17 января Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) удовлетворил жалобу 45 граждан США, которые из-за принятого в конце 2012 года "закона Димы Яковлева" не смогли завершить процедуру усыновления российских детей-сирот. Это решение наносит удар по репутации России за рубежом и может стать прецедентным. Ольга Алленова выяснила, чего на самом деле добиваются американцы в Европейском суде и почему Россия забыла про целый город своих граждан в США.
Фото: Коммерсантъ / Яков Глинский
Фото: usynovite.ru
Фото: usynovite.ru
Фото: usynovite.ru
Фото: usynovite.ru
Фото: usynovite.ru
Фото: usynovite.ru
"Так что было главным — дети или деньги?"
В решении ЕСПЧ говорится, что "закон Димы Яковлева" нарушил право на уважение частной и семейной жизни американских граждан, которые уже вступили в процедуру усыновления и виделись с детьми, а также дискриминировал их в праве на усыновление. Суд обязал Россию выплатить истцам по €3 тыс. каждой семье (всего €75 тыс.) и компенсировать судебные издержки (на общую сумму около €15 тыс.).
Сами несостоявшиеся приемные родители оценивали свой моральный ущерб в €20 тыс. (по каждому иску), а также просили выплатить по €20 тыс. каждому из детей, которых они не смогли усыновить из-за принятого закона. Однако суд счел такие требования необоснованными. Кроме этого, Страсбург посчитал недоказанным и утверждение истцов о том, что дети, "пострадавшие" от "закона Димы Яковлева", не получают в России необходимой медицинской помощи. Тем не менее такое решение Европейского суда в отношении России можно считать беспрецедентным, ведь речь идет не об отдельных нарушениях прав граждан, а о признании целого закона РФ противоречащим Конвенции о правах человека.
Решение ЕСПЧ в отношении России можно считать беспрецедентным, ведь речь идет не об отдельных нарушениях прав граждан, а о признании целого закона РФ противоречащим Конвенции о правах человека.
Москва, как и следовало ожидать, отреагировала резко. Представитель МИД РФ Константин Долгов заявил, что решение ЕСПЧ не учитывает доводы российских властей и создает преференции для граждан США, которые не прошли все судебные инстанции в собственной стране. А в Минюсте РФ сообщили, что Россия в течение трех месяцев обжалует решение суда в Большой палате ЕСПЧ.
Василиса С., 2009 года рождения, Нижегородская область (данные сайта usynovite.ru)
Фото: usynovite.ru
Заместитель секретаря генерального совета партии "Единая Россия", депутат Госдумы РФ Ольга Баталина прокомментировала решение ЕСПЧ в своем Facebook: "Вот она истинная суть намерений американских усыновителей — за €75 тыс. они готовы забыть о российских сиротах. Помнится, свое обращение в ЕСПЧ в 2013 году американские родители объясняли желанием помочь российским детям, оставшимся без родителей, и усыновить их в свои семьи. Решение суда показало, что никакого отношения к детям оно не имеет. Американские родители, как выяснилось, были озабочены исключительно защитой собственных прав и оценкой компенсации понесенного морального ущерба, который они оценили в €75 тыс. При этом суд счел необоснованным, что запрет усыновления негативно сказался на российских детях, установив, что в России они получили необходимое медицинское обеспечение. Пока американцы оценивали стоимость своих моральных страданий, российские граждане самостоятельно решали проблемы детей-сирот — с 2012 года число детей, нуждающихся в семейном устройстве, сократилось со 119 тыс. до 60 тыс. детей. Это лучший ответ на вопрос, для кого интересы детей-сирот являются реальным приоритетом". В следующей записи в блоге депутат еще раз спрашивает: "Так что было главным в этом политизированном судебном решении — дети или деньги?"
Я попросила ответить на этот вопрос одного из истцов, американскую гражданку Катрину Моррис, которая вместе с мужем пыталась удочерить российского ребенка-сироту Валерию Г. У 11-летней Валерии генетический синдром, мать отказалась от нее в роддоме, ребенок до сих пор живет в детском доме-интернате N1 в Санкт-Петербурге.
Катрина Моррис каждую неделю заходит в федеральный банк данных российских сирот (ФБД) и смотрит, на месте ли анкета Валерии. Она объясняет, зачем пошла в Европейский суд: "Меня огорчает, что люди думают, что речь идет о деньгах. Мы не хотим денег! Мы хотим, чтобы наша дочь смогла жить с нами. Или, по крайней мере, мы хотели бы позаботиться о ней после того, как ей исполнится 18. Мне невыносима мысль, что она осталась одна. Большинство детей, которых не смогли усыновить американские граждане, устроены в российские семьи. Но не моя дочь. Моя дочь будет переведена в психоневрологический интернат, когда ей исполнится 18. Для нее это будет ад. Дети с синдромом Дауна не выживают в таких местах. Я надеялась, что даже если ей не позволят жить с нами, то хотя бы ребенок получит деньги и сможет жить в хорошем учреждении".
