В самом амбициозном из петербургских частных музеев Санкт-Петербурга — музее современного искусства "Эрарта" — открылась выставка экстра-класса. Лондонский Музей Виктории и Альберта (Victoria & Albert Museum, V&A) начал мировое турне своей прогремевшей в прошлом году выставки "Под одеждой. История дизайна нижнего белья", привезя в Петербург более 200 предметов мужского и женского гардероба от XVIII до начала XXI веков. Узнавать всю правду о таинственной жизни под юбкой и штанами в музей отправилась Кира Долинина.
Музей Виктории и Альберта даже лифчикам с трусами способен придать серьезность научного факта
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
"Эрарта" — музей модный, дорогой, в постоянной движухе, качество которой бывает ох какое разное. Но вот Музей Виктории и Альберта оценивается исключительно в превосходных степенях. У него безупречное реноме викторианской барышни при характере и возможностях вечно панкующей Вивьен Вествуд. Уникальное собрание произведений прикладного искусства и дизайна всех видов и мастей и очень серьезное отношение к собственным фондам, способам их изучения и показа привели к тому, что догнать и перегнать V&A не могут ни Лувр, ни парижский Музей декоративного искусства, ни нью-йоркский Метрополитен.
По статусу принимать V&A в Санкт-Петербурге мог бы только Эрмитаж, но британцы почему-то сговорились с "Эрартой", для которой принимать таких гостей — как сыграть в высшей лиге. И дали, таким образом, новичку индульгенцию — о чем бы ни делал выставку V&A, это не может быть пошло. У них даже исподнее — хоть и с дырками на самом что ни на есть причинном месте и накладками ради создания иллюзорной попы а-ля Ким Кардашьян — оборачивается историей повседневности, социологией, культурологией и, господи прости, гендерными исследованиями. Этому музею действительно есть что рассказать нам о мире вещей.
От сшитого вручную корсета англичанки, жившей в XVIII веке, до нижних юбок, под которыми в век Просвещения большинство женщин не носили ничего. От эдвардианской мужской рубашки с подозрительным хвостом, который складывался между ног полосой, похожей на подгузник, до плотных и величественных панталон матери королевы Виктории, которые сейчас спокойно можно носить как теплые летние брюки. От красочной, как индийское покрывало, стеганой нижней юбки с гусиным пухом (1860-е) до батиста такой нежности, что и пух рядом покажется грубым и тяжелым.
Ночные сорочки, халаты, пеньюары, будуарные туфли, чулки, подвязки, трико, кальсоны, халаты как платья и платья как набор из секс-шопа... И, конечно, корсеты. Главные герои выставки. Те, что одним только своим видом способны и испугать, и защемить сердце, и сбить дыхание. Тюрьма и фетиш, орудие пытки и секс-игрушка, проклятье поколений женщин и их же броня, без которой они чувствовали себя голыми. Десятки способов сделать корсет удобнее, десятки видов корсетов для разных случаев жизни (строгий, с китовым усом по всей окружности; облегченный, где "кости" ставились только на стратегических местах; мягкий, с уплотнением из широких плотных лент; корсет плюс кринолин; корсет плюс нашлепка для крепкозадого турнюра; корсет со стразами для Диты фон Тиз, который вообще ничего не должен скрывать, а только подчеркивать, бравировать и соблазнять). Отдельный блок — история бюстгальтера, который сначала, в 1900-х, призван был освободить измученные корсетами кости, а в 1960-х уже стал врагом женской половины человечества номер один.
По-хорошему, конечно, практически каждая из двух сотен вещей на выставке требует подробного комментария. Некоторый комментарий есть — но, увы, этикетки роятся где-то в самом низу витрин и страшно неудобны для чтения. То же самое с изобразительным материалом — феерические плакаты, рекламы, афиши, рентгеновские снимки с искореженным под давлением корсета скелетом, фотографии, живопись растворяются на заднем плане. Этой выставке можно (и нужно) быть многословной, но ей как-то тесновато в небольших залах "Эрарты", а корпус текстов оказывается почти несчитываемым.
Однако можно позволить и самим вещам без долгих комментариев рассказать свою историю. Про то, что вся правда — в глазах смотрящего. Что можно "читать" корсет как способ закабаления женщины, строжайшей регламентации ее телесного существования, а можно изучать пользу от корсета при поднятии тяжестей — недаром корсеты носили и служанки, и именно они последними отказались от этой брони. Что сексуальностью можно наградить любую часть туалета, было бы желание, и граница между детской чистотой атласной лямки нижней рубашки и бордельной развязностью той же лямки размыта. Что казавшееся в конце XIX века спасительным открытие прелестей и полезностей шерстяного белья обернулось сочинением удивительно непристойных трико, вызывавших к тому же зуд, аллергию и потницу. Что инверсия способна сотворить чудо — как те платья-образы haute couture (Dolce & Gabbana, Vivienne Westwood, Stella McCartney и другие), которые делают нижнее верхним, а верхнее превращают в исподнее. И что самым великим периодом в истории нижнего белья остаются сладчайшие 1920-е: убрав корсеты, введя в моду решительные танцы, обожествив струящийся по освобожденному телу шелк, нормализовав пижамы как почти выходную одежду, ревущие двадцатые научили женщин дышать. И уж никто их замолчать теперь не заставит.