28 мая 1896 года в Нижнем Новгороде открылась грандиозная Всероссийская выставка, на организацию которой только из казны была потрачена колоссальная сумма — 10 170 000 рублей. Почти в девять раз больше, чем на коронацию Николая II. Выставка должна была показать миру, что Россию больше нельзя считать отсталой аграрной страной. Но выстроенные для выставки здания разрушались от порывов ветра, а ее открытию мешала масса недоделок. Однако все это не шло ни в какое сравнение с итогами выставки.
Фото: Коммерсантъ / Росинформ
Фото: Коммерсантъ / Росинформ
Фото: Коммерсантъ / Росинформ
Фото: Коммерсантъ / Росинформ
"Рухнуло и развалилось в щепы"
В последнее десятилетие XIX века во многих странах возникло желание подвести итоги этого бурного столетия, радикально изменившего жизнь людей. На 1896 год намечалось проведение масштабных выставок в Берлине, Женеве и Будапеште. Причем мероприятие в германской столице должно было продемонстрировать фантастический рост немецкой промышленности, чья продукция, считавшаяся прежде низкосортной, потеснила на европейских рынках товары признанного тогда мирового лидера — Великобритании.
В Санкт-Петербурге, где пристально наблюдали за каждым шагом германского правительства, решили не отставать и провести в том же году собственную — Всероссийскую — выставку. Причем открыть ее раньше берлинской и сделать более обширной и значительной. Поэтому в 1893 году император Александр III поручил организацию выставки особой комиссии под председательством министра финансов С. Ю. Витте. Уже тогда Витте славился способностью оборачивать себе на пользу любые порученные ему дела. Но, приехав в Нижний Новгород, где решили проводить выставку, он усиленно делал вид, что не ищет на новом поприще ни славы, ни денег.
Витте постоянно подчеркивал, что является лишь исполнителем воли государя. Выступая на собрании, посвященном выставке, он сказал, что является только царским почтальоном, который привез в Нижний высочайшее повеление. Равняясь на министра финансов, нижегородский генерал-губернатор Н. М. Баранов, объявил, что будет надзирать за строительством выставки с рвением нижнего чина полиции — как царский городовой. А городской голова Нижнего Новгорода барон Д. Н. Дельвиг в тон предыдущим ораторам заявил, что будет на стройке царским приказчиком.
Огромное здание "Международной" гостиницы от напора внезапного порыва бури рухнуло и развалилось в щепы
Поскольку председатель особой комиссии Витте запрашивал деньги на строительство в Министерстве финансов и сам же их выделял, работа началась без обычных долгих раскачек и бесконечных задержек. Правда, наблюдателей изумляло, что несоразмерно большие деньги тратятся на строительство вычурных деревянных зданий. Однако то, что все или почти все архитекторы и подрядчики оказались из окружения генерал-губернатора, публика восприняла как должное. Необходимость благодарить "царского городового" за оказанное содействие, как водится, сказывалась на качестве строительства.
"Ранней весной 1895 года,— вспоминал нижегородский историк А. П. Мельников,— только что возведенное вчерне огромное здание "Международной" гостиницы от напора внезапного порыва бури рухнуло и развалилось в щепы. Строитель его, любимец Баранова архитектор Н. П. Иванов, с перепугу, после жестокого распекания начальства, застрелился. Не прошло и двух месяцев, как новая едва не катастрофа: опять под напором ветра совсем было завалилось на бок тоже только что выведенное и тоже громадное здание восточного отдела".
Один из организаторов выставки, известный судостроитель М. И. Кази, пытался выступать против подобных методов строительства. Но приезжавший в Нижний Новгород Витте неизменно принимал сторону генерал-губернатора и его строителей. Мало того, как свидетельствовали документы главного надзорного органа Российской Империи — Государственного контроля, Витте выделял деньги для негласной передачи владельцам и редакторам печатных изданий, дабы скандальные истории о выставке не попадали на страницы газет и журналов. Эти выплаты именовались расходами на рекламу, и ко времени окончания сооружения выставки часть из них начали использовать по прямому назначению — для публикаций о приближающемся грандиозном событии в жизни Российской Империи.
