Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Восточный экономический форум во Владивостоке и саммит G20 в китайском Ханчжоу породили новый всплеск рассуждений о повороте России на Восток, ставшем нашим достойным ответом "злокозненному Западу".
Повернутая на Запад голова российского орла напряженно застыла, размышляя: то ли попытаться высмотреть на евроатлантическом пространстве нового вменяемого партнера, то ли в сердцах кого-то клюнуть. Вторая голова, глядящая в Азию, напротив, находится в постоянном движении и испытывает головокружение от успехов.
Соответственно, мантра про поворот на Восток передается из уст в уста. Информационных поводов предостаточно — нынешняя осень этими дарами особенно богата. После саммита G20 в Китае на индийском курорте Гоа пройдет форум БРИКС, а вместе с ним и российско-индийская встреча в верхах. А там не за горами и поездка президента Путина в Японию, о которой уже давно говорят.
С Западом все ясно, тут иллюзий ни у них, ни у нас нет, но так ли все ясно и с Востоком? Не пора ли расшифровать мантру про Азию, которая "наше все", когда ЕС и США — "наше ничто"?
Однако попытка подобной расшифровки подталкивает к сенсационному выводу: никакого поворота России на Восток не было, нет, да и быть не может.
Предвижу коллективную отповедь когорты наших "экспертов по всем вопросам": да вы что такое несете?
Скажу честно: как профессиональный востоковед, я давно пытаюсь понять, что же такое "поворот на Восток", но не нахожу ответа. Не находят его и многие мои бывшие однокашники по Институту стран Азии и Африки — китаисты, индологи, японисты, арабисты. С формулой поворота что-то явно не то, и придумали ее явно не востоковеды, хотя в отцы ей и прочат самого влиятельного востоковеда в истории независимой России Евгения Примакова. О каком Востоке идет речь — Ближнем, Дальнем? К кому мы поворачиваемся — к Китаю, к Японии, к Южной Корее, к Индии, к странам Юго-Восточной Азии или ко всем сразу?
Наверное, сразу ко всем. Но тогда формула "поворота на Восток" как единой стратегии тем более не работает. Тогда это не более чем фигура речи. Потому что, в отличие от Запада, придерживающегося единых ценностей, создавшего общие механизмы интеграции и обеспечения коллективной безопасности, Восток — это арена столкновения непримиримых интересов Китая, Японии, стран Юго-Восточной Азии, Индии.
Механизмы и институты, аналогичные западным, на Востоке отсутствуют. Большинство ведущих азиатских держав пребывают в натянутых или откровенно конфликтных отношениях друг с другом. Это означает, что, принимая участие в форуме во Владивостоке, саммите G20 в Китае или других международных встречах, их представители только и думают, как бы обойти конкурента, подставить ему подножку или ударить в спину.
Говорить с этими странами на одном языке Россия не сможет — такого языка просто не существует. С каждой из этих стран можно общаться на понятном ей языке, приводить работающие именно на эту страну аргументы, при этом постоянно думая о том, как наше слово отзовется в других азиатских столицах. Потому что страны Востока ревниво следят друг за другом и панически боятся, что к кому-то из них мы проявим больше внимания, окажем больше поддержки, будь то территориальные споры или оружейные сделки.
В общем, какой Восток — такой и поворот.
Поэтому уместно говорить не о повороте России на Восток, а о ее ставке на находящиеся в Азиатско-Тихоокеанском регионе центры силы и экономической мощи, альтернативные западным.
Но к каждому из этих центров нужно будет находить свой отдельный ключ, искать свой подход.