Наследники
Каких-нибудь 15 лет назад почти все работающие советские граждане состояли в профсоюзе. Не быть членом профсоюза было почти невозможно, а быть — очень даже выгодно.
По советскому КЗоТу член профсоюза имел право на стопроцентно оплачиваемые отпуск и больничный лист — не состоявшие в профсоюзе получали в таких случаях только 50% от зарплаты. Кроме того, член организации мог получить путевку в профсоюзный санаторий за 10% ее стоимости, отправить детей за счет профсоюза в пионерлагерь или на новогоднюю елку.
 |
Впрочем, и до рядовых его членов мало что доходило. Например, по официальной советской статистике, средний советский работник ездил отдыхать по профсоюзной путевке раз в 80 лет. На распределявшийся по талонам дефицит существовали очереди. Чтобы получить какую-нибудь стиральную машину, нужно было быть передовиком производства и не иметь никаких взысканий по работе.
Зато председатель профкома был третьим по влиянию после директора и парторга человеком на любом предприятии. Именно он распределял и путевки, и дефицит, и деньги из кассы взаимопомощи. Руководство профсоюзом было ступенькой в карьерной лестнице. Например, член ГКЧП, вице-президент СССР Геннадий Янаев поднялся на этот пост с должности секретаря, а затем зампреда ВЦСПС. А гендиректор страховой компании РОСНО Евгений Кургин работал сначала завотделом, а затем председателем Совета профсоюза работников науки и образования города Москвы. Профбоссы были одними из самых обеспеченных людей.
Все советские профсоюзы входили в ВЦСПС. Эта гигантская организация, в которой состояло почти все работающее население СССР, распоряжалась огромной собственностью. Ей принадлежали все санатории, пансионаты и дома отдыха на территории бывшего Союза, кроме ведомственных. Она распоряжалась фондом социального страхования, в который советские предприятия платили от 4,5 до 18% фонда заработной платы. Каждый член профсоюза платил членские взносы — 1% от заработной платы, а с 1984 года они вообще списывались автоматически, по безналичному расчету.
В 1991 году эта система в одночасье рухнула вместе с советским режимом.
Бизнесмены
На последнем пленуме ВЦСПС в сентябре 1991 года произошел раздел собственности между профсоюзными организациями союзных республик. Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), которая на тот момент насчитывала 40 млн членов, досталось около 1,5 тыс. гостиниц, санаториев и домов отдыха на территории России. Среди них огромный гостиничный комплекс "Измайлово", элитные пансионаты на Рублевском шоссе и в Карачарове и санаторный комплекс "Лазаревское" в Сочи. Некоторые эксперты оценивают стоимость этого имущества на момент передачи в $6 млрд (даже если они ошибаются, все равно ясно, что сумма должна быть немаленькая). Даже при рентабельности 5% — сегодня это самая низкая рентабельность при сдаче недвижимости в аренду — профсоюзы могли бы ежегодно получать с него $300 млн дохода. В истории бывших советских профсоюзов начался новый этап — профсоюзы занялись бизнесом.
В 1993 году ФНПР возглавил лидер Московской федерации профсоюзов Михаил Шмаков. Ему удалось сделать это благодаря собственной гибкости и политической недальновидности тогдашнего председателя ФНПР Игоря Клочкова. Во время путча 1993 года Клочков активно поддержал Верховный совет РСФСР, а Шмаков хранил молчание. В результате Клочков был вынужден подать в отставку, а Шмаков занял его место.
Для управления огромными профсоюзными активами Шмаков в том же 1993 году создал ЗАО "Рофоприм" и стал его главным акционером. Но управлять не очень-то получилось. Во-первых, объекты разбросаны по всей России, и уследить за ними трудно. Во-вторых, их значительная часть к тому времени уже была акционирована, и ФНПР не получила контрольных пакетов. Акции достались региональным или отраслевым профобъединениям, которые, в свою очередь, быстро продали их частным лицам (как правило, тесно связанным с руководителями тех самых профобъединений). В результате сейчас в управлении "Рофоприма" находятся акции около 800 объектов недвижимости, но реального контроля ни за одним из них компания не имеет.
Кроме того, ФНПР учредила банк "Солидарность". До конца прошлого года в нем находились счета фонда социального страхования — около 40 млрд руб. (фонд стал государственным в 1992 году). В 1998 году профсоюзы банк потеряли. В связи с возникшими после кризиса проблемами он был продан норвежскому профсоюзному банку Workers Bank of Norway.
Короче, за несколько лет профсоюзное имущество сменило хозяев — с ФНПР на бывших профбоссов. Едва ли не единственный серьезный объект недвижимости, который остался у ФНПР,— комплекс зданий ВЦСПС на Ленинском проспекте (им управляет ООО "Техцентр ФНПР").
Политики
Хотя устав ФНПР запрещает профсоюзам заниматься политической деятельностью, они все время выступают в роли чьих-нибудь союзников. До последнего времени — не слишком удачно.
В начале 90-х ФНПР активно сотрудничала с Российским союзом промышленников и предпринимателей Аркадия Вольского. В 1993 году на думских выборах РСПП провалился. В 1995 году движение "Профсоюзы России — на выборы", организованное ФНПР, намеревалось поддержать Блок Ивана Рыбкина, который тоже потерпел позорное поражение.
