|
Комитет заказывали? |
 |
| Дмитрий Якубовский представлял собой первый российский комитет по финансовому мониторингу. Жил и работал как в Кремле, так и в тюрьме |
России нужно выходить из финансовой изоляции и не упустить шанс встать в ряды цивилизованных стран, который появился после того, как она четко обозначила свою солидарность с США в борьбе с международным терроризмом. России как воздух необходим действенный инструмент борьбы с коррупцией.
Ответ на все эти ожидания и нужды — комитет финансовой безопасности, создаваемый по указу Владимира Путина. Однако есть большие сомнения, что комитет справится с возложенной на него задачей. Их питает история предшественников новых комитетчиков.
Финансовая госбезопасность-1: "генерал Дима"
Название у создаваемого комитета будет, конечно, другим. При всей любви кремлевских чиновников к суровому слову "безопасность", а в Кремле заседает не только Совет безопасности, но и постоянно разрабатываются концепции самых разнообразных безопасностей — от продовольственной до информационной, в названии нового комитета слова-пароля нет. Не столько из-за нежелания будить настораживающие воспоминания, сколько чтобы не дразнить ФСБ. Новый госорган будет называться куда более современно — комитет по финансовому мониторингу (КФМ). Но суть не в названии.
Формально по закону о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, который Владимир Путин подписал 7 августа этого года, и по указу о соответствующем уполномоченном органе, все выглядит и в самом деле довольно мирно. Текст проекта указа написан не в ФСБ, а в Минфине, что сразу сказывается. Хотя КФМ вменяется в обязанность принимать меры по противодействию отмыванию денег, новый орган вовсе не карательный. В Минфине о нем говорят как об аналитическом, но точнее его стоит назвать предкарательным. По указу главная задача КФМ — сбор, обработка и анализ информации об операциях с денежными средствами и иным имуществом "в целях выявления операций и сделок, связанных с отмыванием доходов, полученных преступным путем, и передачи соответствующей информации в правоохранительные органы".
 |
| С идеей создания финансовой разведки Вячеслав Солтаганов выступил в бытность главой ФСНП. Прошел почти год, прежде чем президент письменно ее поддержал |
После отсидки он как-то подзабыт, но в начале его богатого событиями жизненного пути был звездный час. Дмитрий Якубовский приобрел репутацию эксперта по распутыванию сомнительных, но масштабных финансовых афер после того, как аргументированно вскрыл неиспользованные экономические резервы, содержавшиеся в официальной распродаже имущества советских войск, уходящих из Германии, которой не было. Она была заменена обычным головотяпством или воровством. В качестве эксперта он спешно понадобился власти, отчаянно нуждавшейся в 1993 году в компромате на своих политических противников. В условиях повышенной секретности господин Якубовский был размещен в Кремле, где некоторое время жил, а заодно и анализировал доставляемую спецслужбами информацию.
То есть он и был первым российским комитетом по финансовому мониторингу. Свою задачу Якубовский выполнил — на свет появился трастовый договор тогдашнего вице-президента Александра Руцкого, которым размахивал перед телекамерами другой колоритный персонаж той же авантюрной истории — адвокат Андрей Макаров. Но исполнение оказалось некачественным, и вскоре нашумевший договор был признан фальшивкой.
Финансовая госбезопасность-2: валютный контроль
Эта история рассказана не из одной любви к историческим анекдотам. Первый опыт российского финансового мониторинга в карикатурной, но от этого только более яркой форме показал главную опасность, с которой он тут же столкнулся,— политический заказ, который не способствует ни эффективности работы, ни добросовестности исполнителей. Но из истории финансового мониторинга можно извлечь и другие уроки.
Строго говоря, борьба с отмыванием денег стала популярна в России с западной подачи. А там решили искоренять отмывание денег задолго до того, как эта тема получила новое звучание в связи с атакой террористов на США. Применительно же к России Запад интересовали в первую очередь не внутренние преступления и "грязные" деньги, кочующие по стране. Запад опасался выбросов этих денег из России. Дело Bank of New York еще не раз аукнется российским бизнесменам, которые будут натыкаться на дискриминационные препоны в Новом Свете.
