международный кинофестиваль, я сразу услышал, что на следующий день бастует весь город, включая фестивальный пресс-офис. Ведь журналисты не могли остаться в стороне от глобальной акции, в которой оказались задействованы фармацевты и врачи, учителя и детсадовские воспитатели, работники общественного транспорта, авиадиспетчеры и моряки, курирующие паромное сообщение между островами. Правда, по моим наблюдениям, в то самое время, как полгорода бастовало, растянувшись колонной на всю огромную набережную Салоник, вторая половина как ни в чем не бывало сидела в кафе, попивая кофе. Но в Греции всегда так: кризис кризисом, а жизнь жизнью, она ни на миг не замирает.
Для россиян вообще экзотика, что люди сотнями тысяч выходят на улицы, чтобы отстаивать свои права. И никто не говорит об экстремизме: попробуй тронь. Однако происходящее в греческой политике все больше поражает своей парадоксальностью. Если предыдущая общенациональная забастовка в ноябре 2014 года была направлена против прежнего правительства партии "Новая демократия", то теперь протест адресован уже нынешним властям. Тем более абсурдно, что "Сириза" призвала всех трудящихся, безработных, пенсионеров, молодежь принять участие во всеобщей забастовке "против антинародной соглашательской политики третьего меморандума" — той самой, которую сама и проводит, будучи правящей партией.
Парадоксальны и некоторые из многочисленных праздников, традиционно отмечаемых в Греции. Среди них есть один особенный, который и праздником-то в полном смысле не назовешь: он называется День "охи". 28 октября 1940 года греческий премьер-министр Иоаннис Метаксас ответил "охи" ("нет") фашистской Италии, потребовавшей, чтобы ее войскам дали занять стратегические позиции на Балканах. На следующий же день Италия начала (и фактически проиграла) войну с Грецией, потом ее оккупировала нацистская Германия.
Таким образом, ответ "охи" привел к новым трагическим испытаниям, которые народ выдержал с честью. "Читая историю Эллады, мы привыкли говорить, что греки сражались как герои. Теперь мы можем сказать иначе: герои сражаются за свою страну, как греки" — это слова Уинстона Черчилля. Характерно, что греки празднуют не окончание, а фактически начало войны. Символический жест, манифестирующий достоинство нации, перевешивает прагматические резоны и последствия.
То же самое произошло в этом году во время июльского референдума. Почти 62% голосовавших греков тоже сказали "охи" — уже не Италии, а всей Европе, отвергнув кабальную, с их точки зрения, программу экономической помощи Евросоюза. Опять же ни к чему особенно хорошему это не привело. Буквально через два дня правительство Алексиса Ципраса подписало договор о еще более жестких, чем предполагалось раньше, мерах экономии. Зато заветное слово было сказано.
Про День "охи", пришедшийся в этом году на среду, я вспомнил, поскольку в понедельник московский приятель попросил меня встретиться с греческим риэлтором и посмотреть одну квартиру. Риэлтор опоздал на полчаса, но все же появился с русской женой — надутой и всем недовольной блондинкой. Она сообщила, что за три года жизни в этой стране греческий освоить не сумела и объясняется с мужем по-английски. Тут же прошлась по поводу греков, у которых "нет цивилизации", что делает ее пребывание здесь после Москвы практически невыносимым: "Они только и знают, что сосут "узо" в тавернах, работать не хотят, и летом, и зимой у них четыре часа сиесты, и так проходит жизнь греческих мужчин — от юных лет до старости". Ее муж — редкое исключение, и ему, бедняжке, конечно, трудно приходится в этом краю бездельников. Вот и сейчас они опоздали, потому что попали в жуткую пробку, которая возникла из-за того, что народ начал целыми семьями гулять в преддверии праздника.
Праздновать и впрямь было рановато, но народ тоже можно понять: День "охи" оказался в непосредственной близости от другой знаменательной даты — Дня Димитрия Солунского, высоко чтимого греческого святого (26 октября). А поскольку этот православный великомученик считается покровителем города Салоники, то здесь начинают праздновать в понедельник, заканчивают в среду, а во вторник школы по понятной логике объявили выходной: чему можно научить между двумя праздниками. Пользуясь хорошей погодой, греки целыми семьями выехали за город, на окрестные пляжи и в приморские таверны, чтобы по полной программе отгулять, а потом, с массой дорожных происшествий, вернуться домой.
Те же, кто остались в городе, тоже не скучали. Бесплатные походы в музеи, студенческие и школьные парады — только часть праздничной программы. Ее венчал военный парад в Салониках, на котором летчик Лукас Феохаропулос покорил зрителей яркими маневрами на истребителе F-16. Выполняя сложный трюк, он обратился к соотечественникам по радиосвязи: "Давайте смотреть в будущее с оптимизмом. Долгих лет тебе, Греция!"
