Mercedes-Benz G-Klasse, он же "Гелендваген", часто называют еще и "Легендваген". Что вполне справедливо. Утилитарный внедорожник, за свою историю, которая насчитывает уже почти четыре десятка лет, смог не только превратиться в роскошный и дорогой экипаж, но и вписаться в культурный контекст, став символом определенной эпохи и определенных человеческих взаимоотношений. Это давно уже не просто машина, а герой анекдотов, кинолент и художественных полотен. Уже очень давно внедорожник окрестили "черным квадратом", а иногда для удобства говорят просто - "малевич".
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Фото: Андрей Жвирблис
Символично, что в этом году ученые-искусствоведы обнаружили под черным квадратом на самом знаменитом полотне Казимира Малевича надпись "Битва негров в темной пещере". "Гелендваген", вне всякого сомнения, тоже имеет множество самых разных подтекстов. И порой, увидев в сводке новостей какое-то событие с участием "Гелендвагена", невольно думаешь: а уж не художественная ли акция это?..
Чтобы было проще в этом разобраться, мы пригласили к разговору трех разных людей, объединяет которых, пожалуй, лишь одна тема - "Гелендваген".
Фото: Андрей Жвирблис
В волчьей шкуре
Художник Антон Польский, известный также под псевдонимом Make, - участник движения партизанских городских перепланировщиков. В их манифесте написано, что занимаются они партизанингом, суть которого - отражение и популяризация идеи свободного высказывания или действия, направленного на переосмысление и перестройку городской среды и общества в целом.
Одна из акций, проведенная Антоном, называлась "Джипхам". Он ездил по Москве на довольно странном "гибриде". Это был самодельный "Гелендваген". На мускульной, велосипедной тяге. Как это выглядело - посмотрите на YouTube. Все расступались и начинали фотографировать. Кто-то просил подвезти. Некоторые девушки комментировали в духе "такому бы дала". Эфэсошник на въезде в Кремль серьезным голосом требовал: "Мужчина, уберите машину". А заправщики на бензоколонке просто разбежались.
Антон Польский, художник
.jpg)
Идея именно с "Гелендвагеном" пришла не срезу. В первую очередь мне было важно, чтобы это был именно внедорожник, большой, но на котором многие ездят в городе. Грубоватый, но при этом модный. Range Rover выглядит слишком умным, к тому же на нем ездит британская королева. Lexus какой-нибудь смотрится слишком нежно. А с "Гелендвагеном" все сразу встало на свои места. И как-то сработало. Уже потом пришло в голову все это - "гелик-велик" и "гелодорожки". Визуально он идеально подходил. Он же квадратный, его удобно было вырезать. Он был сделан из фанеры.
Ездить на нем было очень сложно. Конструкция была простая - надевалась сверху на велосипед и крепилась на багажнике и передней части рамы, но весила она больше тридцати килограммов. Нужно было держать равновесие. Я справился потому, привык ездить с разными грузами - велотележкой, девушкой на багажнике и сыном в велосипедном кресле.
Я не люблю негативные провокации. Я люблю разрушать шаблоны, когда человек не очень понимает, что происходит и как себя вести. Вот ДПС меня остановила. Полицейские говорят: "Права покажи. И документы на машину". А сами смеются. У них ведь есть определенная схема поведения, когда они видят автомобиль. А тут ситуация нетипичная, она как бы ломает систему в их голове.
Велосипед или машина - все это атрибуты образов разных героев нашего времени. С одной стороны - нищеброд, с другой - человек успешный.
Несколько последних месяцев я прожил в Краснодаре. Там очень много народу катается на "геликах": город богатый, люди любят выделиться, модный такой кубанский менталитет. Там климат хороший, но вот на велосипедах почти никто не ездит.
"Овца в волчьей шкуре" - я использую такую метафору, хотя все привыкли, что обычно говорится наоборот. "Джипхам" был попыткой взять на себя ответственность за тех, кто тебя эксплуатирует. Чтобы ты делал в ситуации, если бы оказался на месте своего врага? Это высмеивание простых оппозиций, автомобилистов и велосипедистов, которые не слишком-то любят друг друга не могут. Этакое показное выстебывание, что, мол, слишком классно на великах стало.
Фото: Андрей Жвирблис
Городское планирование во многом связано с политикой. После того как москвичи вышли на улицы и потребовали каких-то там честных выборов, начались все эти собянинские реформы, Капков и тому подобное. Это была некая попытка дисциплинировать людей, примирить их с текущим политическим строем через создание комфортной среды, чтобы они не требовали больших изменений. В данном случае я говорю не о качестве новой инфраструктуры, а об этическом моменте.