Единственный политически удачный шаг Шмаков совершил в 1996 году. Он, как выражаются в администрации президента, "увел профсоюзы от коммунистов", чем оказал неоценимую помощь президенту Ельцину. С этого года на акциях протеста и первомайских демонстрациях КПРФ и профсоюзы нарочито ходят разными колоннами: коммунисты обвиняют Шмакова в предательстве интересов трудящихся, а тот их — в политиканстве.
Однако в 1999 году Шмаков снова совершил ошибку: ФНПР поддержала на думских выборах движение "Отечество — Вся Россия"; зампред Шмакова Андрей Исаев вошел в политсовет "Отечества", а затем стал депутатом Госдумы по списку ОВР. После этого ФНПР долго не удавалось выстроить отношения с администрацией Владимира Путина. Но в конце концов Шмаков нашел правильную профсоюзную линию. ФНПР, которая до того выступала против нового КЗоТа, изменила свою точку зрения и ускорила принятие законопроекта (в июле депутаты проголосовали за него в первом чтении). Кроме того, ФНПР не стала участвовать в акциях против вступления России в ВТО, прошедших 9 ноября. И в конце ноября президент Путин лично посетил IV съезд ФНПР и поддержал Шмакова в своем выступлении. После чего выборы нового председателя ФНПР, несмотря на то что на этот пост претендовали три человека, стали фактически безальтернативными — Михаил Шмаков остался на своем месте еще на пять лет.
Борцы
Трудящимся, правда, от союза Кремля и Шмакова никакой пользы. Несмотря на то что ФНПР унаследовала от ВЦСПС внушительную численность (из 40 млн членов ФНПР с 1992 года до нынешних времен уцелели 28 млн, по данным самой ФНПР, и 7 млн — по оценке РОМИРа и ВЦИОМа), единственный трудовой конфликт, в котором участвовал профсоюз ФНПР, закончился его полным поражением. В 1998 году работники ЗАО "Макдональдс-Москва" при поддержке ФНПР создали профсоюз и потребовали увеличить им зарплату и улучшить условия труда. В результате трехлетней борьбы профсоюз прекратил свое существование, а большинство его членов были уволены.
Единственная функция, которую профсоюзы ФНПР выполняют на предприятиях,— это раздача путевок, да и то не своих, а государственных. Борьбой за права трудящихся в России занимаются совсем другие люди.
Независимых от ФНПР профсоюзов в России множество, но действующими можно назвать только три: Конфедерация труда России (КТР), Объединение профсоюзов работников гражданской авиации и Всероссийское объединение профсоюзов "Соцпроф". Число членов входящих в них профсоюзов достигает примерно 500 тыс. человек. Эти профсоюзы занимаются своим прямым делом — шантажируют или пытаются шантажировать предпринимателей в интересах рабочего класса.
Профсоюз авиадиспетчеров, входящий в Объединение профсоюзов работников гражданской авиации, с 1992 года устраивал регулярные забастовки, ежегодно добиваясь повышения своим членам зарплаты, увеличения отпуска и сокращения рабочей недели. Пиком могущества авиадиспетчеров стал 1998 год. Тогда они добились для себя небывалых льгот — 60 дней отпуска, 36-часовая рабочая неделя и зарплата в районе $1 тыс. Правда, это привело к тому, что в 1999 году Дума приняла поправку в КЗоТ, запретившую диспетчерам бастовать. Профсоюз пытался оспорить поправку в Верховном суде, однако ничего не добился. Поэтому теперь авиадиспетчеры стали прибегать к новым мерам воздействия на работодателей — голодовкам. Пока безуспешно — с 1998 года диспетчерам ни разу не индексировали зарплату.
В прошлом году профсоюз "Соцпрофа" дважды устраивал забастовки в цехах АвтоВАЗа. В первый раз бастовал цех сидений — около 12 тыс. "шестерок" вышли из тольяттинских цехов с пустыми салонами. Во второй раз на час остановилась работа всего вазовского конвейера — члены профсоюза требовали заключить с ними коллективный договор и в два раза повысить зарплату. Однако пока единственным результатом забастовки стал отказ компании General Motors от соглашения о совместном производстве на ВАЗе автомобилей марки Opel.
Три недели назад входящий в "Соцпроф" профсоюз работников общественного транспорта Новосибирска провел забастовку с требованием выплаты долгов по зарплате и ее повышения. Напуганные городские власти Новосибирска выплатили водителям все долги и повысили зарплату.
А недавно входящий в "Соцпроф" профсоюз рабочих ООО "Сибнефть-бурение" (Ноябрьск, ЯНАО) обратился к президенту "Сибнефти" Евгению Швидлеру с требованием повысить зарплату и даже устроил забастовку, но пока ничего не добился.
Впрочем, если новый КЗоТ, который на днях должны рассмотреть во втором чтении депутаты Госдумы, будет принят, и ФНПР, и независимые профсоюзы прикажут долго жить. Во-первых, по новому КЗоТу работодателям не нужно будет согласовывать увольнение работника с профсоюзом или добиваться согласия профсоюза на изменение условий оплаты труда. А во-вторых, профсоюзы, число членов которых составляет меньше 50% работников предприятия, потеряют главное право профсоюза — заключать коллективные договоры с особыми условиями работы и оплаты труда для его членов. Единственное, что им останется,— распродать оставшуюся собственность (у кого она есть). Например, бывшее здание ВЦСПС.
ЛЕВ КАДИК