Весь греческий социально-культурный пейзаж сложен из противоречий. С одной стороны, здесь создана великолепная инфраструктура: автодороги теперь не уступают итальянским, развитый мелкий и средний бизнес обеспечивает высокую бытовую культуру обслуживания. С другой стороны, создается впечатление, что никто не работает. Что бы ни говорили про кризис, рестораны и таверны не пустуют уже с полудня. Посетители демонстративно курят в общественных местах, тем самым бросая вызов современным представлениям о красоте и гигиене, правах человека и политкорректности. Курение, типичное для греческой традиции, сегодня превратилось в символический жест протеста.
Здесь совершенно другой уклад жизни, чем в Северной и даже Южной Европе. Элли Горилас, гречанка, живущая в Германии, пишет: "Все течет, все изменяется. Остается неизменной лишь греческая ментальность, она так же, как Акрополь... Жители по-прежнему будут тратить последние сбережения, чтобы поесть в тавернах, выпить чашечку любимого кофе в старом городе, насладиться присущей им размеренностью жизни, отбросив европейскую пунктуальность и педантизм, американизированную жажду быть всегда первыми во всем". Попытки регламентировать и модернизировать эту жизнь, подогнать ее под стандарты Евросоюза наталкиваются на явное, хоть не всегда заметное сопротивление.
Иностранца не устают поражать парадоксы греческого характера, в котором соединяются деловая хватка и любовь к праздности, самомнение и неуверенность, эгоцентризм и любознательность, изобретательность и инертность, оптимизм и фатализм. Среди самых разительных противоречий — презрение к политике и способность погрязнуть в ней с потрохами. Эти противоречия обострились в обстановке перманентного кризиса, безработицы и разочарования в популистском правительстве Ципраса.
Отношения греков с политикой хорошо описала Александра Фиада в книге "Эти странные греки". На основе многолетних наблюдений автор пришла к выводу, что, несмотря на свой несомненный интеллект, греки — очень доверчивый народ, особенно когда какой-либо харизматичный политик говорит им то, что они хотят услышать. Они ожидают, что он сотворит из воздуха все, в чем нуждается страна, они легко подхватывают вирус фанатизма. Идеалы и программа действий порой играют второстепенную роль в выборе правителей, а гораздо большую — сила убеждения и искусство пропагандистской кампании.
Этот вывод сформулирован задолго до появления на политической арене Ципраса, но кажется, что речь идет именно о нем. Молодой, красивый, энергичный, он легко вошел в доверие к избирателям, апеллируя прежде всего к их национальной гордости и нежеланию плясать под дудку европейских кредиторов. Далеко не все голосовавшие за него разделяли путаную идеологию "Сиризы", а когда в коалиции произошел раскол и правительство, уйдя в отставку, назначило новые выборы, народ снова поддержал своего лидера. Того самого, по призыву которого греки сказали "охи".
Сегодня жизнь становится жестче, но греческий характер позволяет и эти невзгоды пережить без тотального отчаяния
Сегодня те же люди, что шли на референдум как на праздник, веря в благие перемены, смущены и разочарованы. Перемены произошли — но совсем не в ту сторону, что хотелось. Зарплаты и пенсии продолжают падать, налоги растут, и это только начало долгого пути, на который Греция подписалась перед своими кредиторами. "Мы верили новому правительству, но оно сегодня говорит одно, завтра — совсем другое, и наша вера каждый день идет на убыль. Не представляю себе, как я буду оплачивать аренду помещения при новых налоговых законах",— говорит Костас Гривас, хозяин магазина электротехники из Коринфа. Подобное в эти дни можно услышать повсеместно.
Праздники кончаются, наступают суровые будни, люди затягивают пояса. С утра они штурмуют переполненный общественный транспорт, а водители такси в простое, несмотря на самый низкий в Европе тариф. В больших городах по улицам бродит как никогда много нищих пожилых людей, а тут еще прибывают беженцы из Азии: повсюду развешаны плакаты, призывающие помочь, кто чем может. Помочь тем, кому еще хуже. Не так давно, еще года два-три назад, в греческих больницах иностранцам бесплатно оказывали серьезную медицинскую помощь, даже не спрашивая документов. Сегодня жизнь становится жестче, но греческий характер позволяет и эти невзгоды пережить без тотального отчаяния. Может быть, причина тому — самый древний исторический опыт, и в этом вопросе первенство Греции перед остальной Европой неоспоримо.