Многие критикуют изменения, происходящие в Москве, в силу того, что Собянин является частью "Единой России" и это важный момент, так как очень много людей политизированы. В этом контексте понятен конфликт Ревзина с Навальным, когда первый, как специалист, отстаивает приводящиеся реформы, а второй критикует происходящее с политической точки зрения. Неадекватная критика также часто является итогом недостаточного информирования горожан, традиционной информационной пропастью между властью и людьми, которые воспринимаются этой самой властью не как конкретные люди, которые этим пользуются, а как население, которое должно правильно голосовать.
Борьба с автомобилистами в Москве - это определенная классовая борьба. А автомобилисты в России - это серьезное лобби и большое комьюнити, которое активно свои интересы отстаивает.
Я езжу на велосипеде по городу с 1998 года. Я создавал первую велокарту Москвы, на основе которой делали первые официальные велодорожки. Их все больше, некоторые очень даже прикольные, но они не соединены в единую систему. Некоторые проложены не в нужных местах, а там, где их просто можно было построить. То есть порой это во многом декоративный элемент. Куда важнее, что открыли МЦК, это просто суперкруто, и там можно ехать с велосипедом!
Мы использовали теорию малых дел вместо прямой борьбы за власть. Мы думали, если мы изменим город, то мы изменим и общество и тем самым запустим целую цепочку разных изменений. Мы расшевелим власть, но не будем напрямую в оппозиции к ней, будем пытаться ей как бы манипулировать, получая то, что мы хотим. Это была такая стратегия взлома системы, партизанинга.
А сейчас мы чувствуем, что получилось не все так, как мы ожидали. В первую очередь это связано с вопросом "Кому принадлежит город?". Например, есть в городе какое-то заброшенное пространство, люди могут сегодня прийти туда жарить шашлыки и мусорить, а завтра провести там субботник. То есть они делают там что хотят. Вроде это местно не принадлежит никому, но на самом деле, оно принадлежит им. Потом приходят какие-нибудь активисты, делают там какую-нибудь выставку или что-то вроде того, ведут себя более активно, власть смотрит и думает: "Так, надо нам все тут прибрать, почистить, чтобы людям, раз им тут так нравится, было бы чисто и удобно". И они выхолащивают это место, делают очень приятным и безопасным, удобным для режима. И хоть сделано там все для людей, оно больше им не принадлежит, потому что они больше не могут делать там то, что они хотят, могут делать только то, что там запрограммировано делать.
Фото: Андрей Жвирблис
Концепция интерсекциональности, теории пересечений, сегодня в социологии довольно популярна. Например, есть простые пересечения: велосипедист - автомобилист, мужчина - женщина, богатый - бедный и так далее. Но все они также пересекаются между собой. Однако часто в проблеме рассматривается только один фактор, скажем, на машине ли ездит человек. Но если копнуть глубже, то на машине может ехать женщина, которая, например, пешком может более часто подвергаться сексуальному насилию, поэтому автомобиль для нее не только транспорт, но и способ защиты от потенциального домогательства. Но гендерный аспект тут часто вообще не рассматривается.
Как практикующему художнику мне интересно искусство взаимодействия с людьми, искусство для людей, вместе с ними создаваемое. Во всем этом есть элемент локальной анархии.
Если ты хочешь что-то изменить, нужно понимать, что другие люди имеют право на другую позицию. И когда ты маргинал, ты особенно остро чувствуешь, насколько любой другой человек, даже какой-нибудь высокопоставленный чиновник, при больших деньгах и власти, уязвим и его довольно легко оскорбить. Потому что над ним всегда есть кто-то, кто тоже его чморит.
Нам всем сегодня не хватает общности. У меня в какой-то момент было ощущение гражданской войны, и оно до сих пор не прошло. Велосипедисты против автомобилистов, оппозиция против власти, леваки против либералов, Украина против России. Если говоришь что-то вне шаблона, тебя сразу причисляют в противоборствующий лагерь. "Ах, ты сомневаешься в наших идеалах? Ты - "валенок", ты - "путинист". Вот и охаивать автомобилистов только потому, что они на автомобилях любят в пробках стоять, уже невозможно. Потому что, если прислушаться к человеку, выясняется, что он далеко живет, что у него нет денег на квартиру хотя бы в пределах МКАД, что у него дети и их нужно куда-то возить. У каждого есть свои определенные мотивы. Не стоит рубить сплеча.