Бегство валюты — застарелая болезнь российской экономики. Лечить ее до самого последнего времени предпочитали по сформулированному еще Щедриным рецепту: "Держать и не пущать!"
 |
| Виктор Мельников, один из первых российских борцов с отмыванием денег, успехов не снискал, но славу заслужил |
ЦБ, занимавшийся лицензированием вывоза капитала и приглядывающий за валютными операциями банков, по закону о валютном регулировании и валютном контроле наряду с правительством — важнейший валютный контролер. У правительства, в свою очередь, после кончины инспекции появились два контролера — ГТК и служба валютного и экспортного контроля. На прицел была взята прежде всего внешнеэкономическая деятельность. Был введен паспорт сделки — это основа документальных проверок того, вовремя ли и всю ли целиком валютную выручку вернул в страну экспортер, не занизил ли он цену и не завысил ли цену импортер. При этом ГТК должен был действовать рука об руку с ЦБ, проверяющим поступление валюты на счета экспортера.
Служба валютного и экспортного контроля в эту схему мягко говоря не вполне вписывалась. Во-первых, потому, что она объединяла два несовместимых вида деятельности: контроль за нераспространением товаров двойного назначения и технологий, которые могли использоваться в производстве оружия массового поражения или средств их доставки, и валютный контроль. Во-вторых, по идее собственно служба валютного контроля должна была быть связующим звеном между валютными контролерами в ЦБ и ГТК, которые должны были выявлять "сделки риска", и правоохранительными органами. Но, как это всегда бывает, межведомственные трения приводили к появлению традиционных лебедя, рака и щуки.
Итог известен. Несмотря на имеющуюся законодательную базу и разработанные правила охоты за валютными беглецами, государство вынуждено было вспомнить истину, сформулированную еще Энгельсом: "Всякий раз, когда выдвигаемая идея противоречит экономическим интересам, она будет посрамлена". Административный контроль за бегством капитала был признан неэффективным, служба валютного контроля расформирована, а Владимир Путин дал добро на либерализацию валютного регулирования, в результате чего бегство капитала превращается в его легальный экспорт, если, конечно, капитал чист.
Как стирать без тети Аси
 |
| По мнению Александра Бабичева, новый орган будет эффективен лишь в том случае, если получит прямой выход на президента |
Главная проблема заключается в том, что правовое поле для его деятельности может оказаться минным. И все потому, что ни наличие противоотмывочного закона, ни появление указа о противоотмывочном органе не проясняет вопрос: какие именно деньги следует считать полученными преступным путем. Напомню, в первоначальном проекте формулировка была другой: война объявлялась деньгам, полученным не преступным, а незаконным путем. Разница существенная. Такая формулировка открывала дорогу для того, чтобы признаком "грязных" денег объявить уклонение от налогов. Прежние руководители налоговой полиции прямо говорили об этом. Однако вовлечение в открытый оборот денег, часть которых была в свое время выведена из-под налогов,— это совершенно нормальная практика. Совсем другое дело, когда легализуется мафия, действительно отмывающая преступные деньги.
В противоотмывочных законах других стран приводится четкий и закрытый перечень преступлений, приносящих деньги, признанные "грязными" и не подлежащими легализации. В российском законе этого нет. Зато есть обширный перечень операций, подлежащих обязательному контролю, информация о которых и будет стекаться в КФМ. Сочетание того, чего нет, с тем, что есть, означает: делить сделки на "семь пар чистых и семь пар нечистых" КФМ будет по собственному усмотрению. И в том, что в отсутствие четких ограничителей в понятии "'грязные' деньги" (нельзя же таким ограничителем считать положение ст. 3 закона: "Доходы, полученные преступным путем,— денежные средства или иное имущество, полученные в результате совершения преступления") политический заказ появится обязательно, сомневаться не приходится.
Политический заказ — лишь одно из проявлений произвола. Поэтому КФМ не так уж далеко ушел от КГБ. Гарантией против этого произвола может быть только уровень контроля за самим КФМ. Поэтому, возможно, прав замначальника уже действующего межведомственного центра по борьбе с отмыванием денег Александр Бабичев, который считает, что КФМ оправдает свое предназначение, если его куратором станет президент. Хотя и Дмитрий Якубовский работал по прямому поручению Бориса Ельцина.
НИКОЛАЙ ВАРДУЛЬ