"Можно ожидать,— писала пресса о Всероссийской выставке,— что она будет очень красива. Много грандиозных зданий и кокетливых павильонов; декоративные украшения обильны, разнообразны и изящны. По всей территории выставки разбит парк (деревья 15-20-летнего возраста) с группами высокорастущих и густых лиственных деревьев в возрасте от 35 до 40 лет и кониферт (деревья хвойных пород). Цветники раскинуты повсюду и в общем займут площадь около пяти десятин. У главного входа, представляющего красивый вестибюль, раскинута громадная (около десятины) круглая клумба цветов, посредине ее высится изящный обелиск. За клумбой находится большой, в 700 000 ведер, пруд, на котором устраиваются группы фонтанов. По всей территории выставки извивается электрическая железная дорога, устраиваемая фирмою М. М. Подобедов и Ко. Все протяжение этой дороги 3,5 версты. Поезда будут отходить через каждые 5 минут; плата за один конец 5 копеек. Выставку предположено открывать в 10 часов утра до 7 часов вечера. По вечерам будет открыт лишь один отдел художественный, в саду будет играть музыка, будут открыты концертный зал, панорама, тир и проч. Освещение выставки исключительно электрическое".
В публикациях рассказывалось и о том, как столица русских ярмарок — Нижний Новгород — подготовилась к приему многочисленных посетителей Всероссийской художественно-промышленной выставки:
"Новых помещений специально к выставке построено много. Около самой выставки группируется несколько корпусов громадных зданий гостиниц. Все они устроены с субсидией от правительства и поэтому обязаны во все время выставки не менять таксы как на комнаты, так и на кушанья. Плата за номер в сутки определена от 2 рубл. до 15 рублей и выше. По своей дешевизне и до известной степени комфортабельности в ряду этих субсидированных зданий выдаются Европейская гостиница (номер 4-6 руб. в сутки) и датские павильоны по системе Деккера. Это маленькие домики по 4 комнаты; плата за маленькую комнату 2 рубля., за большую 4 р., за вес домик 12 рублей. Всех таких комнат 500. Лицам, между собою знакомым, конечно, будет гораздо приятнее взять целый домик, чем ютиться в тесноте в громадном корпусе вроде гостиницы Смельницкого".
Под гостиницу переоборудовали даже только что построенное здание окружного суда. Для удобства гостей в Нижнем Новгороде обзавелись электрической конкой — трамваем. А чтобы увеличить приток экскурсантов, как писала пресса, ввели специальные сниженные тарифы для проезда в Нижний Новгород как по рекам, так и по железным дорогам.
Вот только в реальности все выглядело несколько иначе.
"Несмотря на полученный от казны миллион"
Среднеазиатский отдел, одно из главных украшений выставки, вскоре после постройки завалился на бок
Фото: Росинформ, Коммерсантъ
Разницу между желаемым и действительным первыми ощутили на себе те, кто решил побывать на открытии Всероссийской выставки. Проблемы, как писал репортер "Нивы", начинались с момента отъезда в Нижний:
"Душный, жаркий майский день. В Москве в только что открытом новом московско-курско-нижегородском вокзале бестолочь страшная. Народу масса, артельщики с ног сбились, показывая, куда нужно идти,— управление дорогой позабыло сделать обычные надписи, а устройство вокзала вовсе уже не так просто. Несколько касс, у всех длинные вереницы. Подходим к одной. "Здесь берут билеты в Нижний?" — спрашиваем. "Кажется, здесь",— нерешительно отвечает несколько голосов. Становимся в ряд и медленно подвигаемся к окошечку, наконец подходишь. "Позвольте билет в Нижний".— "Здесь на Курск".— "А где же в Нижний?" "Кажется, напротив",— невозмутимо отвечает кассир. Та же история повторяется и с багажом. Наконец все в порядке, раздается звонок, и за толпою выскакиваем на платформу. Но где поезд в Нижний — опять никто не знает. Отыскиваем своего носильщика и издали видим, как он беспомощно с нашим багажом ходит по вагонам. "Мест нет,— решительно объявляет он мне.— Что же раньше-то не хлопотал?" — "Раньше все вагоны были на запоре, а как раздался звонок, то они уже оказались полными". Около начальника станции целая волнующаяся толпа — он ее уговаривает, просит подождать, говорит, что никто не останется. Действительно, прицепляют вагон, потом другой, и все, правда, тесно и неудобно, но поместились".
В Нижнем Новгороде репортера ожидали новые разочарования:
"Выставочное шоссе начинается почти у вокзала. Оно производит неблагоприятное впечатление и совершенно не гармонирует с великолепием выставки. Само шоссе — смесь щебня и песка, каждую ночь утрамбовываемая паровою трамбовкою, но за день вновь превращающаяся в кашу. Обсажено шоссе маленькими деревцами, красоты они не придают, тени и подавно не дают, красивую аллею они могут образовать лишь через несколько лет, когда хмурые остовы зданий да ямы будут свидетельствовать о когда-то бывшем в Нижнем Новгороде мирном торжестве промышленности. Уныло смотрят большие выкрашенные в неприятный желтый цвет корпуса выставочных гостиниц".
