В уходящем году правительство России впервые официально признало, что страна столкнулась с эпидемией ВИЧ. Власти уже удвоили средства, выделяемые на борьбу с заболеванием,— в 2016 году на эту цель пойдет более 40 млрд руб. Даже эта сумма едва ли остановит эпидемию, если чиновники не реформируют саму стратегию борьбы с ВИЧ.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Последние лет десять медики и сотрудники НКО совместно били тревогу по поводу роста распространения ВИЧ. Безуспешно: гражданам и чиновникам казалось, что ВИЧ — проблема нищей Африки или "бездуховного Запада", но уж точно не наша. Плотину молчания удалось прорвать весной, когда глава Федерального центра СПИД Вадим Покровский прямо заявил, что Россия оказалась на пороге национальной катастрофы. Академика, как водится, гневно обозвали "иностранным агентом", но потом эти разговоры поутихли. Цифры впечатлили: в мае в стране проживали 721 тыс. ВИЧ-инфицированных — и это лишь те, кто знает о своем статусе.
После выступления академика Покровского премьер-министр Медведев потребовал к апрелю 2016 года представить концепцию борьбы с ВИЧ. Успешные примеры есть — с начала 2000-х в мире эпидемия пошла на спад, и сейчас в некоторых странах Западной Европы за год выявляют меньше заболевших, чем у нас за месяц. Для этого их правительства полностью пересмотрели систему борьбы с заболеванием. Не рассуждая о морали и духовных скрепах, западные чиновники вместе с медиками и соцработниками изучили, как граждане заражаются ВИЧ. Для наркозависимых разработали программу обмена шприцев, чтобы не кололись одним на всех. При этом соцработники, раздающие закупленные за госсчет шприцы, налаживали контакт с уличными подопечными, убеждали их тестироваться и лечиться. Также во всех европейских странах ввели программы заместительной терапии — когда наркозависимый под присмотром врачей получает метадон (синтетический аналог опиоидов) или даже медицинский героин. Одновременно им выдают лекарства от ВИЧ и других заболеваний, помогают устроиться на работу. В итоге снизились и уровень уличной преступности, и распространение ВИЧ среди наркозависимых. Другое направление работы — профилактика среди обычных граждан. В школах проводятся обязательные уроки сексуального просвещения, где специалисты рассказывают об ответственном поведении, болезнях и контрацепции. Соцреклама призывает пользоваться презервативами, которые можно взять бесплатно в колледжах, вузах, ночных клубах,— опять-таки за госсчет. В ряде стран пошли еще дальше: в Германии легализовали проституцию, секс-работницы регулярно проверяются на венерические заболевания. Теперь там самый низкий уровень ВИЧ в Европе.
Ничего этого в российской концепции не предвидится и, более того, даже не обсуждается. На вопрос "Ъ" про обмен шприцев глава ФСКН Виктор Иванов ответил со смехом: "Вы же не хотите, чтобы такой обмен проходил рядом с вашим домом?" Против заместительной терапии дружно выступают депутаты, церковь и ФСКН: медицинскую процедуру, которая помогла остановить эпидемию ВИЧ в Европе, у нас называют аморальной и не хотят слушать аргументы специалистов. Об уровне знаний законодателей по этому вопросу наглядно говорит такой факт: депутат Сергей Железняк в качестве аргумента всерьез рассказывает известную байку, что препарат метадон якобы был придуман нацистами и назывался "адольфин".
К серьезным изменениям авторы концепции не готовы. Главное, что они предлагают,— лечить уже заболевших. Правительство выделило около 40 млрд руб.— благодаря этому лекарства получат 60% зарегистрированных пациентов. Но это лишь затормозит эпидемию, признает министр здравоохранения Вероника Скворцова: для перелома необходимо лечить минимум 90% больных, причем включая тех, кто еще не знает о своем статусе. На это у государства денег уже нет и не предвидится.