Лоббизм по-русски

В России вновь заговорили о легализации лоббистов: тема обсуждается в последнее время в Совете федерации, ее поднимали и участники Московского экономического форума. Татьяна Гомозова разбиралась, как устроен лоббизм в России, почему это не коррупция и сколько стоит «продвинуть» законопроект.

Депутаты — как винтики в борьбе корпораций. Большинство даже самых спорных законов - это во многом не намерение ограничить свободу, а, скорее, большие деньги и влияние.

Простой пример — «закон Яровой», отметил президент коммуникационного холдинга «Минченко консалтинг» Евгений Минченко: «Какая длительная борьба была по поводу упаковки пива в ПЭТ-тару — затяжная с вовлечением как депутатского корпуса, так и чиновников. Там есть достаточно большое количество людей, которые профессионально занимаются лоббированием тех или иных бизнес-интересов. Например, Ирина Яровая выступает, с одной стороны, лоббистом спецслужб, если вспомнить этот знаменитый «пакет Яровой». С другой стороны — лоббистом крупной оптовой торговли, если вспомнить закон «О торговле».

«Есть очень мощное страховое, банковское лобби. Но основные бизнес-лоббисты — это представители крупных корпораций, в том числе и государственных».

«Если ты региональный депутат, то понятно, что пролоббировать какие-то поправки в законодательство, связанные с интересами твоего личного бизнеса, очень сложно, — продолжает Минченко. — Но в то же время использование депутатского мандата как инструмента для выяснения отношений с региональными властями, например, работает».

Кстати, закон о лоббизме депутаты до сих пор не приняли - хотя попытки предпринимаются больше 20-ти лет. В итоге в сознании россиянин все это — та же коррупция. Хотя с правовой точки зрения, между тем, чтобы за деньги подвести человека к президенту или получить преимущество в приватизации госкомпании есть некоторая разница.

Игроки рынка подчеркивают, что настоящий лоббист влияет не на кошельки, а на мнения. Причем Госдума — это лишь часть машины. Решения принимаются выше — в Белом доме и на Старой площади, уточнил руководитель Центра по изучению проблем взаимодействия бизнеса и власти Павел Толстых. «Задача — так подобрать аргументы, чтобы это было, прежде всего, выгодно представителю власти. Если ты работаешь чиновником из Минфина — речь идет о бюджете, если ты работаешь с Минздравом — ты так подбираешь аргументы, чтобы доказать, что твое решение выгодно, прежде всего, Минздраву, потому что это окажет положительное воздействие на продолжительность жизни, сокращении числа заболеваний и так далее», — пояснил Толстых.

Как говорят специалисты, любая шумная законодательная кампания имеет свое лобби — это касается и закона об ОСАГО, и табачных, и алкогольных законов. Среди особых депутатских приемов, например, внесение аналогичного законопроекта - такое происходит регулярно, а также перегруженность повестки: например, в 2001 году Дума сумела за один день рассмотреть 214 вопросов, то есть около 20 в час.

По оценке специалистов, кампания по принятию нужного закона стоит — при наличии противников — от $1 млн и выше.

Есть и более масштабные мероприятия. Несколько лет назад интересы России в США продвигала компания Ketchum, cреди клиентов которой Нью-Йоркская фондовая биржа, компании Starbucks, IBM и BP. Москве помощь понадобилась в 2006 году, когда «Газпром» перекрыл поставки газа на Украину, и нужно было исправить впечатление перед саммитом G8. Позже Ketchum раскручивала Олимпиаду в Сочи, а также работала с вопросами, связанными с принятием России в ВТО и отменой поправки Джексона-Вэника. Та же фирма пролоббировала выбор Владимира Путина человеком года журналом Time в 2007 году.

За свои услуги Ketchum получила более $60 млн. По меркам американского рынка это немного: ежегодные затраты на услуги лоббистов в США превышают $3 млрд. Интересно, что это открытая информация: по закону они обязаны отчитываться о своей деятельности и доходах. В России же это тайна за семью печатями, и сами игроки избегают о ней говорить, что не делает их образ привлекательнее.

Одобрительно отзывается о лоббистах Владимир Путин. Президент даже вносил проработку закона о лоббизме в «Национальный план по противодействию коррупции». Правда, из новейшей редакции документа этот пункт пропал.