Валерия Г., 2005 года рождения, Санкт-Петербург (данные сайта usynovite.ru)
Фото: usynovite.ru
Катрина Моррис знает, что у Валерии нет права на выбор учреждения и что всех детей с умственной отсталостью по достижении совершеннолетия переводят из детских домов-интернатов в психоневрологический интернат для взрослых (ПНИ). Но она надеется, что Валерию возьмет под опеку какая-то некоммерческая организация, фонд или "хорошее государственное учреждение" — раз уж за четыре года после принятия "закона Димы Яковлева" для девочки не нашли семью.
Большинство детей, которых не смогли усыновить американские граждане, устроены в российские семьи. Но не моя дочь. Моя дочь будет переведена в психоневрологический интернат, когда ей исполнится 18.
В прошлом году в материале "Семейные обстоятельства" я подробно рассказывала о "семейном устройстве" Валерии Г. В конце 2015 года в Петербурге оставалось семь сирот из "американского списка". Одна из них, Анастасия С. (сейчас ей 16 лет), отказалась уходить из детского дома в семью. Остальные дети были слишком малы для таких "отказов", и их скорейшего семейного устройства требовал федеральный центр. Наличие целых шести неустроенных сирот создавало серьезные проблемы чиновникам Петербурга. Поэтому к концу 2015 года власти региона не придумали ничего другого, как отдать "проблемных детей" под предварительную опеку. Детей раздали, а их анкеты убрали из банка данных. Таким образом создалось впечатление, что все дети в регионе (кроме 16-летней Анастасии) устроены в семьи, а чиновники, наконец, выполнили поставленную задачу.
Однако благодаря волонтерам и активности Катрины Моррис вскоре стало ясно, что Валерия Г. ни в какую семью не устроена — она круглосуточно живет в детском доме-интернате и даже на выходные не уходит "домой". Предварительную опеку над девочкой оформила сотрудница этого же учреждения, которая вовсе не собиралась забирать девочку в семью. В марте 2016 года, когда срок предварительной опеки истек, "приемная мама" отказалась оформлять над Валерией постоянную опеку, анкета девочки вернулась в банк данных.
Предварительную опеку над девочкой оформила сотрудница детского дома-интерната, которая вовсе не собиралась забирать девочку в семью.
Кроме Валерии Г. из "предварительных семей" в прошлом году вернули Валерию О., Дарью К. и Богдана В. Сейчас в банке данных можно найти только анкеты трех девочек, анкета Богдана удалена. Я запросила в аппарате регионального уполномоченного по правам ребенка информацию об этих детях — помощник детского омбудсмена в Санкт-Петербурге Олег Алексеев подтвердил: девочек вернули и они живут в детских домах, а Богдана в ноябре 2016 года отдали в семью. "После возврата он ни в какую семью не хотел,— говорит Олег Алексеев.— Но пообщался с новой семьей и согласился. Наши сотрудники несколько раз узнавали, как он живет, вроде бы все благополучно. Семья небольшая, с опытом, предыдущие приемные дети уже выросли". По словам Алексеева, оставшиеся в сиротской системе дети имеют особенности, и желающих взять их в семью пока нет.
Валерии Г. не хватило всего несколько месяцев для того, чтобы улететь вместе с Моррисами в новую жизнь. "Мы начали процесс удочерения в июле 2011 года,— вспоминает Катрина Моррис.— В ноябре 2011-го мы полетели в Россию, чтобы получить направление на свидание с дочерью, но Санкт-Петербург тогда приостановил международное усыновление, а возобновил его только летом 2012 года. К тому времени срок действия наших документов истек, и нас попросили оформить их снова. Осенью 2012 года мы готовы были выходить в суд, но в октябре Россия изменила требования к кандидатам, увеличив часы их обязательного обучения с 10 до 80. Нам пришлось пройти дополнительное обучение в США, после чего мы отправили документы на удочерение в российский суд. Мы уже ждали даты судебного заседания. Но в декабре 2012 года был принят этот закон, и мы больше не могли увидеть нашу дочь".
