В Санкт-Петербург из Штеделевского художественного института во Франкфурте-на-Майне приехал Вермеер. Поскольку картин "делфтского сфинкса" в России нет сегодня ни одной, то этот визит стоит считать историческим. О выставке одной картины — "Йоханнес Вермеер "Географ"" — в серии "Шедевры музеев мира в Эрмитаже" рассказывает КИРА ДОЛИНИНА.
Приехавший в Эрмитаж «Географ» — одна из самых знаменитых и загадочных работ Вермеера
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
На сегодняшний день подлинных картин Вермеера в мире насчитывается 35. Время от времени делаются попытки прибавить к ним хотя бы одну, но они быстро проваливаются. Самая убедительная попытка была сделана великим поддельщиком Хансом ван Меегереном в начале 1940-х, но и она закончилась полным фиаско, да еще с тюремным финалом. Работы ван Меегерена, правда, на современный взгляд вообще рядом с Вермеером не стояли, но желание обрести своего Вермеера у его покупателей было настолько велико, а точных знаний о предмете (как и качественных цветных репродукций) гораздо меньше, поэтому их ошибки вполне понятны. На этом эпизоде чуть более чем полувековая "вермеерова лихорадка" закончилась: пришлось смириться с тем, что все вещи известны и они наперечет. И, что гораздо сложнее, пришлось смириться еще и с тем, что в конце XIX века, когда с легкой руки переоткрывшего Вермеера миру Торе-Бюрже он вошел в дикую моду, у американцев было куда больше денег, чем у европейцев, и львиная доля сокровищ уплыла за океан. России тоже есть что тут оплакать: несколько Вермееров проходили через руки русских коллекционеров, но либо были проданы ради пиковых цен, либо вовсе показались неубедительными (так, например, мы потеряли "Аллегорию веры", попавшую в собрание Дмитрия Ивановича Щукина и считавшуюся в Москве работой малого голландца Эглона ван дер Нера). Сомневаясь в правильности атрибуции, владелец картины отправил ее за рубеж — сейчас она в музее Метрополитен.
Приехавший к нам "Географ" — вещь датированная (1669), подписная (даже дважды), очень знаменитая, и одна из самых загадочных в вермееровском корпусе. Она сделана как бы по тем же лекалам, что и женские "портреты" художника: окно слева, сильный источник дневного света, прямые углы мебели и рам, одинокая фигура у окна, светоносные поверхности бумаг и светопоглощающие поверхности тканей и ковров. Тишина, покой, умиротворение, одухотворение повседневности, метафизика банальности. В то же время "Географ" как бы вообще не очень понятно о чем написан. Тут даже фигура главного героя вызывает кучу вопросов: название "Географ" — не авторское, оно окончательно прилипло к картине не так и давно, в каталогах XVIII века она проходила под названиями "Математик", "Философ", "Архитектор", "Геометр".
Портрет молодого человека в домашнем платье, на минуту отвлекшегося от своей работы явно технического (измерительного?) свойства. Об этом циркуль в его руке, фолиант перед ним, свернутые чертежи (карты?) под окном. Об этом же глобус на шкафу за его спиной и часть карты на стене. Последние никоим образом не соотносятся напрямую с географическими занятиями — наличие земного (а чаще всего и второго — зодиакального) глобуса в композиции у голландцев XVII века могло напрямую отсылать к жанру veritas, а могло быть частью интерьера состоятельного горожанина, социальным означающим. Тут важно также, что весь XVIII век эта картина шла в паре с другой, названной "Астроном" (1668, Лувр), на которой похожий (а может быть, и тот же самый) молодой человек в домашнем платье сидит у того же окна, на фоне того же шкафа, а перед ним зодиакальный глобус (как бы недостающий предмет первой композиции).
Ускользающее понимание сюжета тем не менее совершенно не мешает созерцанию этого шедевра. Это тот случай, когда понимание могло бы добавить, но никак не в корне изменить впечатление от картины. Да и был ли особый сюжет? Или это парный портрет? Век модернизма любил в Вермеере не конкретику, а именно что то самое впечатление (impression), которое удавалось ему чуть ли не лучше всех импрессионистов вместе взятых. Это когда глаз не оторвать, когда в картину входишь с головой, когда улочки, комнаты и "Вид Делфта" всю жизнь будут казаться тебе символом земного рая, свет, льющийся из вермееровского окна — идеальным, а каждая пылинка в его луче — отражением вселенной.