Есть выражение "уйти по-английски". Оно означает исчезновение из компании, когда твой уход не сразу-то и заметят. В случае с "историческим референдумом" о выходе Британии из ЕС уход по-английски по определению был невозможен. Вся эта история с Brexit в какой-то момент затмила и Сирию, и выборы в США, и войну санкций, и даже футбол. Хлопанье брюссельской дверью растянулось на многие месяцы, было подчеркнуто громким и театрализованным — чтобы все заметили и услышали.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Порой это выглядело забавно. Всклокоченный Борис Джонсон — бывший мэр Лондона и один из рьяных сторонников Brexit, человек с русскими корнями,— прилюдно целовал тушку лосося на рыбном рынке Биллингсгейт. Вопрошая "Доколе терпеть будем!", он звал подданных ее величества на бунт против ЕС, перекрывающего кислород местным рыбакам. Бунт беспощадный, но, как полагает мистер Джонсон, вполне осмысленный.
Однако насколько рациональными были аргументы тех, кто 23 июня проголосовал за бурный развод с единой Европой? Рассуждения про "ущемление британского суверенитета", "угрозу беженцев", про жалость и нелепость европейской бюрократии, когда какой-то Дональд Туск с его школярским английским возомнил себя водителем роскошного британского "Роллс-Ройса" — все это скорее было продиктовано эмоциями, глубоко уходящими корнями в национальную психологию. Аргументы вроде того, что кто-то в Европе зажимает британскую демократию, звучали по-детски. Да британская демократия сама кого угодно заткнет: близко не подходи! Что касается беженцев, то основное бремя в Европе опять-таки несет явно не Британия — она только больше всех возмущается, при этом стараясь ограничить себя минимумом обязательств: пусть отдуваются фрау Меркель и остальные. А еще Британия — одна из ведущих экономик мира. Но вот только при этом мотором европейской интеграции с 70-х годов прошлого века были Германия и Франция. И так во всем остальном.
Островное сознание, заставлявшее держаться от остальной Европы на почтительной дистанции, накладывалось на скрытые комплексы утраченного величия колониальной империи, "над которой никогда не заходит солнце".
В итоге Британии, не отдающей себе в этом отчета, в определенный момент понадобилось вновь основательно встряхнуться, осознать свое величие и напомнить о нем другим. Сыграть в захватывающую игру под названием "хлопни дверью". Почувствовать себя тем самым центром вселенной, государством-лидером, которое по-прежнему делает историю, а не просто покорно идет в общеевропейской упряжке. Государством, от действий которого по-прежнему зависят судьбы других народов.
Так что сколь бы ни были серьезны проблемы Евросоюза, прошедший референдум все же имеет к ним весьма условное отношение: это сугубо британская история.
Однако без последствий "историческое голосование" 23 июня не останется: оно раскололо нацию и изрядно потрепало единую Европу — и без этого референдума морально уставшую от своего декларируемого единства.
Так Британия внесла в ЕС свой фунт лиха.