|
"Я отвергаю обвинение в академичности" |
 |
— Какова концепция вашего законопроекта?
— Мы исходили из того, что в ГК должны быть закреплены лишь самые общие положения об интеллектуальной собственности. Об этом свидетельствует мировой опыт: нигде в мире гражданские кодексы не содержат подробного регулирования отношений интеллектуальной собственности. Мы исходили также из того, что эти отношения очень сложны и многообразны, а значит, могут быть урегулированы должным образом лишь специальными законами. Именно в этих специальных законах удастся учесть специфику конкретных объектов интеллектуальной собственности и более оперативно учитывать потребности быстро меняющейся жизни. Поэтому в Гражданском кодексе достаточно было бы иметь около 15-20 статей общего характера, которые определяли бы состав законодательства об интеллектуальной собственности и круг охраняемых им объектов, а также обеспечивали бы распространение общих положений гражданского права на отношения интеллектуальной собственности. Кроме того, имеется относительно небольшой круг ключевых вопросов, которые во всех специальных законах должны в принципе решаться единообразно, что также должен обеспечить Гражданский кодекс. К их числу, в частности, относятся вопросы о неотчуждаемости личных неимущественных прав создателей творческих достижений, о правовом режиме служебных произведений и разработок, о принципах свободного использования объектов интеллектуальной собственности, об охране интересов государства в отношении объектов, созданных за счет государственных средств, и некоторые другие.
Наконец, мы исходили из того, что в ГК могут быть включены только такие положения, которые получили признание специалистов и апробированы в реальной жизни. Напротив, таких положений, которые являются дискуссионными и подчас понятны лишь самим разработчикам, в кодексе быть не должно.
— Основной упрек всех ваших оппонентов состоит в том, что ваш проект носит сугубо академический характер. Не могли бы вы это прокомментировать?
— С этим я категорически не согласен! Можно взять любую конкретную норму, и я готов объяснить, в чем ее смысл, какую проблему она решает и к каким практическим последствиям приведет ее применение. Поэтому я отвергаю обвинение в академичности, оторванности от жизни. Поймите меня правильно, я вовсе не идеализирую наш проект. Признаюсь, он был подготовлен за очень короткое время, когда возникла необходимость не просто критиковать проект, подготовленный Центром частного права, ибо все критические замечания отвергались с порога, а предложить нечто альтернативное.
Необходимо отдавать также отчет в том, что принятие проекта Владимира Абрамовича Дозорцева приведет к отмене почти всех ныне действующих законов об интеллектуальной собственности, что бы ни говорили на этот счет его разработчики. В данном проекте заложены совершенно иные подходы к регулированию рассматриваемых отношений. Поэтому совершенно очевидно, что все специальные законы придется отменять и готовить взамен них новые. А на это уйдет немало времени, в течение которого будет полная неразбериха в законодательстве. Кроме того, будет отброшен почти десятилетний опыт практического применения действующих специальных законов, который был накоплен с огромным трудом. Возникает резонный вопрос: для чего это все делается? Ведь выгода для авторов и иных обладателей исключительных прав от воплощения в законе многих теоретических положений проекта Центра частного права весьма сомнительна.
— Например?
— Сошлюсь на пример с охраной видеозаписей, который, к сожалению, далеко не единичен. Виктор Абрамович сражается за то, чтобы видеозаписи наряду со звукозаписями охранялись как объекты смежных прав. Так вот, я спросил у него: "А что, сейчас видеозаписи не охраняются?" "Нет, вроде бы охраняются".— "А как они охраняются?" Он молчит, и я отвечаю за него: "Они, видимо, охраняются как объекты авторского права. А ваше предложение к чему приводит? Если вы хотите их отнести к смежным правам, то к снижению уровня охраны или к повышению?" Он тоже молчит, но ответ очевиден: конечно же, к снижению охраны. Дозорцев апеллирует к тому, что в фактическом плане видеозапись ничем не отличается от звукозаписи. Теоретически, конечно, да. Но есть сложившаяся мировая и российская практика, есть охрана, которая более сильной является... Зачем же менять?
— Дозорцева часто критикуют за якобы новую теорию о том, что исключительные права не являются абсолютными, то есть исключительными являются только имущественные права, а личные неимущественные права сюда не входят. Однако именно такая формулировка содержится в статьях 15 и 16 закона об авторском праве. Значит, эти упреки ничем не обоснованы?
— Во-первых, когда Виктор Абрамович ссылается на закон об авторском праве, такая ссылка выглядит по меньшей мере некорректной. Ведь он этот закон совершенно не приемлет и критикует при малейшей возможности. Между тем в данном законе понятие исключительности употребляется по крайней мере в двух аспектах. Во-вторых, понятие "исключительные права" является куда более условным и менее понятным, чем постоянно критикуемое Дозорцевым понятие "интеллектуальная собственность". Я уж не говорю о том, что этот термин широко используется во всем мире и закреплен в международных конвенциях. Что же касается понятия исключительности, то с точки зрения здравого смысла и выработанных в теории права подходов это не что иное, как выражение идеи о том, что соответствующее право или благо принадлежит только данному лицу, и никому другому. Больше ничего за понятием исключительности не стоит. И в этом смысле, например, традиционное право собственности носит такой же исключительный характер, что и право авторства, потому что собственником вещи может быть только одно лицо, и исключается право собственности другого лица на эту вещь. Принципиальная ошибка Дозорцева состоит в том, что он исключает из числа исключительных прав личные неимущественные права создателей творческих достижений. Я, напротив, абсолютно убежден в том, что такие права, как право авторства, право на авторское имя и другие неимущественные права, являются гораздо более исключительными, чем любое имущественное право. Апелляция Владимира Абрамовича к закону об авторском праве в этом плане тем более неверна, что из него следует: личные неимущественные права авторов также являются исключительными. В качестве подтверждения сошлюсь на статью 49 данного закона, где указаны способы защиты исключительных авторских прав. Если встать на позицию Виктора Абрамовича и согласиться с тем, что в этой статье речь идет только об имущественных правах, которые, по его мнению, только и могут быть исключительными, то личные неимущественные авторские права вообще оказываются законом не защищенными, что явно абсурдно. Спор вроде бы теоретический, но в действительности в случае принятия варианта Дозорцева правовые коллизии и здесь неизбежны.