К сожалению организаторов, даже самые необычные и большие экспонаты привлекали чрезвычайно мало экскурсантов
Фото: Росинформ, Коммерсантъ
К изумлению приезжих цены за жилье оказались на уровне самой дорогой из московских гостиниц того времени — "Славянского базара": "Номер — 4 руб., за освещение (электричество) — 50 к., чай — 90 к., бутылка пива — 50 к.".
Нижний Новгород, как писал репортер "Нивы", подготовиться к выставке почему-то не успел:
"Электрическая конка не ходит — оказывается, движение приостановлено до устройства приспособлений, которые предупреждали бы несчастные случаи при движении. Нужны были две смерти, двое задавленных, чтобы эти приспособления были устроены. В воздухе столб пыли, которая несется с силою, неизвестною в других местах. Берем извозчика; они столь же неудобны и плохи, как всегда. Вообще, Нижний Новгород, несмотря на полученный им от казны миллион рублей, совершенно не подготовился к выставке. Мининский сад остался в непривлекательном виде, даже новых скамеек не поставили; на знаменитом откосе производятся какие-то земляные работы, он весь разрыт; электрическая железная дорога не готова. Словом, все, что было, то и осталось".
Не лучше оказались впечатления и от самой выставки:
"Не доезжая выставки извозчика останавливают, подъезжать к воротам можно только начальству. Нечего делать, по глубокому песку тащимся пешком. На выставке работа идет спешная; кажется, что ничего еще не готово; надзирателей за работами нет, и она как бы не спорится: в партии из 10 человек по крайней мере четверо ничего не делают, в какое бы время вы ни взглянули. Русский рабочий не привык еще работать без нарядчика, без понука... Говоря об организации, укажем еще, что забыты и интересы публики; на самом выставочном поле нет ни одного павильончика для отдыха публики, где бы было прохладно, стояла удобная мебель".
Некоторые проблемы, как говорилось в том же репортаже, были решены после приезда Витте:
Что же тут неожиданного, что публика не посещает выставку, поистине прекрасную и высокопоучительную?
"Понадобилось личное вмешательство министра финансов. Движение по железным дорогам совершается правильно, справочное бюро открыто, гостиницы понизили цены почти вдвое, шоссе поливается, настланы по пескам мостки для пешеходов, разрешен бесплатный проезд учащихся и рабочих на выставку и проч.".
Однако в результате произошло то, чего больше всего боялись организаторы и участники выставки,— публика не поехала в Нижний Новгород. Репортер "Нивы" считал, что ситуация вскоре изменится:
"Что же тут неожиданного, что публика не посещает выставку, поистине прекрасную и высокопоучительную? Здесь не равнодушие и не тяжкодумство, а вполне естественное желание приехать, когда все будет готово, когда будут устранены все неудобства".
Но организаторы выставки куда больше надеялись на то, что сработает их подготовленная заранее хитроумная задумка.
"Со скидкою ста процентов"
Комнаты в датских домиках (на рисунке — справа), где размещали многосемейных посетителей выставки, отличались высокой ценой и низким комфортом
Фото: Росинформ, Коммерсантъ
Обычно ежегодная Нижегородская ярмарка начинала свою работу в июле, и на нее отовсюду съезжалось огромное число промышленников и купцов. Хитрость организаторов выставки заключалась в том, чтобы в 1896 году начать ярмарку одновременно с Всероссийской выставкой — 28 мая. Они не учли лишь того, что в один день и даже в один год изменить то, что налаживалось десятилетиями, невозможно. В июне на ярмарке было так же малолюдно, как и на выставке. И чтобы не терять времени даром, приехавшие купцы в нарушение существовавшего прежде порядка начали торговать на ярмарке в розницу. Но и это привлекло лишь нижегородцев и жителей близлежащих мест.