Фото: Андрей Жвирблис
Концы в землю
Бюро Archpoint, основателем и главным архитектором которого является Валерий Лизунов, занимается главным образом созданием интерьеров ресторанов и баров. Компания не просто известная, а отмеченная самыми разными престижными архитектурными наградами. Например, за рестораны "Шехтель", White Rabbit, "Облака", Selfie, Twenty Two и так далее, список очень длинный. В этом году бюро второй раз подряд приняло приглашение участвовать в фестивале ленд-арта "Архстояние", который проходит в Никола-Ленивце. Темой "Архстояния" было "Убежище". И Валерий придумал свое идеальное "Убежище G-500", которое представляло собой закопанный в землю "Гелендваген". По словам архитектора, он ехал на автомобиле и подумал, что именно в этой машине чувствует себя уверенно и защищенно. А если ее закопать в землю, то из нее получится настоящий бункер.
Валерий Лизунов, архитектор
Автомобильный дизайн сегодня отражает суть того, что сейчас происходит в мире. Практически на любую машину посмотришь, и можно понять, что основная тенденция - скорость. Сегодня любая малолитражка сделана так, что она быстро разгоняется и быстро едет. Это когда-то давно было понятное разделение: этот автомобиль - быстрый, а этот может ездить вне дорог. Сегодня же все машины олицетворяют собой скорость. Так и во всем остальном мире сегодня ценят скорость: скорость передачи информации, скорость получения еды, скорость смены машины.
Мне не нравится современная тенденция: купил автомобиль, поездил два года, продал, купил новый... Я к машине "прикипаю" и лучше буду ее чинить до последнего. Я долго думал, какой же автомобиль может мне долго служить? И пришел к выводу, что "Гелендваген". Это модель со своей историей, в некотором роде - легендарной. Он много лет сохраняет традиции своего дизайна, он грубый и даже примитивный, рубленный, но при этом, можно сказать, довольно архитектурный.
Я приобрел его в сером цвете, чтобы он не выглядел, как автомобиль сопровождения первых лиц государства. Хотя все говорят, что "Гелендваген" должен быть только черного цвета, лично мне кажется, серым он выглядит лучше.
Что такое современное искусство? Это не только то, что художник хочет сказать, но и то, что люди могут в его работе увидеть. Оно интересно тем, что рождает большое количество ассоциативных связей и осмыслений. Кто-то из нашей работы делал выводы, что "Мерседес-Бенц" собирается обновить эту модель, а кто-то считал, что это похороны тех самых 90-х.
"Гелендваген" еще и военный автомобиль, как известно, на случай войны его можно закопать, спрятать, но, если надо, автомобиль может из-под земли в нужный момент выехать. При этом современный "Гелендваген" внутри довольно комфортный, хотя прежде был достаточно аскетичный. Я чувствую себя внутри очень защищенно, не от чего-то конкретного, а в принципе от всего. В другом автомобиле у меня, возможно, не было бы такого чувства.
Изначально была идея, что машина сама заезжает под землю и сама оттуда выезжает. Но технологически это довольно сложная затея, да и смысла всего на три дня фестиваля это создавать не было. Поэтому автомобиль был статичен, но он заводился, мы сделали отвод газов, в нем все работало, все включалось, играла музыка.
"Архстояние" - это природная площадка, фестиваль ландшафтных объектов. Мне захотелось сделать на этой природной площадке что-то вроде замочной скважины, в которую можно было бы заглянуть и увидеть что-то интересное. Или даже некоторое отверстие, лунку, в которую можно быстро погрузиться, спрятаться, переждать какую-то опасность, какой-то катаклизм.
Фото: Андрей Жвирблис
Зрители очень уважительно отнеслись к этому автомобилю. Независимо от погодных условий - а во время мероприятия шли дожди - люди, прежде чем залезть внутрь, разувались и шли туда как домой. Реакция у публики была похожая: все очень удивлялись, что автомобиль реально находится там, под землей.
Моя работа сегодня - создавать интерьеры помещений. Смог бы я создать интерьер автомобиля? Да, конечно. На мой взгляд, сегодня внутри большинства автомобилей - сплошное вранье. Мы не видим сущности машины, все агрегаты и механизмы спрятаны, заделаны, залеплены пластмассой. Куда интереснее было бы придумать, например, для проводов особую шину, которую не нужно чем-то маскировать. Или в "Феррари" двигатель открыт, его можно увидеть, и это хоть какое-то сближение автомобиля и его владельца.
