Кричите и не глазейте

Йохан Идема — автор книги «Как ходить в музей», вышедшей на русском языке в рамках совместной программы музея «Гараж» и издательства Ad Marginem, — знает, как сделать встречи с искусством более запоминающимися. “Ъ-Lifestyle” выбрал из сборника несколько советов, подсказывающих, как реагировать на совриск.

Как воспринимать провокационное искусство

Воскресное утро. Вы только что съели восхитительный завтрак и с отличным настроением входите в музей. Первое, что попадается вам на глаза, — фотография распятия, плавающего в моче художника. Затем чернокожая Дева Мария, вылепленная из слоновьего навоза и размещенная перед коллажем из порнографических картинок. Кажется, вам уже немного не по себе. Что, вообще, происходит?

Пугающее, вызывающее отвращение искусство — скажем, порнография, экскременты, смерть или разложение — все это может разрушить вашу зону комфорта. И большинство музеев в такие моменты отнюдь не ведут вас за ручку. Куда смотреть, когда на картине изображена безусловно живописная, но совершенно неприкрытая, огромная вагина. Что делать, когда оказывается, что запах в галерее исходит из стеклянного ящика с гниющей коровьей головой? Уйти? Можно, конечно, и уйти. Но если вы думаете, что искусство бывает только красивым и радостным, вы кое-что упускаете.

Как вести себя с шокирующим искусством? Начнем с первичной эмоциональной реакции. Если нужно, хихикайте. Разиньте рот, заплачьте, разозлитесь или закричите. Кто сказал, что вы должны вести себя тихо и сдержанно? Вам необходимо пережить потрясение, это важный первый шаг на пути к пониманию работы художника.

Как только вы разберетесь с рефлекторным «фу», спросите себя, что же произошло. Что выбило вас из колеи? Постарайтесь совладать с эмоциями и посмотреть на эту работу так, словно перед вами самое обычное произведение. Ищите подсказки, почитайте таблички с информацией. Не использует ли автор провокацию, чтобы сделать заявление? Не хочет ли столкнуть вас лицом к лицу с вашей реакцией?

Многие художники считают эпатаж необходимым инструментом для тех, кто стремится показать нам окружающую нас действительность. «Ситуация в мире шокирует, и в этом смысле искусство становится зеркалом мира», — так выразился один из художников. Музеи — одно из немногих мест, где мы можем свободно и относительно безболезненно испытать потрясение. Такой опыт невероятно полезен. Цените возможность время от времени добровольно подставить себя под удар. Это сделает вас сильнее.

Что делать с арт-сленгом

Иллюстрация из книги «Как ходить в музей»

Проходя через музейные залы, вы наверняка столкнетесь с высокопарной, напыщенной писаниной, зовущейся арт-сленгом. Он встречается в текстах к выставке и подписях к произведениям. Это фразы вроде: «Художник ставит под сомнение сложившуюся иерархию культурных ценностей и исходных положений в отношении художественной значимости».

Странно, но арт-сленг чем-то похож на порнографию: вы сразу его узнаете. Он звучит как неумелый перевод с французского и пестрит противоречиями и двусмысленностями. В арт-сленге используется больше слов, чем нужно, и культивируется особая разновидность лингвистической небрежности, когда простые слова наделяются не свойственными им значениями. «Реальность выполняет функцию сферы моей деятельности», — так пишет один художник.

Арт-сленг любят завсегдатаи художественных музеев, но у многих из нас он вызывает недоумение и даже раздражение. Такая реакция превращает арт-сленг в главный недостаток музеев. Туманными, претенциозными и зачастую непонятными описаниями музеи буквально вбивают клин между собой и аудиторией. Почему же тогда арт-сленг все еще жив? Если коротко, то потому, что музейные кураторы не хотят развивать свои писательские навыки. А если более развернуто — кураторы предпочитают пользоваться арт-сленгом в силу привычки и сложившегося этикета.

Так или иначе, вам придется с терпением отнестись к арт-сленгу. Научитесь распознавать бессмысленность в его фразах, и тогда мириться с ним станет легче. Будьте настороже, когда музей утверждает, что произведение «ставит под сомнение», «переворачивает» понимание или «затрагивает» проблему «отчужденности» и «глобализации» (возможны любые другие комбинации общих, универсальных фраз). Не обращайте внимания на эти клише — и тем самым вы не раз убережете себя от недоумения и досады.

Хорошее описание точно, лаконично и рассказывает о том, что вы можете почерпнуть из произведения. Иногда на фразы, которые помогут вам понять произведение или почувствовать сопричастность, можно натолкнуться и в арт-сленге. Возможно, они навсегда останутся в вашей памяти. Это жемчужины в море чепухи.