Главное же, чего не учли устроители выставки, заключалось в том, что после начала ярмарки в Нижнем всегда ухудшалась криминальная обстановка. Вслед за денежными мешками прибывали уголовники всех мастей. Но на первых ролях, как правило, оставались местные, нижегородские, преступники. О методах их работы историк А. П. Мельников писал:
Была организованная шайка отравителей, состоявшая из пяти человек, в числе которых был особый фармацевт
"При заведении Кузнецова, находившемся близ Мещерского озера, был сад с красивыми киосками, заменявшими собой отдельные кабинеты... Заведение полно было "нимфами радости", действительно, как говорят, на подбор чуть не писаными красавицами, набор которых ежегодно подновлялся. По ночам до самого восхода солнца происходили в них чудовищные оргии, кончавшиеся подчас для некоторых весьма трагически. Случалось, говорят, что закутивший у Кузнецова толстосум не возвращался домой, пропадал бесследно? официальные розыски подкупленной полиции не приводили ни к чему, а между тем по окончании ярмарки где-нибудь со дна Мещерского озера или Бетанкуровского канала всплывал труп, в котором узнавали пропавшего. У Кузнецова, как рассказывают, была организованная шайка отравителей, состоявшая из пяти человек, в числе которых был специалист по этой части — особый фармацевт".
Полиция же была занята в основном поборами и вымогательством, о чем один из нижегородских приставов, уйдя в отставку, с удовольствием вспоминал:
"Кто же меня посмеет упрекнуть в лихоимстве или вымогательстве, я только по освященному веками обычаю всех полицейских был два раза в году именинник, один раз на Онуфрия, и этот Онуфрий мой приходился в самый разгар ярмарки. Любили и уважали меня, а потому в день Онуфрия в моем кабинете была нетолченая труба. Один, другой, третий входят, поздравляют, со всеми надо поговорить, полюбезничать, а кого и рюмку водки попросить выпить в соседнюю столовую, где, бывало, столы ломились от всякой снеди и разных напитков, а эти снеди и напитки тоже, разумеется, доставлялись не даром,— Боже сохрани,— но со скидкою ста процентов с действительной стоимости. Я был аккуратен и всегда требовал счета больше для памяти, а также для надлежащей оценки меры усердия поставляющих. В день моего Онуфрия у меня письменный стол с полувыдвинутым в таких случаях ящиком, который стоял тут же, был приспособлен так, что каждый уходивший неизбежно должен был мимо него проходить. Я сам, бывало, стою или сижу с гостями поодаль, будто стола и не замечаю. К обеденному времени кое-кого из заранее приглашенных лиц, полезных и влиятельных, прошу в столовую, а сам к письменному столу: полон ящик пакетов с посильными приношениями".
Достижения российского воздухоплавания первыми на практике оценили высокопоставленные китайские гости
Фото: Росинформ, Коммерсантъ
Рассказы о нижегородских нравах благодаря печати широко распространялись по стране. Так что добропорядочная публика, на которую рассчитывали организаторы выставки, не решилась присоединиться к слишком бурной нижегородской ярмарочной жизни. И после того как 1 октября 1896 года Всероссийская выставка закрылась, пришло время подводить ее итоги. Сравнивали их, главным образом, с московской Всероссийской выставкой 1882 года. Несмотря на то что на нижегородской выставке было 9700 экспонатов, а на московской — 5318, посетителей, купивших входной билет, в Нижнем Новгороде оказалось 709 235, а в Москве — 970 002.
Еще хуже были финансовые результаты, которые даже не стали сравнивать с прошлой выставкой. На нижегородскую потратили колоссальные деньги — 10 170 000 рублей. Для сравнения, погребение Александра III, состоявшееся в 1894 году, обошлось казне в 563 798 рублей, а коронация Николая II — в 1 141 084 рубля.
Мало того, после закрытия выставки к Министерству финансов выстроилась длиннейшая очередь тех, кто участвовал в ней и считал, что из-за малолюдности понес убытки. К примеру, Смельницкий, чья гостиница была одной из самых крупных и незаполненных постояльцами, потребовал и получил 166 000 рублей, а в совокупности нижегородским отельерам выплатили 597 000. Компенсацию получили даже певцы, чьи сборы за выступления в Нижнем в дни выставки оказались меньше ожидаемых.
Невиданная щедрость объяснялась тем, что Витте хотел, чтобы публика как можно скорее перестала говорить о позорном финале важного патриотического мероприятия. И перестала спрашивать, куда ушли колоссальные деньги. Но Всероссийская выставка еще долго оставалась темой для обсуждения. В особенности в свете того, что ее главное назначение — доказать миру, что в России есть промышленность,— удалось выполнить без нее. Причем легко и просто. Во время проведения выставки в Санкт-Петербурге началась первая массовая рабочая забастовка. А раз промышленность встала, значит, она есть.