"Я до сих пор не отдала долги, но счастлива, что сын со мной"
Американская и российская гражданка Лариса Уланова, ранее усыновившая ребенка из России и до 2013 года помогавшая другим американцам в российском усыновлении, говорит, что разочарована решением Европейского суда по правам человека. "Люди боролись не за деньги, а за детей,— говорит она.— И компенсация, которую присудил ЕСПЧ, даже не стоит тех разговоров, которые ведут российские политики. Средние траты для американского гражданина на усыновление в России были от $35 тыс. до $60 тыс. в зависимости от региона и количества детей. Российское усыновление вообще было самым дорогим для американцев, потому что Россия требовала от кандидатов в приемные родители не одного, а трех визитов в страну. Это значит, надо было несколько раз делать визы, покупать авиабилеты, оплачивать расходы в чужой стране. Это примерно треть всей суммы. Другая треть расходов связана со сбором документов и получением одобрения на ввоз ребенка иммиграционными службами США. И еще треть — оплата услуг агентства по усыновлению: в США и в России, где координаторы агентства переводили и оформляли документы американцев, сопровождали и представляли их в Министерстве образования, суде, посольстве и МИДе".
По словам Ларисы Улановой, при усыновлении своего сына в России она потратила $35 тыс. "Это стоимость оформления документов и трех поездок,— уточняет она.— Я никому не давала взяток. Только один раз в детском доме меня попросили поставить им кондиционер за $1 тыс., и я оплатила установку. Нужно учитывать, что ездила я одна, без мужа, иначе расходы возросли бы существенно. И мне не надо было платить за гостиницу, переводчика и водителя — я жила у друзей, язык знаю, пользовалась общественным транспортом. Американцам из-за незнания языка все это обходилось дороже. Более того, как россиянка, я могла бы оформить все документы самостоятельно, но Россия запретила независимое усыновление и потребовала, чтобы все иностранцы оформлялись через специализированные агентства. А любое оформление документов и переводы стоят денег".
Валерия О., 2005 года рождения, Санкт-Петербург (данные сайта usynovite.ru)
Фото: usynovite.ru
Сын Ларисы Юлий живет с ней уже четыре года. "Я до сих пор еще не отдала долги, но счастлива, что сын со мной. Мне страшно представить себя на месте тех людей, которые обещали ребенку забрать его и не смогли это сделать".
На момент принятия "закона Димы Яковлева" в "американском списке" было более 250 детей — в отношении 52 уже были приняты решения российских судов об усыновлении, и эти дети уехали в США. Около 200 детей из этого списка уехать не смогли — кандидаты в приемные родители с ними виделись, но не успели дойти до суда, поэтому процедуры усыновления были прерваны. В течение последних четырех лет на всех уровнях российской власти принимались меры по устройству этих детей в семьи, однако до сих пор 12 девочек и мальчиков из "американского списка" остаются сиротами и живут в детских домах. У них 4-я или 5-я группа здоровья. Их анкеты есть в федеральном банке данных. И мы не можем исключить, что на самом деле таких детей больше. Если в Петербурге использовали предварительную опеку, позволяющую убрать данные ребенка из ФБД при фактическом сохранении его сиротства, то и в других регионах могли воспользоваться таким спасительным для чиновников способом.
В "американском списке", бесспорно, остались самые сложные дети. Даже административный ресурс пока бессилен в их семейном устройстве.
Один из чиновников Владимирской области рассказывал мне о регулярных звонках из центра и требованиях устроить в семью Оксану М., пострадавшую от "закона Димы Яковлева". У Оксаны синдром Дауна, ей 10 лет, она живет в детском доме-интернате для детей с умственной отсталостью в Кольчугино. Сегодня это единственный в области ребенок из "американского списка". "Мы сделали что могли, мы предлагали ее многим нашим кандидатам,— рассказывает мой собеседник.— Девочка сложная. Нет ни одного человека, кто хотел бы ее взять. Запихивать ее в семью насильно мы не будем — получим возврат или еще что похуже, потом нам расхлебывать".
Оксана М., 2006 года рождения, Владимирская область (данные сайта usynovite.ru)
Фото: usynovite.ru
Оксану хотела удочерить американская гражданка Джоди Джонсон из Пенсильвании. Вот что она рассказывала мне о своей встрече с девочкой: "Фотография Оксаны меня поразила — она была похожа на меня в детстве. Я собрала документы, получила приглашение и поехала в Россию. Наша встреча была замечательной. Мы играли и читали, Оксана интересовалась всем, что я делала. Ей понравились детские книги на русском языке с яркими фотографиями, которые я привезла. Когда я произносила русские слова, обозначающие фрукты, овощи, части тела, она безошибочно указывала на картинки, которые перед ней лежали. Когда пришло время расставаться, Оксана плакала и кричала. И когда ее увели, директор сказала мне, что я не должна плакать, потому что Оксана это почувствует и будет печальной. Я сказала, что обязательно вернусь за Оксаной".