Разбираемся с названиями произведений художников-минималистов

«Солнечный свет в кафетерии». Эдвард Хоппер. 1958

«Если бы я мог выразить это словами, рисовать было бы незачем», — так сформулировал художник Эдвард Хоппер свое убеждение в том, что произведение должно обозначать идею, не прибегая к помощи названий. Многие художники согласны с Хоппером: они избегают того, что кажется им навязыванием текста изображению.

Звучит, конечно, убедительно, но у стоящего перед произведением посетителя своя правда: нужна точка входа. В особенности, когда перед вами настолько абстрактная работа, что понять что-либо уже невозможно. Именно поэтому художников, считающих необходимым замолвить словечко за свою работу, ничуть не меньше. «Вы же не выпустите в мир ребенка без имени?» — отмечает один из них.

Названия удовлетворяют ваше желание понять произведение. Они предлагают вам ключ к (некоторым) значениям работы. Хорошие названия могут вас шокировать, дополнить замысел произведения или добавить ему поэтичности. Так, Дэмиен Хёрст, называя свою работу «Мать и дитя, разъединенные», добавляет ей еще одно яркое толкование. Название «Разрезанная корова и теленок» такой силы, по понятным причинам, не имело бы.

Если художник решает не называть свою работу, дабы не повлиять тем самым на ваше впечатление, он безусловно имеет на это право. Вы можете только попытаться разобраться в его мотивах. Даже сбивающим с толку названиям может впоследствии найтись объяснение. Поначалу «Рисунок в зелено-голубых тонах» или «Узор № 2 — Квадраты» ни о чем, казалось бы, вам не говорят. Но что, если тем самым художник как раз и хочет донести до вас, что ему интересны исключительно формальные качества, такие как объем, цвет или текстура. Он вежливо просит вас остановить свой взгляд на поверхности произведения и не искать глубинного смысла.

Абстрактное и в то же время безымянное искусство отталкивает многих. Возможно, и вас тоже. Никто, конечно, не запретит вам ходить в музей и смотреть только на работы с описательными названиями, но тогда вы точно никогда не узнаете о множестве замечательных произведений. Великому искусству не всегда нужно имя. Поначалу это выводит из себя, но вам все же придется с этим смириться. И точка.

Призыв смотреть подольше

Иллюстрация из книги «Как ходить в музей»

Как долго следует смотреть на произведение искусства? Задавались ли вы когда-нибудь этим вопросом, стоя перед картиной? Чтобы оценить произведение, нужно потратить на него время. Однако музеи совсем не спешат помогать нам с вопросом «Как (долго) смотреть?». В выставочных залах вы предоставлены сами себе, поскольку музей считает, что осмотр произведения является самодостаточным действием. Если вы растерялись, вас, возможно, немного приободрит мысль, что вопросом «Достаточно ли долго я смотрю на эту работу?» задаются многие посетители музеев.

Симфония длится 40 минут, кинофильм — два часа, но в музее вы сами решаете, сколько времени потратить на произведение. И зачастую ничего хорошего из этого не выходит. Художники проводят за работой недели, месяцы и даже годы. Мы же смотрим на их творения в среднем девять секунд. Даже шедевры не способны удерживать наше внимание многим дольше, даже на «Мону Лизу» мы тратим всего лишь около пятнадцати секунд своего времени.

Сторонники движения slow food («медленная еда») проводят за едой столько же времени, сколько потребовалось на приготовление блюда, и проявляют тем самым свое уважение к шеф-повару. Музеи могли бы в свою очередь «притормозить нас», указав рядом с некоторыми произведениями рекомендуемое время просмотра. По меньшей мере это помогло бы нам осознать, насколько бегло мы смотрим на произведения.

Медленный осмотр начинается с понимания того, что в музеях выставлено слишком много экспонатов, чтобы увидеть их все за одно посещение. Не совершайте чужих ошибок, не изводите себя осмотром всех произведений — так вы не увидите ни одного. Вместо этого смело сделайте выбор. Посвятите время внимательному изучению лишь нескольких произведений. Считайте, что музей — это меню, а не список дел.

Искусство раскрывается постепенно, в соответствии с тем, сколько времени вы на него потратили. Поэтому важно не спешить. Только не забывайте, что вы не увидите ничего нового, если будете просто глазеть. Чтобы лучше познакомиться с произведением, придется приложить усилия: спрашивайте себя, изучайте таблички на стене, читайте статьи в интернете на своем смартфоне, предлагайте другим посетителям изучить работу вместе с вами. Нет такого произведения, которое говорило бы само за себя. Ищите те способы изучения искусства и общения с произведениями, которые вам больше подходят, и не жалейте времени. Ваши усилия не пропадут даром.

Фрагмент из фильма «Банда аутсайдеров» Жан-Люка Годара. 1964.