Автомобиль - громоздка штука, которая довольно бестолково занимает место, если ты на нем не едешь. А плотность населения городов, особенно больших, особенно их центральных частей, довольно велика. Мне нравятся проекты, которые уже осуществляются в Хельсинки и других городах, когда под землю убирается вся дорожная инфраструктура, центр остается доступным только для пешеходов и велосипедов. Это комплексный, продуманный проект, который позволяет людям максимально комфортно находиться всем вместе в общественном пространстве.
Я могу выбрать нужные опции для своего автомобиля, но больше я к нему не добавлю, не приклею и не прикручу ничего и никогда. Мне нравится автомобиль таким, каким его выпустили, мне не хочется его украшать, модернизировать. А если хочется, я лучше буду ждать, пока производитель сделает модель, которая мне чуть больше понравится. Я даже стекла никогда не тонирую. Потому что вот есть продукт, и это полностью продуманная история, вплоть до вариантов выбора цвета или комбинации каких-то цветов. Когда кто-то начинает тут изобретать... Изобрети лучше автомобиль сам или пользуйся тем, что тебе дизайнер предлагает.
Использование автомобилей или частей от них в интерьерах ресторанов и домов - безвкусица. Исключением может быть вариант, если автомобиль в интерьере продолжает оставаться самим собой. Ты прибыл к своему загородному дому, проехал через автомойку и потом - прямо в гостиную. Машина в этом случае продолжает оставаться элементом жизни. А делать из нее диван или барную стойку мне совсем не хочется.
Фото: Андрей Жвирблис
Парад беды
В середине июля интернет взорвало видео, на котором выпускники Академии ФСБ ровными рядами едут по Москве на трех десятках черных "Гелендвагенов". Несмотря на то что участники акции вроде бы не нарушали ПДД и, по некоторым сведениям, автопробег был согласован с полицией, общественность, конечно же, его осудила. Кто-то усмотрел в акции демонстрацию черни, кто у нас сегодня подлинные хозяева жизни. Кто-то сделал вывод о полной профнепригодности выпускников, ибо нельзя засвечивать свою принадлежность к органам. И лишь немногие смогли разглядеть в автопробеге художественный аспект, вписывающийся в принципы и приемы, которыми живет современное искусство.
Виктор С., ветеран спецслужб
Традиции отмечать выпуск или, наоборот, поступление есть во многих вузах. Бауманцы, знаю, друг друга в тазиках на стадионе "Металлург" катают. А недавно все обсуждали голых студентов где-то в Сибири. Ну а в военном училище, которое я окончил, тоже была одна любопытная традиция. Перед выпуском курсанты торжественно принимали присягу на центральной площади областного центра, в котором наше училище квартирует. На церемонию, помимо военного начальства, партийного руководства области и, конечно же, родственников выпускников, приходила чуть не половина города. Потому что помимо красивого зрелища - все же военный парад случается не каждый день - участие в мероприятии сулило определенный азарт.
Ключевой момент присяги - курсанты становятся на одно колено, правая рука на автомате, висящем на груди, пальцы левой руки практически касаются асфальта. Так вот именно в этот момент на асфальт нужно было положить железный юбилейный рубль. Дальше выпускники поднимались, "смир-но", "нале-во" и строевым шагом маршировали мимо трибуны. На асфальте же ровными рядами оставались лежать 70 рублей, немалые, кстати, по советским временам деньги. Ну и зрители, как ребятня, так и взрослые, сметая милицейские кордоны, бежали эти рубли собирать.
Как только офицеры из училища с этой традицией ни боролись! И служить на Камчатку обещали отправить. И чуть не в задницу перед присягой заглядывали, чтобы найти спрятанный рубль. Но все тщетно! Потому что традиция, обычай - вещь святая.
С другой стороны - кто-то первый ее должен был когда-то придумать. Так что посмотрим, чем нас удивят выпускники Академии ФСБ в следующем году.
Фото: Андрей Жвирблис
Вот говорят, что если бы они на белых "Волгах" поехали, то никто бы ничего не сказал дурного. Но это же глупо так рассуждать. Во-первых, где вы столько "Волг" на ходу найдете. А во-вторых, если вспомнить историю, то первые "Гелендвагены" появились у нас как раз в охране первых лиц государства. Это уже потом на них стали ездить все, у кого денег на такую технику хватало.
Любое событие имеет несколько аспектов - с какой стороны посмотреть. То, что дешифровали себя как будущие разведчики, конечно же, скверно. Но с точки зрения искусства - перформанс, как говорят художники, мне кажется, вышел очень нарядный.
Другие новости автомобильного мира читайте в «Автопилоте-онлайн»: http://www.kommersant.ru/auto