По словам Ларисы Улановой, американцы забирали в семьи больных детей "во многом благодаря системе медицинского страхования, социальным программам помощи инвалидам, развитой инфраструктуре, искренней вере в Бога и популяризации самого процесса усыновления". "Огромное количество россиян считает, что американцы забирали российских детей из-за каких-то высоких пособий, но это неправда,— поясняет Уланова.— Никакой пенсии по инвалидности мой приемный сын не получает, он записан в мой страховой полис, и его лечение покрывается этим полисом. Никаких пособий от государства нет — в Америке и усыновленные, и биологические дети равны в правах, и растить их — ответственность родителей, а не государства. Разные штаты имеют разные программы для помощи детям с ограниченными возможностями, но это не материальная помощь — это может быть особая медицинская страховка с более широким покрытием, чем от работодателя родителей, какие-нибудь бесплатные кружки по развитию речи или сенсорных способностей, дополнительные бесплатные занятия с ребенком в школе. Все зависит от штата. Никаких пособий по бедности родители усыновленного ребенка получать не могут, так как одним из условий усыновления является материальный достаток выше уровня бедности как минимум на 130%".
"Раньше контроль был, а сейчас нет никакого"
"Закон Димы Яковлева" не только практически лишил шанса на семью российских сирот Валерию и Оксану, он лишил Россию возможности контролировать жизнь тех детей, которые ранее были усыновлены американцами. "Раньше контроль был очень строгий,— говорит Лариса Уланова.— Каждый усыновитель подписывал с агентством по усыновлению договор о том, что будет ежегодно представлять отчет о ребенке социальным службам штата. В приемную семью раз в год приходил социальный работник, требовал справки от врача, письмо из школы или детского сада о состоянии ребенка, беседовал со всеми членами семьи и ребенком, ходил по дому, писал отчет и вместе с фотографиями ребенка посылал в агентство, через которое ребенок был усыновлен. В свою очередь, агентство переводило отчет на русский язык и пересылало в российский регион. За каждый отчет о состоянии ребенка после усыновления приемный родитель должен был платить $300-500 в год. Если отчеты вовремя не поступали, агентство лишалось лицензии, дававшей право работать на территории России. Теперь агентства закрыты, куда посылать отчеты, непонятно".
После решения ЕСПЧ представитель МИД России Константин Долгов заявил, что "закон Димы Яковлева" играет "важную роль", так как американская сторона еще не решила все проблемы, связанные с усыновлением российских детей.
Ольга Р., 2006 года рождения, Нижегородская область (данные сайта usynovite.ru)
Фото: usynovite.ru
Ранее экс-уполномоченный по правам ребенка в РФ Павел Астахов так разъяснял "Власти" суть российских претензий к системе контроля за усыновленными российскими детьми в США. Чтобы иметь доступ к усыновленным за границу детям, Россия подписала с рядом стран договор о взаимной помощи по международному усыновлению. В соответствии с таким договором страна, в которой живет ребенок, обязана не только давать отчет о его состоянии, но и обеспечивать к нему доступ российских чиновников в случае необходимости. США подписали такой договор с РФ только в 2012 году, однако исполнение его осложняется отсутствием в Америке единого федерального контрольного органа: контроль за приемными семьями осуществляют территориальные органы власти, что затрудняет коммуникацию. По мнению российских чиновников, мешает осуществлению такого контроля и неприкосновенность частной жизни в США.
В приемных семьях Америки живет около 60 тыс. российских детей (данные получены от Павла Астахова в 2015 году и не могли существенно измениться). По российским законам дети, устроенные в иностранные приемные семьи, сохраняют российское гражданство до 18 лет. Однако о судьбе 60 тыс. российских граждан на родине сегодня ничего не знают. 60 тыс.— это целый город, забытый своей страной.
Лариса Уланова говорит, что аргумент России об отсутствии контроля над усыновленными сиротами в США — надуманный: "Раньше контроль был, а сейчас нет никакого. Значит, не в контроле дело". Напомню, что "закон Димы Яковлева" был принят сразу после того, как в США ввели персональные санкции против высокопоставленных россиян, которые, по мнению Вашингтона, были причастны к смерти консультанта компании Hermitage Capital Management Сергея Магнитского, умершего в изоляторе "Матросской Тишины".
Сергей Т., 2008 года рождения, Тверская область (данные сайта usynovite.ru)
Фото: usynovite.ru
Американские родители создали в социальных сетях группу "Русские мамы". В нее входят те, кто уже усыновил детей с инвалидностью из России или находился в процессе такого усыновления. "Все эти люди надеются, что с приходом новой администрации США что-то изменится, что Москва и Вашингтон договорятся, закон отменят или изменят, и хотя бы те дети, которые не нашли семью, смогут уехать в США,— говорит Лариса Уланова.— Мамы, потерявшие возможность забрать ребенка из-за закона, все равно хотят помогать этому ребенку и его потенциальным российским усыновителям. Они отправляют посылки в детские дома, ищут выходы на приемных родителей в России, предлагают помощь в лечении в США, приглашают на каникулы. Но сейчас мы стучим в закрытые двери".